УМБЕРТО ЭКО

КАК НАПИСАТЬ ДИПЛОМНУЮ

РАБОТУ

Перевод с итальянского Елены Костюкович

 

 

Umberto Eco

Come si fa una tesi di laurea

Le materie umanistiche

 

 

 

Эко Умберто

Как написать дипломную работу. Гуманитарные науки: Учебно-методическое пособие / Пер. с ит. Е. Костюкович. — М.: Книжный дом «Университет», 2003. — 2 изд. — 240 с.

 

 

Писатель с мировой славой, профессор нескольких университе­тов Умберто ЭКО в этой книге обращается к своей излюбленной пуб­лике — к преподавателям и студентам. Все, что требуется знать науч­ному работнику, особенно когда он берется за диплом, диссертацию или одну из первых научных статей, изложено в этой книге с умом и тактом, с чисто художественной выразительностью и с великолеп­ной техничностью. Любой научный руководитель, дав эту книгу дип­ломнику или аспиранту, избавится от хлопот. Любой молодой уче­ный, проработав эту книгу, избавится от сомнений. Любой культурный человек, прочитав эту книгу, получит интеллектуальную радость.

 

 

 

 

Электронный источник, сканирование и форматирование: Янко Слава

ОГЛАВЛЕНИЕ. 5

ПРЕДИСЛОВИЕ.. 8

I. ЧТО ЕСТЬ ДИПЛОМНАЯ РАБОТА И ЗАЧЕМ ОНА.. 12

I.1. Зачем пишут диплом и что он такое. 12

I.2. Кому адресована эта книга. 15

I.3.   Чем дипломная работа может пригодиться после университета. 17

I.4. Четыре простейших правила. 18

II. ВЫБОР ТЕМЫ ДИПЛОМА.. 20

II. 1 Монографическая или обзорная?. 20

II.2. Историческая или теоретическая?. 25

II.3. На классическом материале или на современном?. 28

II.4. Сколько времени отвести на диплом?. 30

II.5. Надо ли знать иностранные языки?. 35

II.6. Научная или политическая тема?. 40

II.6.1. Что значит «научная»?. 40

II.6.2. Историко-теоретические темы или злоба дня?. 46

II.6.3. Как превратить журналистскую тему в научную?. 50

II.7. Как не дать научному руководителю сесть вам на шею?. 58

III. СБОР МАТЕРИАЛА.. 61

III.1. Доступность источников. 61

III.1.1. Что является источником для научной работы?. 61

III.1.2. Первоисточники и вторичные источники. 66

III.2. Составление библиографии. 71

III.2.1. Как работать в библиотеке. 71

III.2.2. Предварительная библиография. Карточки. 76

III.2.3. Библиографическая запись. 80

Таблица № 1. 98

Таблица № 2 БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТОЧКА.. 99

III.2.4. Опыт поиска в городской библиотеке. 100

III.2.5. А книги-то все-таки надо читать? И в каком порядке?. 124

IV. ПЛАН РАБОТЫ, РАЗМЕТКА И КОНСПЕКТИРОВАНИЕ.. 127

IV.1. Содержание, оно же рабочая гипотеза. 127

ОБРАЗЕЦ СОДЕРЖАНИЯ. 135

I. МНОГОСТУПЕННАЯ РУБРИКАЦИЯ В СОДЕРЖАНИИ.. 135

IV.2. Карточки и конспекты.. 136

IV.2.1. Разные виды карточек: для чего они применяются. 136

Таблица № 5 КАРТОЧКИ НА ЦИТАТЫ... 142

Таблица № 6.  КАРТОЧКА НА ОТСЫЛКУ.. 145

Таблица № 7. 152

Таблица № 8. 153

Таблица № 9. 154

Таблица № 10. 156

Таблица № 11. 158

Таблица № 12. 160

Таблица № 13. 162

IV.2.4. О научном смирении. 165

V. КАК ПИСАТЬ ТЕКСТ.. 168

V.l. К кому вы обращаетесь. 168

V.2. Интонация. 170

V.3. Цитирование. 179

V.3.I. Когда и как цитируют: десять правил. 179

Таблица № 15. ПРИМЕР ПРОДОЛЖАЮЩЕГОСЯ ЦИТИРОВАНИЯ В ТЕКСТЕ. 182

V.3.2. Цитата-парафраз-плагиат. 190

V.4. Подстрочные примечания. 193

V.4. 1. Зачем нужны примечания. 193

V.4.2. Принцип «цитата — примечание». 195

Таблица № 16. 198

Таблица № 17. 199

V.4.3. Принцип автор-дата. 200

Таблица № 18. 204

Таблица № 19. 205

V. 5. Предосторожности, ловушки, обычаи. 206

V.6. О научном достоинстве. 209

VI. ОФОРМЛЕНИЕ ДИПЛОМА.. 211

VI. ОФОРМЛЕНИЕ ДИПЛОМА.. 213

VI.1. Выбор принципа. 213

VI.1.1. Поля и интервалы.. 213

VI.1.4. Кавычки и иные знаки. 218

Таблица 20. 222

ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ КИРИЛЛИЧЕСКИХ БУКВ ЛАТИНСКИМИ.. 222

ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИХ БУКВ ЛАТИНИЦЕЙ И КИРИЛЛИЦЕЙ.. 223

VI.1.6. Пунктуация, ударения, аббревиатуры.. 224

Таблица 21. 224

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ОБЫЧНО ПРИМЕНЯЕМЫХ В ТЕКСТЕ, ПРИМЕЧАНИЯХ, БИБЛИОГРАФИИ НА ЛЮБЫХ ЯЗЫКАХ   224

VI.1.7. Беспорядочные советы.. 225

VI.2. Затекстовая библиография. 228

VI.3. Приложения. 232

V.1.4. Оглавление. 234

Таблица 22. 236

ПРИМЕР ОГЛАВЛЕНИЯ, тип 1. 236

ПРИМЕР ОГЛАВЛЕНИЯ, тип 2. 237

VII. ВЫВОДЫ... 239

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

1. В былое время университеты были элитарными. Туда по­ступали дети тех, кто сам кончал университет. За редкими исклю­чениями, студенты, кроме учебы, ничего не делали. Учеба шла неторопливо, порция науки — и добрая порция студенческих так называемых голиардических развлечений вперемежку с членством во всяких клубах.

Каждая лекция была событием. После лекций активные сту­денты подходили к профессору, после занятий заходили на ка­федру, в семинарах у аспирантов бывало по десять — пятнадцать человек, не более.

Сегодня во многих университетах Америки группы также не превышают десяти, максимум двадцати студентов: те заплатили за курс столько денег, что вправе «использовать» преподавателя на всю катушку. В колледжах типа Оксфорда у каждой группы студентов имеется профессор (тьютор), который руководит их научной работой, и у него может быть только один или два подо­печных за весь академический год. Тьютор ежедневно проверяет, как идет у них работа.

Если бы у нас дело обстояло так же, незачем было бы публи­ковать эту книгу... хотя, наверно, какие-то советы могли бы при­годиться и вышеописанному учащемуся-счастливцу. Но у нас выс­шее образование носит массовый характер. В университеты идет молодежь любых социальных слоев, после каких угодно школ, так что на факультете философии или на отделении классической филологии оказываются люди, не учившие в школе/лицее ни гре­ческого, ни даже, бывает, латыни. Есть мнение, что без латыни можно обойтись в жизни — это само по себе спорно, но бесспор­но, что философам и литературоведам она все-таки необходима.

Есть факультеты, где студентов на курсе по нескольку тысяч. Профессор узнает в лицо тридцать из них, самых активных. При

6


помощи аспирантов, младших преподавателей и стажеров ему удается кое-как обучать в общем и целом сотню. В этой сотне большинство — обеспеченные дети, выросшие в культурной сре­де, они ходят на выставки, фестивали, путешествуют за границу.

А за пределами сотни — остальные. Те, кто учится и работает и, возможно, с утра до вечера пишет бумажки в домоуправлении в таком дремучем городишке, где на десять тысяч жителей нет даже книжного ларька. Те, кто в науке разочаровались и стали политическими активистами, но и они для высшего образования должны как-то написать диплом. Те, у кого так мало денег, что покупка учебников к экзамену — проблема, те, кто прикидывает, сколько надо заплатить за книги к каждому семинару, и выбирает тот курс, который дешевле.

Студенты приходят на лекцию, э. в аудитории сесть негде. Они хотят поговорить с профессором, но к нему очередь двадцать че­ловек, а им надо не опоздать на последнюю электричку, потому что о ночи в гостинице нет и речи. Им никогда никто не объяснял, как искать в библиотеке книгу и в какую идти библиотеку. Часто они не знают, что книги можно выписать по межбиблиотечному обмену или что существует выдача книг на дом.

Мои советы предназначены в основном им. Или выпускникам школ и лицеев, готовящимся к университету и желающим хоть как-то уразуметь, что кроется под загадочным словом «защита».

Всем этим читателям сообщу по крайней мере две вещи:

—  можно сделать достойную работу, даже стартовав со слабых позиций;

—  можно воспользоваться этим случаем (даже если все годы уче­бы вы испытывали лишь тоску и раздражение) и получить удо­вольствие от научной работы, не хватаясь за всякое знание без разбору, а приобретая опыт критического подхода, и вырабо­тать способность (которая пригодится вам в будущем) точно определять проблемы, методично их решать и грамотно изла­гать свои выводы.

2. При этом хочу подчеркнуть, что в моей книге нет ни сове­тов, как заниматься наукой, ни стремления убедить кого-то в

7


ценности этого дела. Здесь просто прочерчивается путь, по кото­рому следует идти, чтобы в определенный день и час перед опре­деленной комиссией вы могли положить пачку листов в перепле­те, соответствующую нормативам, состоящую из нужного числа отпечатанных страниц, и чтоб этот диплом предположительно как-то соотносился с вашей специальностью, и чтобы он не поверг оппонентов в состояние грустной задумчивости.

Подчеркиваю снова: никто не может сказать вам, что именно писать в дипломе. Это остается вашей личной проблемой. Я могу вам сказать: 1) что называется дипломной работой; 2) как выбрать тему и рассчитать сроки по этапам; 3) как организовать литерату­ру; 4) как организовать собранный материал; 5) как закрепить на бумаге результат. Имейте в виду, что самая трудная часть — по­следняя. Та, что кажется самой неважной. Между тем она един­ственная, где следует соблюсти довольно жесткие нормы.

3. Диплом, описываемый в этой книге, — работа для гумани­тарного факультета. Поскольку мой собственный опыт ограничи­вается факультетами философии и филологии, естественно, боль­шинство примеров взято из этих наук. Но в указанных выше рам­ках предлагаемые мною критерии подходят и для стандартного диплома по политологии, педагогике, юриспруденции. Если про­блемы ставятся в историческом или общетеоретическом плане (но не в экспериментальном и не в прикладном), моя модель скорее всего сможет работать и в случае таких факультетов, как архитек­турные, экономические, коммерческие и некоторые технические (зависит от темы). Но все-таки необходима осторожность.

4. Идут разговоры о реформе университетской системы. По­хоже, скоро будет два или даже три уровня высшего образования.

Встает вопрос, не утратят ли смысла мои советы.

Я думаю, что если будет несколько уровней защит, по типу, существующему во многих зарубежных странах, создастся ситу­ация наподобие той, которую я описываю в разделе I.1. Будут за­щищаться сперва, на первом уровне, дипломные работы на аттес­тат о высшем образовании (собственно дипломы), а потом, на вто­ром уровне, работы на докторскую степень (диссертации).

8


Некоторые технические советы, которые даны в этой книге, мо­гут пригодиться также для оформления кандидатской диссертации.

5. Мой коллега Чезаре Сегре прочел эту книгу и сделал ряд ценных поправок. Поскольку многими из них я с наслаждением воспользовался, а многие другие в своем упрямстве отверг, он не в ответе за конечный продукт. Разумеется, я всей душой ему бла­годарен.

6.  Последняя оговорка: обращаясь к читателям, я, конечно, имел в виду как студентов, так и студенток, как профессоров, так и профессорш. Поскольку в нашем языке не принято выражаться двусмысленно в духе английского «person», я не стал писать «уча­щаяся особа» или «дипломосочиняющее лицо».


I. ЧТО ЕСТЬ ДИПЛОМНАЯ РАБОТА И ЗАЧЕМ ОНА

I.1. Зачем пишут диплом и что он такое

Дипломная работа представляет собой от ста до четырехсот страниц, на которых студент исследует проблему по своей специ­альности. Дипломная работа, по закону, необходима для получе­ния свидетельства о высшем образовании. Сдав все положенные экзамены, студент создает дипломную работу и представляет ее на рассмотрение дипломной комиссии. Комиссия выслушивает характеристику руководителя (который курировал дипломника) и отзыв оппонента или оппонентов. Оппоненты, в частности, за­дают дипломнику вопросы. В ходе обсуждения (защиты) что-то говорят и члены комиссии. В выступлениях руководителя и оппо­нента подчеркиваются плюсы (и минусы) представленной рабо­ты, а от того, как дипломник сумеет защищать свой собственный текст, зависят суждение комиссии и выносимая оценка. Приняв во внимание экзаменационные оценки за все годы, комиссия ста­вит окончательную отметку, а также решает, присвоить ли дипло­му «отличие» и дать ли рекомендацию «в печать». По крайней мере, приблизительно такова система в большинстве гуманитар­ных вузов.

Все сказанное дает представление о формальных требовани­ях к диплому и о ритуале защиты, но мало что объясняет по сути этого самого диплома. Прежде всего, почему, чтоб окончить вуз, надо писать диплом?

Кстати, совсем не во всех зарубежных университетах требуют этого. Есть страны, где окончить курс на нескольких различных уровнях можно и без написания дипломной работы. В других стра­нах есть первая ступень вузовского обучения, соотносимая в об­щем и целом с нашим дипломом, но она не называется полным

10


I.1. Зачем пишут диплом и что он такое

высшим образованием и для нее просто надо сдать определен­ный набор экзаменов или, по желанию, представить работу более скромного масштаба, типа курсовой.

В других странах есть несколько ступеней высшего образова­ния и «стажировок», каждая ступень завершается выпускным со­чинением. Самое капитальное из этих сочинений там именуется «диссертацией», пишется эта диссертация в аспирантуре, а в ас­пирантуру идут лишь те, кто намерен остаться в науке. В разных странах эта ступень обозначается разными словами, я называю ее на английский манер, что принято теперь уже повсеместно, PhD (Philosophy Doctor, доктор философии). Так титулуются все кан­дидаты и доктора гуманитарного профиля, от социологов до пре­подавателей греческого языка. Для других областей применяют­ся другие сокращения, например MD Medicine Doctor.

Как известно, для получения кандидатской степени (PhD) надо написать диссертацию, в то время как для аттестата о высшем образовании надо написать дипломную работу.

Дипломная работа — профессиональная проверка, это не дис­сертация, которая — проверка академическая. Диссертация дол­жна быть оригинальна; в диссертации кандидат доказывает, что как ученый он может поспособствовать развитию науки, которой намерен заниматься. Диссертацию защищают не в двадцать два года, как диплом, а в более зрелом возрасте, порой даже в сорок или в пятьдесят лет, хотя, конечно, бывают и очень молодые дис­сертанты. Почему требуется так много времени на раскачку? Именно потому, что речь идет об оригинальной работе, для кото­рой следует, естественно, быть знакомым с тем, что сказали на эту тему другие ученые, но и вдобавок следует «открыть» что-то свое, чего другие ученые не говорили. (Когда говорится об «от­крытиях» в гуманитарной области, это не что-то эпохальное вро­де деления атомного ядра, теории относительности или лечения рака. «Открытия» могут быть довольно скромными, в частности, «научным» результатом считается и новое прочтение и истолко­вание классического текста, и находка рукописи, проливающей дополнительный свет на биографию писателя, и систематизация

11


I. Что есть дипломная работа и зачем она

материала по какому-либо вопросу, придающая единство набору идей, раскиданных всюду понемножку).

В любом случае, диссертант создает труд, с которым, хотя бы по идее, другим специалистам необходимо быть знакомыми, по­скольку в нем содержится что-то новое (см. раздел II, 6, 1).

Похоже ли положение с дипломной работой? Не похоже. Дип­лом пишется в двадцать два года, когда человек сдает выпускные университетские экзамены, диплом не является завершением дол­гого продуманного труда, свидетельством окончательной зрелос­ти. Дипломы лучших студентов, бывает, не уступают диссертаци­ям, но вообще диплом — вещь более скромная. Университет не требует новаторства любой ценой. Правомерны и дипломы-ком­пиляции.

В компилятивной дипломной работе студент просто демонст­рирует, что сумел критически переработать большую часть суще­ствующей литературы (то есть книг и статей, посвященных теме диплома) и внятно изложить прочитанное, соотнося различные точки зрения, предлагая таким путем толковый обзор, не исклю­чено, что полезный в качестве информации для серьезных специ­алистов, которые не занимались этим частным вопросом.

Из этого вытекает первый совет: понять, какую работу вы намечаете, компилятивную или исследовательскую. Исследова­тельская будет более долгой и трудоемкой. Компилятивная тоже может оказаться долгой и трудоемкой (существуют компиляции, на которые ушли годы) но, как правило, с компиляцией меньше хлопот и меньше риска.

Выбрать диплом-компиляцию не значит отрезать себе путь в науку. Компиляция вполне может быть проявлением особой серь­езности молодого научного работника, который, прежде чем на­чать изобретать, изучает материал дотошно, досконально, по до­кументам.

Противоположным типом являются дипломы с претензией на исследование, носящие, однако, следы поспешности, и это пло­хие дипломы, они раздражают читающего и никак не обогащают писавшего.

12


I.2. Кому адресована эта книга

В общем, выбор между дипломом-компиляцией и дипломом-исследованием зависит от зрелости и работоспособности студен­та. Часто, увы, на этот выбор влияют и материальные причины. Несомненно, у студента-заочника или вечерника меньше време­ни, меньше сил и часто меньше средств, а следовательно, меньше возможностей для длительного научного разыскания (в частно­сти, связанного и с покупкой дорогих редких книг, и с поездками в далекие архивы и библиотеки, на конференции и так далее).

Увы, я не могу посоветовать, как решить эту проблему. Во всем мире и во все времена наука была привилегией богатых. В наше время появились стипендии, гранты на поездки, обмен с иност­ранными вузами. Нельзя сказать, чтобы это решало все пробле­мы и для всех студентов. В идеале, конечно, хорошо бы государ­ство оплачивало учебу, как работу, поддерживало талантливых уче­ных, и хорошо бы перестали требоваться «корочки» «для профор­мы» при поступлении на службу, продвижении по службе, про­хождении по конкурсу.

Однако наши университеты отражают наше общественное ус­тройство, и такова жизнь, и мы можем только мечтать, чтобы сту­денты любого происхождения имели равные перспективы. А пока я могу посоветовать, как успешнее решать проблему дипломной работы при том времени, каким вы располагаете, с теми сред­ствами, которые имеются в наличии, и исходя из индивидуаль­ных наклонностей каждого.

I.2. Кому адресована эта книга

При подобной системе, естественно, многие учащиеся пишут дипломную работу из-под палки, потому что иначе им не дадут диплом о высшем образовании, и они не получат тех привилегий, ради которых шли в университет. Это могут быть и студенты лет сорока. Если они думают найти у меня рекомендацию, как им спра­виться с дипломом за месяц, получить любую отметку и покон­чить с этим делом, ответ простой: эту книгу им читать не надо.

13


I. Что есть дипломная работа и зачем она

Они — жертвы дурацкой бюрократической машины, они вынуж­дены защищать диплом ради проформы, и для них я предлагаю два решения: (1) либо потратить определенную сумму и заказать текст умелому человеку, (2) либо взять чужой диплом, защищен­ный где-то далеко и давно. Лучше не списывать с опубликован­ных текстов, даже с иностранных, потому что мало-мальски све­дущему преподавателю они, возможно, попадались. Но, в общем, не так уж невозможно защитить в Милане диплом, некогда про­шедший комиссию в Катании; конечно, следует заранее навести справки о руководителе и оппоненте, не работали ли они прежде в Катанийском университете. Так что, как видим, и вариант с пла­гиатом содержит элемент исследовательской работы!

Понятно, что вышеприведенные советы противозаконны. Это все равно что наущать: «Если тебя привезли на "скорой помощи", а врач отказывается тебя осмотреть, души его за глотку». В обоих случаях речь идет о реакциях отчаяния. Я даю парадоксальные советы именно чтобы подчеркнуть, что в задачу автора не входит упорядочение социального устройства и существующего законо­дательства.

Вернемся к книге. Она адресована тем, кто, не будучи милли­онером и не имея в распоряжении десяти лет для университет­ских штудий после кругосветного круиза, намерен посвящать дип­лому разумное время, несколько часов каждый день, и хочет написать такую работу, которая даст ему определенную интел­лектуальную радость и будет в какой-то степени полезна даже после университета; тому, кто, определив сам для себя границы (пусть даже скромные) намеченной задачи, желал бы выполнить работу с серьезностью. Серьезно можно подходить и к собиранию фантиков, были бы фантики рассортированы по темам, периодам, стилям. Если решили не заходить раньше 1990 года, прекрасно; лишь бы с 1990-го и дальше было собрано все, что возможно. Конечно, останется некоторая разница между вашей коллекцией и Лувром, но хорошая коллекция фантиков лучше, чем плохая кар­тинная галерея. То же относится и к диплому.

14


I.3. Чем дипломная работа может пригодиться после университета

I.3.   Чем дипломная работа может пригодиться после университета

Есть два способа сделать так, чтоб диплом был полезен и пос­ле защиты. Во-первых, конечно, избрать такую тему, которая впос­ледствии перейдет в более обширное исследование, на много лет вперед, при наличии желания и способностей.

Но даже и не научному работнику, а, скажем, директору тур­агентства сгодится опыт работы над дипломом «От первого к окон­чательному варианту "Обрученных" Мандзони». Ведь для сочи­нения диплома ему придется: (1) четко сформулировать тему; (2) собрать материал по истории вопроса; (3) привести материал в систему; (4) осмыслить собранный материал; (5) придать матери­алу органичную форму; (6) позаботиться, чтоб читающий, во-пер­вых, понимал, о чем речь, а во-вторых, мог самостоятельно обра­титься к цитируемым документам и судить о них.

Это значит, что работа над дипломом учит рассудительности и систематичности. Приобретается метод. Человек учится созда­вать годный для употребления текст. Следовательно, не так важ­на тема работы, как опыт ее создания. Кто способен основа­тельно подготовить сравнение двух редакций мандзониевского романа, сумеет и правильно организовать базу данных своего ту­ристического агентства. Автор этого руководства опубликовал уже не один десяток книг, и все на разные темы, но именно опыт пер­вой книги дал возможность появиться всем последующим, а пер­вая, кстати, была развернутой публикацией диплома. Могу ска­зать, что и достоинства и недостатки моих последующих книг вытекают из того, как была написана та самая первая. С годами вырабатывается набор приемов, накапливаются знания, но под­ход к этим новым накопленным знаниям обычно определяется именно тем, каким путем человек в самом начале шел к знаниям, которых еще не имел.

Короче, написание диплома — как тренировка памяти. У кого на склоне лет хорошая память, те держали свою память в порядке с юности. И неважно, чем они ее подпитывали: перечислением первого-второго-запасного составов команд высшей и первой

15


I. Что есть дипломная работа и зачем она

лиги, или стихами Гомера, или династиями японских императо­ров. Ясно, что приятнее тренировать память на материале, кото­рый человеку или интересен, или полезен. Но и запоминание бес­полезных вещей является замечательной гимнастикой. А следо­вательно: хотя и веселее писать диплом по привлекательной теме, все же тема менее существенна, нежели метод обработки и опыт отражения результатов.

В частности, если браться за дело с умом, ни одна тема не выглядит глупо. При правильном отношении можно выжать по­лезные выводы даже из чего-то предельно далекого или второ­степенного. Маркс писал диплом не по политэкономии, а по двум греческим философам: Эпикуру и Демокриту. И это не случайный казус. Весьма вероятно, что Маркс поставил и решил проблемы истории и экономики с такой теоретической глубиной именно потому, что как следует освоился со своими философами. Насмот­ревшись на выпускников, которые сперва защищали дипломы по Марксу, а потом пошли работать в капиталистические концерны, трудно согласиться с расхожим мнением о том, что выбор темы так уж сильно определяет жизнь.

I.4. Четыре простейших правила

Довольно часто выбор темы навязывается студенту научным руководителем. Старайтесь отбиться.

Разумеется, не в том случае, если руководитель дает вам доб­рый и желанный совет! Неприемлемыми я считаю ситуации, опи­санные в параграфе II.7 («Как не дать научному руководителю сесть вам на шею») — это когда нехорош преподаватель; заранее исключим и другие случаи, когда нехорош сам студент, когда он ничем не интересуется и готов делать что угодно с любой темой, только бы сбросить с себя поскорее этот груз.

Мои герои — студент, имеющий интересы, и преподаватель, готовый эти интересы развивать.

В таком случае выбор темы должен отвечать четырем требо­ваниям:

16


I.4. Четыре простейших правила

1)   Тема должна соответствовать склонностям конкретного студента (то есть соответствовать темам экзаменов, прочи­танным книгам, а также политической, идейной, духовной культуре выпускника).

2)   Основные тексты должны быть достижимы (то есть физи­чески доступны для конкретного студента).

3)   Основные тексты должны быть постижимы (то есть интел­лектуально посильны для конкретного студента).

4)  Избранная методология должна реально соответствовать возможностям конкретного студента.

Записанные в столбик, эти четыре условия кажутся супер-яв­ными и при обобщении выглядят примерно так: «Кто берется за диплом, должен браться за такой диплом, за который ему при­стало браться». Что ж, прекрасно, пусть это жуткая банальность, но я видел, сколько дипломов потерпело фиаско из-за того, что с самого начала проблему не поставили именно так тривиально1.

В следующих главах будет сказано, с чего студенту, наметив­шему работу, надлежит начать и чем кончить.

1 Можно было бы добавить пятое правило: студент должен правильно выб­рать руководителя. Бывает, что просят (по дружбе или по лени) преподавателя специальности А взять дипломника по специальности Б. Преподаватель согла­шается (по дружбе, по тщеславию или по наплевательству), а потом не в состоя­нии руководить работой.

17


II. ВЫБОР ТЕМЫ ДИПЛОМА

II. 1 Монографическая или обзорная?

Первый импульс у любого студента — написать такой дип­лом, где говорилось бы сразу о многом. Если студент интересует­ся литературой, первый импульс у него — написать диплом «Ли­тература Нового времени». Если уж не сузить нельзя, так и быть, он согласен на «Литературу Италии послевоенного периода».

Такой подход губителен. Эти масштабы устрашают и мате­рых ученых. Для двадцатилетнего молодого человека подобный подвиг нереален. Молодой человек либо составит банальный список имен и прибавит подборку обиходных цитат, или выдаст нечто новаторское и будет заклеймен за преступные пробелы.

Знаменитый литературовед Джанфранко Контини опублико­вал в 1957 году том «Итальянская литература девятнадцатого и двадцатого веков» (издательство Sansoni Accademia); так вот, будь это дипломная работа, его бы прокатили, хотя в книге 472 пе­чатных страницы. Его бы обвинили, что по незнанию или не­брежению он не привел ряд имен, которые кому-то кажутся весь­ма значительными, в то же время посвятил полные главы «вто­ростепенным» авторам, а некоторых «основополагающих» от­правил в примечания под строку.

Понятно, это был знаменитый ученый, эрудированный исто­рик, авторитетный критик, никто не сомневался, что и опущение имен, и изменение оценок суть части продуманной концепции; так что отсутствие разбора какого-то автора воспринималось силь­нее, чем несколько страниц разноса. Но отколол бы такую штуку двадцатидвухлетний выпускник!

Кто будет искать за его молчанием — полемику? За пробела­ми — отсылки к сотням откликов и рецензий, опубликованных автором в печати, или ко множеству откликов, которые автор мог бы при желании опубликовать?

18


Дипломники глобального размаха всегда обижены на комис­сию, которая ничего не поняла, но беда в том, что комиссия и не смогла бы ничего понять. Обзорный диплом — демонстрация за­носчивости. Вообще-то интеллектуальная заносчивость, приме­нительно к диплому, в принципе не возбраняется. Доказывайте, что Данте плохой поэт. Но доказывайте путем трехсотстранично­го грамотного разбора дантовского текста. Беда, что такие разбо­ры в обзорные дипломы не влезают. Вот почему крайне желатель­но, чтобы студенты вместо «Литературы Италии послевоенного периода» брались за нечто гораздо более узкое.

Могу сразу сказать, что, по-моему, является идеалом. Даже не «Рассказы Моравиа», а «Сравнение нескольких редакций "Рим­ских рассказов"». Скучно? Поскучайте... Лично мне такая задача кажется поазартнее остальных.

К тому же если вникнуть, такой выбор — это довольно хит­рый поступок. Делая обзор за сорок лет, студент подставляется для любых нападок. Как удержаться оппонентам или даже про­стым обыкновенным членам совета, как не показать, что они зна­ют такие имена, которые студентом, к сожалению, упущены? Каж­дый из членов, полиставши в четырех местах, выловит три упу­щенные персоналии, и вот уже наш студент кругом раскритико­ван, как будто в его дипломе одни ошибки, ничего хорошего.

Если же дипломник, совсем наоборот, серьезно проработал узкую тему, он вынесет на комиссию материал, этой комиссии почти неизвестный. И учтите, что я не предлагаю вам дешевый трюк. Это трюк, но не дешевый, ради него стоит потрудиться. Да, защищающийся заранее ставит себя в выигрышное положение. Он заведомо будет знать вопрос глубже, чем его слушатели. Но так как для этого ему пришлось как следует попотеть — вполне законно, если он будет за свою работу вознагражден.

Между двумя крайностями: а) обзор всего на свете за сорок лет либо б) история ранних и поздних редакций одного короткого текста — имеется масса промежуточных степеней. Такими явля­ются темы «Литературный авангард в Италии в первой половине шестидесятых годов», или «Образ Рима в "Римских рассказах"

19


II. Выбор темы диплома

Моравиа», или «Сходства и различия в фантастике Альберто Са­винио, Дино Буццати, Томмазо Ландольфи».

Применительно к негуманитарным специальностям в одном руководстве содержится общий рецепт:

Тема «Геология», безусловно, абсолютно необозрима. «Вулканология», как раздел геологии, тоже слишком обширна. Тема «Вулканы Мексики» мо­жет быть развита в интересный, но поверхностный очерк. Сузив ее, при­ходим к достаточно перспективной теме «История Попокатепетля», с мо­мента, когда состоялось, вероятно, первое восхождение одного из конкви­стадоров Кортеса (1519), и до первого мощного извержения (1702). Но самой компактной темой, охватывающей легко обозримый отрезок време­ни, представляется «Вспышка и кажущееся затухание вулкана Парикутин (20 февраля 1943 —4 марта 1952)»1.

Я бы, несомненно, рекомендовал последнюю из тем. С усло­вием, чтоб об этом никому не нужном вулкане дипломник дей­ствительно мог рассказать все, что о нем известно и неизвестно.

Как-то, помню, явился ко мне студент, и он желал выбрать тему «Символ в современном мышлении». Я не смог бы этим руково­дить. Прежде всего, я не знаю, что такое «символ». Термин «сим­вол» меняет свое значение в зависимости от контекста. Бывает, что два разных автора обозначают этим словом два противопо­ложных понятия. Задумайтесь только: в формальной логике и в математике «символами» именуются выражения, не имеющие значения, а имеющие определенное место и точную функцию в неких формализованных расчетах (как а и b или х и у в алгебраи­ческих формулах). Другие же ученые применяют термин «сим­вол» к формам, содержащим двусмысленные значения, к приме­ру: деревья, повторяющиеся в снах, «символизируют» половой орган, желание вырасти и многие другие вещи.

Как же писать диплом с подобным названием! Проанализиро­вать все известные представления о символе в современной куль­туре, соотнести все сходства и различия, понять, есть ли под все-

1 Cooper, C.W. е Robins, E.J., The Term Paper - A Manual and Model, Stanford, Stanford University Press, 4" ed., 1967, p. 3.

20


ми различиями общая платформа, присущая любым авторам и любым теориям, и не возникает ли из-за этих различий полная несовместимость идей...

Подобный труд еще ни одному современному философу, лин­гвисту или психоаналитику не бывал по плечу. Как браться за него желторотому студенту, который, каким бы ни был развитым, все же имеет в своем активе не более шести-семи лет взрослых чтений? Конечно, он может спастись за счет вкусового подхода. Но получится типичная история литературы Контини. Студент может также предложить собственную новаторскую теорию символа, не заботясь, что говорили прочие теоретики. Но до чего неперспективен подобный вариант, будет показано в разде­ле II.2.

С тем студентом у меня вышел долгий разговор. Я предложил делать диплом о символе у Фрейда и Юнга, не беря, кроме них, никого, проводя сравнение только между этой парой. Но тут от­крылось, что студент не знает немецкого (отдельный разговор о владении языками первоисточников см. в разделе II, 5). Тогда было решено остановиться на теме «Концепция символа у Пирса, Фрая и Юнга». Целью работы ставилось сравнение значений термина у трех вышеприведенных авторов: философа, критика и психоло­га. Требовалось доказать, что сплошь и рядом, когда судят об од­ном из этих трех, возникает путаница, потому что каждому при­писываются смыслы, которые свойственны вовсе не ему, а друго­му ученому. Затем в заключении, на правах гипотезы, студент получал возможность развить концепцию: в чем же переклика­ются смыслы их омонимических терминов, — и тут-то находи­лось место разговору о прочих авторах, которые дипломнику из­вестны, но на которых, в силу ограниченной области исследова­ния, он не мог и не хотел останавливаться специально.

При такой постановке темы не может возникать упреков, что не принят во внимание мыслитель К: сказано же, что диплом по­свящается X, Y и Z. Тексты автора J процитированы только по переводам? Ну и что, этот J в любом случае второстепенен, он при­водится только в качестве фона для общих выводов, а подробно

21


II. Выбор темы диплома

и в оригинале рассматриваются именно те три автора, которые значатся в заглавии.

Вот каким путем обзорная тема, не съеживаясь до моногра­фической, может быть ограничена и приобрести нормальный, вполне приемлемый объем.

Надо подчеркнуть, что «монографичность» может истолковы­ваться и шире, нежели тут у нас с вами до сих пор. Монография значит разбор одного конкретного вопроса. В этом смысле моно­графия противопоставляется «историям» предмета, а также учеб­никам и энциклопедиям.

При таком понимании монографична даже тема «Мир навы­ворот в средневековой литературе». Она охватывает множество персоналий, но только в одном разрезе. Нас интересует у этих авторов лишь одна идея, разрабатываемая ими на материале «при­меров», парадоксов или басен: идея, что рыбы летают по небу, птицы плавают под водой, и так далее.

Из этого может получиться хорошая монография. Но чтоб она получилась хорошей, должны быть рассмотрены все авторы, у которых встречаются эти мотивы, в особенности авторы второ­степенные, никому не известные; а при такой разработке тема разовьется из просто монографической в обзорно-монографичес­кую, труднейшую, требующую огромной начитанности.

Берясь за нечто подобное, лучше будет обузить спектр, ну к примеру, до пределов «Мир навыворот у каролингских поэтов». Теперь тема ограничена, и понятно, без чего не обойтись, а чем можно пренебречь.

Конечно, обзорные темы всегда кажутся аппетитнее, и в част­ности ужасно уныло выглядит перспектива долбить год, два или три один и тот же источник. Но имейте в виду, что чисто моногра­фическая тема отнюдь не исключает обзорного ракурса. Напи­сать монографический диплом об Итало Кальвино можно лишь на фоне литературы его периода. Тут никуда не деться от других писателей Италии, а также от французов, которых Кальвино знал и переводил.

22


Только на обширном фоне можно понять поэтику автора и ис­следовать ее. Но одно дело — учитывать панораму как фон и со­всем другое — выписывать панораму со всеми подробностями. Одно дело портрет лорда на фоне ландшафта и ручья, другое дело ландшафт без лорда, где только ручей, долина и гора. Пейзаж тре­бует иной техники, другого фокуса. А простой ландшафтный фон портрета может быть и не вполне сфокусирован, и не совсем по­лон, и даже перерисован с какой-то другой картины.

Итак, запомним основное правило: чем конкретнее тема, тем лучше работается и тем достижим ей успех. Монографические темы предпочтительнее обзорных. Диплому лучше походить на статью, чем на учебник или словарь.

II.2. Историческая или теоретическая?

Этот выбор не для всякой дисциплины актуален. Например, диплом по истории математики, по истории романских языков или по истории немецкой литературы может быть только историчес­ким. А по таким специальностям, как композиция в архитектуре, физика ядерных реакторов или сравнительная анатомия, обычно защищаются теоретические или экспериментальные работы. Но существуют специальности, — скажем, теоретическая филосо­фия, социология, культурная антропология, эстетика, философия права, педагогика и международное право, — где возможны ра­боты и теоретического и исторического содержания.

Теоретический диплом — это сочинение, где предлагается рассмотреть отвлеченную проблему, уже когда-то выступавшую или еще никогда не выступавшую предметом обсуждения: при­рода человеческой воли, понятие свободы, понятие социальной роли, существование Бога, генетический код. Подобный список не может не вызвать смех; такой подход Грамши называл «коро­тенько о Вселенной». И все же знаменитые мыслители до сих пор предаются подобным умствованиям. Правда, за редкими исклю­чениями, они им предаются в финале двадцати-тридцатилетних исследований.

23


II. Выбор темы диплома

У выпускника, чья научная биография только началась, подоб­ный замысел может реализоваться в двух планах. Первый вари­ант (опасный, но не настолько, насколько второй) — написать работу, которую мы назвали в предыдущем разделе «панорамным обзором». Допустим, «Представление о социальной роли у таких-то авторов». Применительно к сему, см. соображения выше.

Возможен, кроме того, и еще более чреватый неприятностями подход, когда кандидат считает, что сумеет решить на нескольких страницах проблему Бога или определения свободы. Мой опыт подсказывает, что дипломники, выбирающие подобные темы, обычно создают нечто короткое, бессистемное и приближенное скорее к стихам, нежели к науке.

Обычно когда такому дипломнику замечают, что его работа чересчур субъективна, расплывчата, нестрога, лишена историо­графической основы и бедна цитатами, он отвечает, что его не поняли, что его работа гораздо умнее, куда глубже обыкновенных банальных компиляций. Это может быть чистейшей правдой, но опять-таки опыт показывает, что обычно подобная отповедь зву­чит из уст людей с туманными идеями, лишенных научного сми­рения и коммуникативного дара. Что понимается под научным смирением (которое не свойство слабых, а совсем наоборот: свой­ство гордых) будет объяснено в разделе IV.2.4.

Разумеется, не исключено, что сочинитель диплома — гений, в какие-то двадцать два года сумевший понять все и даже больше, и я пишу это без тени сарказма. Но история доказывает, что когда на лице земли оказывается гений подобного масштаба, человече­ству требуется очень большой срок, чтобы об этом догадаться, и на переваривание его творений уходит немало лет, прежде чем о его величии узнают. Возможно ли надеяться, что комиссия, рас­сматривающая не этот один, а целую кучу дипломов, по первому крику оценит гениальность этой белой вороны?

Но допустим даже, что студенту удалось решить сложнейшую проблему. Поскольку ничто не родится из ничего, он, наверное, вырабатывал свои взгляды под влиянием какого-то мыслителя. Пускай же он оформит свою теоретическую работу как истори-

24


ческую, то есть отправляется не от проблемы бытия, понятия сво­боды или концепции социального действия, а от «Проблемы бы­тия у раннего Хайдеггера», «Понятия свободы у Канта» и «Кон­цепции социального действия у Парсонса». Если у студента есть оригинальные мысли, они себя покажут и на фоне сравнения с исследуемым автором; много нового можно сказать о свободе, анализируя сказанное о свободе кем-то когда-то до нас.

Если уж очень надо, несостоявшийся теоретический диплом можно вставить в качестве последней главы в диплом историчес­кий. В результате всем будет понятно, о чем же толкует писав­ший, потому что на фоне взглядов предшественника новаторские идеи выглядят отчетливее и стройнее. Трудно двигаться в пусто­те, трудно начинать ab initio. Всем нужны точки опоры, в особен­ности для столь зыбкой материи, как понятие бытия или воли. Даже гении (и они-то в особенности!), вовсе не роняют себя, если от кого-то отталкиваются. Отправляться от чьих-то идей не зна­чит идеализировать предшественника, обожествлять, клясться его именем. Можно, напротив, отмежевываться от предшественни­ка, подчеркивая его ошибки и ограниченность. Но это создаст опорную точку. Говорили же люди средневековья, чтившие клас­сиков (даже чересчур самозабвенно), что современные им мыс­лители, будучи вроде бы «карликами», опираясь на древних, пре­вращаются в «карликов, стоящих на плечах великана» и видят дальше своих предтеч.

Все эти соображения не относятся к прикладным и экспери­ментальным дисциплинам. Если диплом пишется по психологии, выбор стоит не между «Проблемой перцепции у Пиаже» и «Про­блемой перцепции» (хотя, положим, кого-то безрассудного и мо­жет потянуть на вторую, необъятную тему). Альтернативой исто­рическому диплому у психологов выступают дипломы на основа­нии экспериментов, например «Перцепция цвета в группе умствен­но недоразвитых детей».

Это уже будет иной разговор. Можно подумать, что эта работа начинается с проведения опытов и что главное — знать методику

25


II. Выбор темы диплома

их проведения и располагать возможностью лабораторной рабо­ты при квалифицированном руководстве. Но порядочный ученый-экспериментатор не станет исследовать реакции подопытных, не проведя предварительной обзорной работы (анализ аналогичных уже осуществленных экспериментов). Иначе он рискует открыть Америку, доказывая то, что давно доказано, или применяя мето­дику, известную как провальная... хотя, впрочем, достойной те­мой диплома может быть усовершенствование существующей ме­тодики, дотоле не дававшей удачных результатов.

Выходит, диплом, основанный на опытах, не создается в до­машних условиях, и методика не изобретается «от фонаря». Здесь также надо исходить из принципа, что если вы карлик, но сообра­зительный, влезайте на плечо к великану, даже не очень высоко­му, или в крайнем случае к другому карлику. Успеете еще похо­дить на своих ногах.

II.3. На классическом материале или на современном?

Этот вопрос напоминает старинный «спор о старых и новых»... Для многих дисциплин такой вопрос вообще не возникает. Хотя даже при специализации «история латинской литературы» быва­ют и темы по Горацию, и темы по горациеведению в Европе и Америке за последние двадцать лет. Но, конечно, для диплома по современной родной словесности «классических» альтернатив не существует.

Как бы то ни было, студенты нередко, услышав от профессора темы вроде «петраркист шестнадцатого века» или «литератор-клас­сицист», просят себе лучше Гарсиа Маркеса или Грэма Грина. Бы­вает, что их выбор диктуется нежной любовью. Против любви не пойдешь. Но часто в истоке тяги к современности лежит иллюзия, будто современный автор легче и занимательнее классика.

Запомните, что современный предмет всегда труднее клас­сического. Конечно, список литературы по нему, как правило, ко­роче; большинство текстов под рукой; и первый этап изучения может проходить не в тиши библиотек, а на пляже в обнимку с

26


романом. Но вот диплом-то... либо вы собираетесь предаться бол­тологии, повторяя то, что сказано газетными критиками, и тогда наш разговор окончен (имейте, впрочем, в виду, что и по петрар­кистам можно предаваться болтологии) либо вам желательно ска­зать новое слово, и тут оказывается, что для старых авторов вы­работались устойчивые интерпретационные схемы, от которых вы можете отталкиваться, а вот о современных авторах суждения критиков пока еще смутны, они не устоялись, ваш собственный критический взгляд размыт ввиду отсутствия перспективы, и де­лать выводы — мучительнейшее дело.

Безусловно, старинный автор читается помедленнее. Биб­лиография по нему будет подлиннее. Но зато она уже кем-то по­добрана, можно воспользоваться готовыми списками работ.

Вдобавок, если подходить к диплому как к возможности на­тренироваться писать научный текст, старый материал предлага­ет больше упражнений. Если дипломник намерен стать критиком современной литературы, диплом, может статься, — последняя его возможность соприкоснуться с литературой прошлого, выра­ботать вкус и интерпретирующий подход. Глупо не ухватиться за такую возможность. Многие из крупных современных писателей, самых авангардных, защищали дипломы не по Джойсу или Паун­ду, а по Данте и Шекспиру.

Разумеется, нельзя слишком уж обобщать, и не исключено, что талантливый начинающий ученый сможет провести историчес­кий или стилистический анализ современной литературы с такой же глубиной и филологической точностью, как если бы он рабо­тал над классикой.

Кроме того, многое зависит от специфики дисциплины. В фи­лософии, скажем, «читабельность» и «легкость» не всегда прису­щи современности: Гуссерлем труднее заниматься, чем Декартом, и Паскаль читается запоем, а Карнап — наоборот.

Поэтому окончательный совет, который на самом деле можно дать, таков: подходите к современному автору, как если бы он был древним, а к древнему как если бы он был современным. Это и вам интереснее, и для работы нужнее.

27


II. Выбор темы диплома

II.4. Сколько времени отвести на диплом?

Скажу сразу: не больше трех лет, не меньше шести месяцев.

Не больше трех лет — потому что если за это время вы не осилили тему и не собрали материал, значит, одно из трех:

1)   взята тема не по силам;

2)   вас обуревает тяга к совершенству, и вы будете трудиться над дипломом двадцать лет, желая вместить в него все. Но умелый ученый должен намечать себе рамки, пусть даже скромные, и выстраивать нечто завершенное внутри них;

3) у вас дипломный невроз. Вы то беретесь, то оставляете, страдае­те от чувства неудачи, разбрасываетесь, загораживаетесь дип­ломом от всех на свете проблем. Так вы не защититесь никогда.

Не менее шести месяцев — потому что даже чтоб породить подобие грамотной журнальной статьи, страниц на шестьдесят, пока вы изучите материал, составите приличную библиографию, кончите делать конспекты и напишете текст, шесть месяцев про­несутся — не заметите. Разумеется, более опытному ученому на такую статью столько времени не надо; но у него за плечами де­сятилетия чтений, у него накоплены выписки, конспекты, карточ­ки, а дипломник начинает почти с нуля.

Говоря «три года» или «шесть месяцев», я не имею, разумеется, в виду время самого писания, написать можно и за месяц и за пару недель, в зависимости от метода, который употреблялся при подго­товке. Я имею в виду весь период от первой наметки идеи диплома до депонирования переплетенного текста в деканат. Соответствен­но выпускник может работать над текстом, скажем, год, но исполь­зовать при этом те чтения и те идеи, которые, не зная еще точно для какой цели, он копил два предшествовавших курса.

Идеальный же, по моим понятиям, вариант — это придумать себе тему диплома (и найти научного руководителя) примерно к концу второго курса. На этом этапе вы уже освоились с большин­ством предметов и представляете себе темы, сложности и положе­ние даже в тех дисциплинах, по которым экзамены еще не сдавали.

28


II.4. Сколько времени отвести на диплом?

Такой ранний выбор темы вас нисколько не свяжет. Весь тре­тий курс вы будете проверять, не обманулись ли вы, не надо ли вам поменять тему, руководителя или даже дисциплину. Будьте уверены, что потратить год на приуготовления, скажем, к дипло­му по древнегреческой литературе, а защищаться в итоге по со­временной истории не значит впустую потерять год. Вы за этот год научились составлять предварительную библиографию, кон­спектировать, делать указатель. Вы помните, что сказано в раз­деле I.3? Диплом нужен в первую очередь, чтоб научиться приво­дить мысли в порядок, какой бы ни был избран конкретный мате­риал.

При выборе предмета к концу второго курса у вас остается три лета на исследовательскую работу и, возможно, на сопряжен­ные с ней разъезды; вы знаете, какие факультативы посещать. Вы согласовываете с руководителями темы курсовых, чтобы была польза для диплома. Вы можете даже попробовать уговорить пре­подавателя позволить вам готовиться к зачету/экзамену по персо­нальному списку литературы. Если вы будете вести себя серьезно и добросовестно, без препирательств и мелких школьных хитро­стей, мне кажется, любой разумный преподаватель пойдет навстре­чу и охотней примет экзамен «сознательный», небезразличный для студента, чем экзамен случайный, вынужденный, подготов­ленный без усердия ради избавления от очередной мороки.

Выбрав тему после второго курса, студент работает по полной программе, имея два года на раскачку и год на сам текст.

Не противопоказано выбирать тему и раньше, не противопо­казано выбирать ее и позднее; лучше все же выбрать ее не по­здно, чтоб не затягивать ученье в университете на лишние годы. Но самое главное — не выбирать в последний момент.

Дело в том, что диплом лучше всего носить к руководителю кусками, если только это возможно. Не то чтобы мне хотелось преувеличить важность фигуры профессора. Но диплом, подоб­но любой книге, предполагает наличие адресата — читающей пуб­лики; преподаватель — единственный квалифицированный чита­тель, который у вас есть на протяжении всей работы над текстом

29


II. Выбор темы диплома

диплома. Если диплом пишется в последнюю минуту, руководи­телю вы несете целые главы или вообще законченный текст. Если руководитель получил текст прямо перед защитой, есть риск, что он останется недоволен и свое недовольство выскажет прямо на защите, что приведет к неприятным результатам. Неприятным и для него самого, поскольку руководитель не должен выносить на комиссию дипломы, которыми не удовлетворен; ведь это провал и для руководителя. Если уж ему кажется, что соискатель не справ­ляется с темой, он обязан сказать ему об этом заранее, убедить, чтоб тот взял себе другой предмет или подождал, пока не созреет для первого. Если дипломник, выслушав это, все-таки будет упор­ствовать, считая, что руководитель ошибается или что ему ни в коем случае нельзя терять время, — ну что ж, тогда пусть гото­вится к кипучей дискуссии, по крайней мере он будет знать, что его ждет.

Из всего сказанного, кажется, ясно, что шестимесячный дип­лом, пусть и является наименьшим из зол, далек от оптимального варианта (за исключением редчайших случаев, когда утвержден­ная в последний момент тема позволяет продуктивно использо­вать наработанный за предыдущие годы материал).

Но все мы знаем, что бывают на свете такие обстоятельства, когда защититься за шесть месяцев просто необходимо. Значит, надо найти тему, которая может быть достойно и серьезно прора­ботана за это время. (Как-то не хочется, чтобы мои рассуждения были восприняты чересчур примитивно, будто я здесь торгую «ше­стимесячными» или «шестилетними» дипломами на разный вкус и по разной цене...). Достойно и серьезно за шесть месяцев мож­но справиться при следующих условиях:

1)   выбрав тему чрезвычайно узкую;

2)   выбрав тему близкую к современности, чтобы не начитывать библиографию от Ноева потопа. Или же это должна быть на­столько частная тема, что по ней не написано почти ничего;

3)   убедившись, что материал по теме доступен в месте, где вы проживаете, и без особенных усилий.

30


Приведем несколько примеров.

Типичная тема для срочного диплома — «Церковь Санта Ма­рия дель Кастелло в Алессандрии». Ясно, что тема рассчитана на торопящегося дипломника, живущего где-то около Алессандрии; если он живет на другом конце Италии, подобный выбор — ма­разм. В высшей степени вероятно, что все, что требуется для изу­чения истории строительства и перестроек этого памятника, ле­жит при самой церкви, в городской библиотеке Алессандрии и в краеведческом архиве. Я пишу «в высшей степени вероятно», потому что это гипотеза. Разумеется, прежде чем нажимать на «пуск», гипотезу надо проверить.

Есть и еще одно «но». Если источников сколько угодно, но боль­шей частью они представляют собой неизданные рукописи, — с такой литературой невозможно совладать без палеографического образования, умения читать и расшифровывать почерк разных ве­ков. То есть опять-таки тема, поначалу выглядевшая просто, может оказаться труднейшей.

Когда же я, торопящийся студент, убедился, что большинство источников доступно и они — печатные, можно спокойно старто­вать.

Другой пример.

Раффаэле Ла Каприа — современный писатель, он опублико­вал всего только три романа и книгу очерков. Все они на данный момент изданы в одном и том же издательстве, «Бомпиани». По­смотрим, что нам даст тема диплома «Творчество Ла Каприа в оценке современной итальянской критики».

Учитывая, что в издательствах обычно ведутся досье, подби­раются вырезки из критических работ и рецензий об отдельных авторах, можно идти прямо в миланский офис «Бомпиани» и кон­спектировать там все, что надо. К тому же автор живой, а значит, можно с ним списаться, можно к нему напроситься, получить до­полнительные библиографические подсказки и, почти гаранти­рованно, — ксерокопии всего необходимого для работы.

Разумеется, подобный диплом по критике потребует от сту­дента и просмотра книг авторов, которым критики уподобили или

31


противопоставили писателя Ла Каприа. Область работы расши­рится, но не очень намного. Но мы исходим из того, что выбравший Ла Каприа, наверно, хоть отчасти интересуется современной ита­льянской литературой. Если он ею вовсе не интересуется, значит, решение относительно темы принималось им цинично и в то же время недальновидно.

Еще образчик шестимесячного диплома: «Интерпретация Второй мировой войны в учебниках истории для средних школ последних трех пятилетий». Может, и не так легко отловить все учебники, изданные за пятнадцать лет. И все же издательств, за­нимающихся учебной литературой, обозримое количество. Собрав (ксерокопировав) все учебники, успокоимся, потому что в каж­дом из них описанию Второй мировой войны посвящено всего несколько страниц, и все эти страницы могут быть разобраны и сопоставлены — достаточно квалифицированно — за краткие сроки.

Само собой, невозможно показать, как отражена в каждой рас­сматриваемой работе Вторая мировая война, если не сопоставить эту конкретную трактовку с общей картиной исторического про­цесса, которую предлагает данный учебник. А значит, разработка темы предполагает некоторое дополнительное углубление в ма­териал. Нельзя написать такого рода диплом и без учета полудю­жины наиболее авторитетных монографий о Второй мировой войне.

В то же время ясно, что если бы устранились еще и эти филь­тры критической оценки, диплом можно было бы сотворить не то что за шесть месяцев, а за шесть дней. Тогда он должен был бы именоваться не университетским дипломом, а газетной заметкой, сколь угодно остроумной и блестящей, но не дающей возможно­сти оценить исследовательские способности выпускника.

Хочу сразу заметить, если к разговору о шести месяцах подхо­дить в смысле «шесть месяцев по одному часу в день», то разго­вор, по-моему, можно и не продолжать. См. советы в разделе I.2. Спишите или купите себе текст диплома, и с плеч долой.

32


II.5. Надо ли знать иностранные языки?

Этот раздел пишется не для тех, кто специализируется по ино­странному языку или по иностранной словесности. Надо надеять­ся, что они владеют тем языком, по которому защищают диплом. Надо бы даже требовать, чтобы те, кто защищается по французско­му языку, на нем же и писали дипломы. За границей во многих университетах так принято, и мне кажется, это справедливо.

Но сейчас наша речь идет о тех, чьи специальности — фило­софия, социология, юриспруденция, политология, история или естественные науки. Всегда возникает необходимость обратить­ся к книге, написанной на чужом языке. Даже если работаешь над темой по собственной национальной истории: ведь знаменитые специалисты по этой же части попадаются и среди немцев, и сре­ди англичан.

Обычно при подобной ситуации человек пользуется случаем начать читать на языке, на котором раньше не читал. По знакомой теме, при некотором усердии, можно начать что-то понимать. Час­то язык так и учат. Как правило, на нем потом не говорят, но разби­рать разбирают, что гораздо лучше, нежели не разбирать ничего.

Если по вашей теме имеется только одна немецкая книга и немецкого вы не знаете, можно попросить знакомого прочитать вам вслух какие-то куски. Надеюсь, у вас хватит совести не слиш­ком цитировать эту книгу, но вы с полным правом можете встав­лять ее в библиографию, так как вы с нею и правда ознакомились.

Но все это мелочи. Главным же условием выбора темы долж­но быть: не брать тему, требующую знания языка, вам неведо­мого и который вы не имеете намерения учить. Между тем иногда люди берут тему, не учитывая рисков, с нею сопряженных. По­этому перечислю ряд неукоснительных законов:

1) Нельзя писать диплом по иностранному автору, если вы не можете читать его в подлиннике. Всем это очевидно, когда речь идет о поэтах, но почему-то существует мнение, что дипломная работа по Канту, Фрейду или Адаму Смиту свободна от подоб­ных ограничений. А она не свободна — по двум причинам, кото­рые поясню.

33


Во-первых, нет уверенности, что на ваш язык переведены все произведения этого автора, а ведь незнание одной-единственной мелкой работы может спутать понятия о мировоззрении или пути развития исследуемого ученого. Во-вторых, о каждом деятеле культуры и науки и большинство работ, как естественно предпо­ложить, написано на его родном языке, и даже если сам автор переведен, не обязательно переведены его историки и интерпре­таторы. Наконец, случаются такие переводы, в которых мысль ав­тора передана не вполне точно, а исследователям-дипломникам как раз и пристало высвобождать истинные идеи автора из-под наслоений неудачного перевода и всяких популяризации. Писать диплом и означает преодолевать школьные формулы наподобие «Расин классик, а Шатобриан романтик» или «Платон идеалист, а Аристотель реалист» или «В Паскале на первом месте сердце, а в Декарте мозги».

2) Нельзя брать тему, важнейшие работы по которой напи­саны на недоступном для вас языке. Студент, великолепно знаю­щий немецкий, но не знающий французского, не может в наши дни затевать диплом по Ницше, хотя тот писал именно по-немец­ки: ведь в последние десятилетия некоторые из самых интерес­ных новых интерпретаций Ницше были опубликованы во Фран­ции. То же самое и с Фрейдом: невозможно читать его сегодня в отрыве от знаменитых перечтений, предложенных ревизиониста­ми-американцами и структуралистами-французами.

3) Нельзя написать диплом ни по какому автору и ни по какой теме, учитывая только те работы, что написаны на известных вам языках. Кто может гарантировать, что самая существенная работа не написана на том единственном языке, которого вы не знаете? Конечно, от таких мыслей недалеко и до невроза; но не будем впадать в панику. Существуют этикет и научная коррект­ность. Допускается, если исследование, посвященное англоязыч­ному писателю, вышло на японском языке, сделать сноску, что факт публикации вам известен, но читать вы ее не читали. Подоб­ная «индульгенция» в западных университетах обычно распрост­раняется на восточные и славянские языки, и потому существуют

34


весьма серьезные работы по Марксу, авторы которых заранее объявляют, что не читают по-русски. Однако в этих случаях серь­езный исследователь всегда может узнать (и показать, что знает) общее содержание этих работ из доступных рецензий и аннота­ций. В русских, болгарских, чешских, израильских сборниках научных работ обычно помещаются несколько страниц с англий­ским или французским резюме. Таким образом, делая диплом по французскому писателю, вы можете не знать словацкого языка и выкрутиться из сложного положения за счет резюме на англий­ском — но уж английский вам знать необходимо.

Итак, совет: прежде чем утверждать тему, необходимо проду­мать первоначальную библиографию, чтобы убедиться в отсут­ствии непреодолимых лингвистических препон.

Некоторые правила давно всем известны. Не затевайте иссле­дований по греческой философии, если не знаете немецкого язы­ка, потому что немцы распахивали это поле несколько столетий.

В любом случае диплом полезен для того, чтоб приобрести общую терминологическую культуру на материале главных евро­пейских языков. Пусть и не зная русского, можно научиться раз­бирать кириллицу; надо пытаться понять, чему посвящена публи­кация — науке или искусству; выучить русские буквы дело двух часов, а запомнив, что означают слова nauka и iskusstvo, чувству­ешь себя увереннее, встречая русские цитаты. Главное — не пу­гаться. Надо воспринимать диплом как уникальную возможность научиться массе мелочей, которые вам всегда пригодятся.

Конечно же, если вам предстоит осваивать иностранную биб­лиографию, наилучший вариант — это съездить в страну изучае­мого языка и там на месте во всем разобраться. Но наши советы адресованы нормальным, не самым богатым студентам, так что будем реалистичны.

Теперь последнее предположение, самое компромиссное. Предположим, защищается диплом по визуальной перцепции при­менительно к изобразительному искусству. Автор диплома не знает

35


иностранных языков и не имеет времени учить их (или же не име­ет способностей; кому-то шведский дается за неделю, а кто-то и через десять лет не может прилично говорить по-французски).

К тому же некая практическая причина понуждает этого дип­ломника развязаться с университетом за шесть месяцев. Однако он искренне заинтересован темой и профессией, он собирается после университета работать по специальности и при возможно­сти возвратиться к начатому исследованию, углубить и расширить его. Такому выпускнику мы посоветуем следующее.

Остановиться на теме типа «Проблемы визуальной перцепции применительно к изобразительным искусствам у некоторых со­временных теоретиков». Прежде всего прояснить для себя взгляд современной психологии на данную проблематику: для того при­бегнуть к ряду основных (переведенных на все языки) работ, как, скажем, «Глаз и мозг» Грегори и основные тексты психологии форм и психологии трансакций.

Потом сфокусироваться на троих мыслителях, к примеру, Арнхейм как представитель гештальт-психологического подхода, Гомбрих как представитель семиотико-информационного подхо­да, Панофский как исследователь перспективы с точки зрения ико­нологии. Этими тремя учеными выражены три разные позиции по вопросу о роли «природного» и «культурного» при восприя­тии образов. Чтобы понять место каждого из трех теоретиков на общем фоне, прибегнем к сравнительным исследованиям, напри­мер к трудам Джилло Дорфлеса. Проанализировав взгляды каж­дого из трех, дипломник приложит полученный теоретический заряд к анализу конкретного произведения искусства. Для этого он оттолкнется от интерпретации, принадлежащей известному предшественнику (скажем, возьмет за основу анализ творчества Пьеро делла Франческа, предложенный Лонги), и дополнит его более «актуальными» соображениями, родившимися при изуче­нии новых методик.

Конечный продукт никого не поразит оригинальностью, это будет честный компромисс между обзорной и монографической

36


тематикой, но эта работа вполне осуществима без чтения на ино­странных языках. Студента нельзя будет упрекнуть, что он не изу­чил всего Панофского, в том числе работы, не переведенные с английского или с немецкого, потому что студент делал свой дип­лом не по Панофскому, а по одной проблеме, с которой работы Панофского соприкасаются только определенным боком и по оп­ределенным частным поводам.

Как уже прежде говорилось в разделе II. 1, диплом подобного характера не является оптимальным, поскольку есть риск непол­ноты и поверхностности. Подчеркнем еще раз, что это образец шестимесячного творения выпускника, срочно упорядочивающего материал по теме, которая в принципе соответствует его интере­сам. Это не более чем выход из положения, но все-таки выход вполне и вполне пристойный.

В любом случае: если языков вы не знаете и не можете вос­пользоваться драгоценным предлогом, дипломом, для того чтобы их со вкусом поучить, самое разумное решение — выбирайте темы специфически отечественного покроя, так чтобы с отсылками к иноязычным текстам можно было управляться посредством чтения переводов или вообще без этих отсылок обходиться. Например, итальянец, выбирающий для себя темой диплома «Модели исто­рического романа в прозе Гарибальди», должен, конечно, иметь некоторое понятие о принципах художественной исторической прозы и, скажем, о Вальтере Сютте (а также, естественно, о поле­мике по данному вопросу, имевшей место в Италии в девятнадца­том веке), но работы теоретического плана есть и на нашем языке, так же как исторические романы Скотта, причем имеется возмож­ность пойти в библиотеку и посмотреть даже старые переводы.

Еще меньше сложностей в этом смысле представляют собой темы типа «Влияние некоего исторического романиста на поли­тические концепции в нашей стране в прошлом веке». Хотя, ко­нечно, никогда не знаешь заранее. Первым делом удостоверьтесь, что в библиографии нет краеугольных иностранных работ — а по­том уже радуйтесь.

37


II.6. Научная или политическая тема?

В итоге общей политизации общества многие студенты отвер­гают для себя «книжную», «сухую» науку и стремятся к заострен­ности на политике и социальных делах. Если ставить вопрос, как я нарочно поставил в заголовке этой части, возникает ошибочное ощущение, будто «идейное» исследование не «научно». А так как в университетах все время твердят о науке, о научности, научной работе и научной ценности работ, тут могут возникать и искрен­ние заблуждения, и сознательные подтасовки, и беспочвенная подозрительность: не собираются ли погрести студентов в су­хой и пыльной «книжной культуре»?

II.6.1. Что значит «научная»?

Многие считают «научными» только естественные дисципли­ны или количественные исследования: работа-де не «научна», если в ней нет формул и диаграмм. При подобной логике «не научна» работа по морали у Аристотеля, но в той же степени «не научна» и работа по классовой борьбе и крестьянским восстаниям в Евро­пе в эпоху Реформации.

Разумеется, вовсе не так воспринимают «научность» в уни­верситетах. «Научная» модель в принципе была задана естествен­ными дисциплинами еще в семнадцатом веке и с тех пор предпо­лагает соблюдение следующих норм:

1) Предмет исследования должен обладать узнаваемостью и поддаваться описанию.

«Предмет» не обязательно существует в жизни, «предметом» может выступать квадратный корень, хотя никто этого корня не видел. Социальные классы — законный предмет науки. Если кто возразит, что при бесспорном существовании отдельных личнос­тей и бесспорном существовании статистических масс классы как таковые существованием не обладают, на это имеется ответ, что не существует и класс простых чисел, больших 3725, а математи­ки этим классом занимаются.

Определить предмет значит определить условия, при которых можно о предмете говорить на основании правил, которые мы

38


сами себе установили или которые другими установлены до нас. Когда мы устанавливаем правило, на основании которого простое число, большее 3725, поддается узнаванию при встрече с ним, значит, мы установили правило узнавания предмета работы.

Разумеется, возникают аналогии: может ли, в частности, выступать предметом науки вымышленная реальность, которой, по общему представлению, существование не присуще, например, кентавры?

Рассмотрим три возможных пути определения кентавров как предмета.

Прежде всего, взять кентавров как элемент греческой мифо­логии: предмет сделается общеузнаваемым и определимым, по­скольку будут анализироваться тексты (вербальные или визуаль­ные), содержащие кентавров. Задачей будет показать, какими свой­ствами должна характеризоваться данность, содержащаяся в гре­ческой мифологии, дабы быть опознанной как кентавр.

Во-вторых, попытаться определить свойства, которыми долж­на характеризоваться данность вероятного мира (отличного от мира реального), дабы быть названной кентавром. При этом за­дача — обозначить условия этого вероятного мира, предуведо­мив, что все рассуждение развернется в сфере этой гипотезы. Со­храняя верность первоначальной постановке вопроса, прийти к выводу, что предмет исследования в вероятном мире имеет веро­ятную возможность быть предметом научного рассмотрения.

В-третьих, мы можем заявить, будто обладаем доказательства­ми, что кентавры действительно существуют. Чтоб определить предмет исследования, мы обязаны предъявить эти доказатель­ства (скелеты, костные останки, отпечатки в вулканической лаве, фотографии в инфракрасных лучах, сделанные ночью в лесах Пе­лопоннеса, или что еще мы там раздобудем). Истинна наша гипо­теза или ложна, но что-то, подлежащее обсуждению, в данном случае существует.

Разумеется, пример парадоксален, вряд ли кого привлекает диплом по кентаврам, в особенности в третьем рассматриваю­щемся варианте. Я просто хочу убедить, что предмет иссле­дования всегда определим и он будет всегда узнаваем, лишь бы

39


соблюдались первоначальные условия. Что применимо к кентав­рам, явно приложимо и к моральной линии поведения, к желани­ям, к ценностям или к идее исторического прогресса.

2) В исследовании должно быть сказано о предмете нечто, чего еще не говорилось, или должны быть как-то переосмыслены идеи, уже кем-либо высказанные. Математически точная работа, доказывающая традиционным способом теорему Пифагора, на­учной не является, поскольку нового не открывает. Самое боль­шее она может претендовать на титул научно-популярной, равно как и руководство по строительству собачьей будки с употребле­нием фанеры, досок, пилы и молотка с гвоздями. Как уже говори­лось в разделе I.1, даже компилятивный диплом может оказаться научно полезным, если компилятор распределил системно и по порядку суждения, высказывавшиеся разными учеными по одно­му и тому же вопросу. Поэтому руководство, как построить соба­чью будку, не является научной работой; а, напротив, сравнитель­но-сопоставительное исследование многообразных известных на свете методологий строительства песьих будок вполне может пре­тендовать на научную ценность.

Нужно только учитывать вот что. Компилятивное исследова­ние имеет хоть какой-то научный смысл лишь при условии, что ничего подобного на эту тему до тех пор не создавалось. Если собачьи конуры уже выступали предметом сравнительно-сопос­тавительного компендиума, делать сызнова то же самое есть не­простительная растрата времени (или грабеж интеллектуальной собственности).

3) Исследование должно быть полезно для других. Полезна статья, описывающая новое открытие о поведении элементарных частиц. Полезна и заметка, описывающая, каким образом был отыскан неизвестный черновик Леопарди, и содержащая полную публикацию текста. Работа научна, если (при учете требований норм 1 и 2, см. выше) добавляет хоть что-либо к тому, что челове­честву было ведомо прежде, и если все будущие работы по пред­мету должны будут, хотя бы по теории, учитывать этот вклад. Ра­зумеется, степень научной ценности вклада пропорциональна

40


степени необходимости его для окружающих. Существуют сооб­щения, после появления которых ученые, если не учтут их, не сде­лают ничего путного. А другие сообщения хотя в общем для уче­ных и небесполезны, но не учитывая их, никто не умрет.

Недавно вышла публикация писем, которые Джеймс Джойс писал жене на жгучие сексуальные темы. Бесспорно, для того, кто завтра будет заниматься героиней «Улисса» Джойса, Молли Блум, полезно знать, что в личной жизни писатель наделял свою жену живой и развитою сексуальностью, подобной сексуальности Молли; значит, это существенное научное сообщение. С другой стороны, существуют замечательные интерпретации «Улисса», в которых героиня Молли глубоко проанализирована в полном от­рыве от этой биографической подоплеки. Значит, сообщение цен­но, но не необходимо.

А вот когда был опубликован «Стивен Герой», первый вари­ант джойсовского произведения «Портрет художника в юности», все сошлись, что его нельзя не учитывать для исследования твор­ческого развития ирландского романиста. Значит, публикация была неоспоримым научным вкладом.

Кое-кто, подобно буквоедам-немцам, любимым героям фило­логических анекдотов, потрясает абсолютно ненужными «архив­ными находками» типа прачечных квитанций: записями нулевой информативности, в которых изучаемый писатель, допустим, пе­речислял свои траты за определенную неделю. В редких случаях и от таких документов бывает прок, они проливают лучи света на образ, предположим, отшельника, которого считали непрактич­ным, или свидетельствуют, что в определенный период писатель жил стесненно. Порою же они ничего не добавляют к тому, что и без них известно, эти мелкие курьезы биографий, и не обладают никакой научной значимостью, хотя и существуют ученые, зарабо­тавшие реноме неутомимых трудяг на публикациях подобной бес­толковщины. Я не намерен расхолаживать тех, кто существует за счет этой мелочевки. Но пусть не претендуют на лавры «двигате­лей прогресса». Гораздо полезнее для прогресса, не научного, так хотя бы дидактического, интересная популярная книга, где описа­на жизнь и хорошо пересказаны произведения автора.

41


II. Выбор темы диплома

4) Исследование обязано намечать пути проверки и опровер­жения предлагаемой идеи, то есть содержать наметки для про­должения работы другими исследователями. Это требование прин­ципиальное. Я свободен доказывать, будто существуют кентавры на Пелопоннесе, но я обязан соблюсти четыре обязательных ус­ловия: а) пусть будут представлены доказательства существова­ния там кентавров (как уже говорилось: хоть одна прихвостная кость); б) пусть будет рассказано, как и где удалось найти это при­хвостье; в) пусть будет намечен путь, которым следует идти, чтоб отыскать остальные реликты; г) вдобавок должно быть указано, кость какого фасона, будучи найдена, разнесет в мелкую пыль всю мою великолепную гипотезу.

Итак, вы не только приведете доказательства своей идеи, но и сделаете все возможное, чтоб другие могли пойти вслед за вами, дабы подтвердить вашу идею — или опровергнуть ее.

Все это применимо к любому материалу. Предположим, цель исследования — доказать, что в одном революционном движе­нии в 1969 году сосуществовали два русла, ленинистское и троц­кистское, вопреки тому, что принято за догму, то есть будто это движение было монолитно. Приведем ряд документов (листовки, протоколы сходок, статьи и т.д.) в доказательство нашей идеи; поясним, где был найден материал и как мы его искали, с тем чтобы дать возможность и другим последовать нашему примеру; а также поясним, на основании каких доказательств приписыва­ется авторство того либо иного документа представителям имен­но этой группы.

В частности, зная, что группа самораспустилась в 1970 году, автор обязан уточнить, расценивает ли как манифесты идеологи­ческой позиции группы исключительно документы, созданные ее членами до 1970 года (не преминув также оговорить, на основа­нии каких доказательств считает кого-либо членом группы: по партбилету? по наличию его имени в перечне присутствовавших на сходке? по карточке в полицейском досье?), или же, напротив, он (автор диплома) учитывает также и печатные высказывания

42


бывших членов этой группы после ее самороспуска, то есть исхо­дит из предположения, что если они высказывали некие идеи по окончании деятельности группы, они вынашивали эти идеи (воз­можно, в предварительной форме) еще до 1970 года.

Только при этих условиях кто-то, кроме автора, сможет про­должить это расследование: в частности, скажем, покажет, что выводы автора являются ошибочными, так как неправомерно за­носить в ряды членов группы одного субъекта, которого причис­ляла к группе только полиция, но никак не признавали ее члены, во всяком случае если судить по документам, имеющимся в на­шем распоряжении... Вот, перед нами и научная гипотеза, и ее доказательства, и возможности ее проверки и опровержения.

Ά специально выбрал столь далекие материи, чтобы показать, что критерии научности могут быть применены к любому предмету.

Учтя все сказанное, отрешимся от натянутого противопостав­ления «научности» и «политической актуальности». Вполне вы­полнимо политически актуальное исследование с соблюдением всех критериев научности. Может быть научным даже диплом, посвященный опыту политической агитации с применением на­глядных пособий в рабочем коллективе: этот текст научен в той мере, в какой он включает в себя гласный и проверяемый отчет о проделанной работе, с тем чтобы опыт мог быть воспроизведен другими, которые либо получат те же самые результаты, либо придут к заключению, что ваши результаты произвольны и полу­чены не благодаря вашим научным достоинствам, а под влияни­ем инородных факторов, вами в дипломе не учтенных.

Польза научного продукта в том, что экономится чужое вре­мя. Разрабатывая чью-то гипотезу, пусть и приходя к ее опровер­жению, ученые добывают значимые результаты на энергии им­пульса, полученного от кого-то. Если описанная выше работа под­вигнет кого-то на новую агитацию в рабочем коллективе (пусть даже в пику вашим будто бы несостоятельным попыткам), что-то полезное, сделаем вывод, вышло.

43


Все это доказывает, что нет конфликта между научностью и политической актуальностью. С одной стороны, можно сказать, что любой диплом, по своему достоинству научный, повышая уровень знания у других, играет положительную политическую роль; отрицательную же политическую роль играет любое дей­ствие, тормозящее процесс познания. С другой стороны, можно ответственно утверждать, что любое политическое начинание с претензиями на успех должно стоять на серьезном научном фун­даменте.

И, как вы видели, «научности» можно добиться без логариф­мов и пробирок.

II.6.2. Историко-теоретические темы или злоба дня?

Коли так, приводившийся выше вопрос мы переформулиру­ем: что полезней работа, основанная на эрудиции, или же свя­занная с практическим опытом, с прямой социальной ответ­ственностью! Иными словами, что полезнее — писать диплом о знаменитых людях и об их классических произведениях, или пи­сать диплом, предлагающий активные выходы на современную жизнь? (Скажем, в теоретическом разрезе: понятие эксплуатации в неокапиталистической идеологии. Или в практическом плане: условия жизни барачников на периферии Рима).

Вопрос, конечно, нелепый. Каждый выберет что ему созвучно, и если студент произучал четыре года романскую морфологию, с чего бы ему писать диплом по барачникам? Так же абсурдно тре­бовать высшего «научного смирения» от того, кто все университет­ские годы занимался Пазолини, и заставлять его защищаться по рыцарским легендам.

Но вообразим себе студента, переживающего момент расте­рянности, задающего себе вопрос, зачем вообще нужна учеба в университете и, особенно, дипломная работа. Допустим, у этого студента ярко выражены политические и социальные интересы, и он боится изменить призванию, поддавшись «академичности» и «книжности».

44


Если он уже имеет опыт политического и социального дела, дающий материал для обобщений и для выводов, пускай он заду­мается: как научно переработать этот запас.

Но если этот опыт пока не накоплен, рискну заметить, что воп­рос мне представляется только проявлением хоть и благородных, но наивных чувств. Мы уже видели, что привычка к исследова­нию, прививаемая дипломом, крайне полезна для нашей будущей жизни (профессиональной, политической, какой хотите) и не столько в отношении темы, которая будет изучена, сколько в ка­честве тренировки ума, приучения себя к строгости, приобрете­ния привычки к труду.

Парадоксально, но из этого вытекает, что политически актив­ный студент свободно может избирать своей темой, скажем, ука­зательные местоимения в трактатах по ботанике восемнадцатого века. Или теорию импетуса в догалилеевском естествознании. Неэвклидову геометрию. Учреждения церковного права. Мисти­цизм исихастов. Средневековую арабскую медицину. Подпункт гражданского законодательства «О соблюдении общественного порядка при проведении публичных аукционов».

Можно гореть политическими интересами, например проф­союзными, и проявить их в исследовании истории рабочего дви­жения в девятнадцатом веке. Чтоб уяснить специфику средств про­паганды в эксплуатируемых слоях общества, полезно исследовать стиль, распространение, композицию народных лубков в возрож­денческую эпоху.

Скажу больше: студенту, который до сих пор был погружен исключительно в политическую и социальную борьбу, я посове­товал бы как раз работу такого рода, а не отчет о собственной практической деятельности; ибо ясно, что этот диплом — пос­ледняя для него возможность расширить исторический, теоре­тический, технический кругозор и обучиться составлять доку­ментированные досье. Не говоря уж о том, чтобы четче осмыс­лить теоретические и исторические основания собственной по­литической платформы.

45


Разумеется, это мое личное мнение. И в частности, именно для того, чтобы уважить противоположную точку зрения, теперь я залезу в шкуру того, кто, беззаветно преданный политике, жела­ет приобщить дипломную работу к своему реальному делу, а свой практический опыт отобразить в дипломе.

Это вполне осуществимо, есть все предпосылки успеха. Толь­ко надо с предельной четкостью соблюдать правила — именно ради уважения к идее.

Не так уж редко дипломники приносят на защиту кипы листо­вок, отчеты о дискуссиях, сводки и справки, статистические таб­лицы, бывает, позаимствованные у какого-то предшественника, и все это именуют «идейно выдержанным дипломом». Комиссия перед лицом подобного, по неведению, лени или же опасаясь де­магогии, сплеча одобряет и переходит к следующему дипломни­ку. По существу же имеет место издевательство, при этом даже не над научными, а над идейными ценностями.

Есть серьезная политика и политика безответственная. Поли­тик, прогнозирующий развитие чего-либо без солидной инфор­мированности о положении в обществе — демагог, если не пре­ступник. Стряпая идейный диплом без научных критериев, такие люди оказывают крайне дурную услугу собственному политичес­кому лагерю.

Мы уже останавливались в разделе II.6.1 на понятии научно­сти и ее необходимости для серьезного политизированного ис­следования. Однажды я видел студента, работавшего над темой «Массовые коммуникации» и убеждавшего комиссию, что он-де провел «опрос» по темам телевидения среди рабочих и служа­щих определенного региона. Как выяснилось, он записал на кас­сету беседу с десятком пассажиров электрички по дороге в уни­верситет и обратно. Разумеется, результат этих времяпрепровож­дений нельзя именовать опросом общественного мнения. И не только потому, что отсутствовали нормы подконтрольности, неотъемлемые от идеи опроса мнения, но и потому, что обретенные таким способом плоды оказались настолько тривиальными, что

46


не стоило трудиться опрашивать. Не покидая своей комнаты, можно было предугадать, что из десяти респондентов большинство по­ведает, что предпочитает футбол не в записи, а в прямом эфире. Псевдоопрос на тридцати страницах с подобным результатом — обыкновенное фиглярство. А для сочинителя еще и самообман, со­чинитель пыжится, будто набрал «объективных» данных, а на самом деле он неопрятно подкрепил априорные интуитивные догадки.

Риск создать поверхностную работу повышается именно в случае «политически заостренных» дипломов. Причин тому две: а) потому что в истории и в филологии бытуют традиционные методы работы, от которых не уйти — а работа с текущими соци­альными феноменами часто требует изобретения новых подхо­дов, и поэтому хорошую работу на политически злободневном материале сделать труднее, чем в случае спокойного исследова­ния истории; б) потому что «американизированные» методоло­гии, заполонившие мир, вознесли на пьедестал статистически-квантитативные модели, порождая гигантские исследования, не имеющие отношения к реальной жизни, из-за чего политизиро­ванная молодежь шарахается от этой социологии, которая не боль­ше чем «социометрия», и, на их взгляд, — служанка верхушки общества и ее идеологическое прикрытие. Отвращение к таким методологиям склоняет студентов вообще ничего не исследовать, а складывать вместе в качестве дипломов вороха листовок, воз­званий и голословных теоретических заявлений.

Как предотвратить этот риск? Разными способами. Читайте серьезные работы по аналогичным темам. Не бросайтесь прово­дить социологическую работу, если не были на стажировке в про­фессиональной опросной группе, не отработали методы сбора и анализа данных. Не надейтесь осуществить за какую-то неделю сбор материала, обычно это — затяжное дорогостоящее дело.

Но поскольку тип сложностей зависит от сферы и темы и от подготовки студента и здесь нельзя дать общих советов, я попро­сту приведу наглядный пример на самом жгучем современном материале, по которому, скорее всего, нет аналогичных исследо­ваний, на материале с яркой политической, идеологической и

47


практической окраской, который многими традиционными про­фессорами, наверное, был бы охарактеризован как «типично жур­налистский»: «Феномен независимых радиостанций».

II.6.3. Как превратить журналистскую тему в научную?

Известно, что с некоторых пор в крупных центрах появились десятки и десятки радиостанций, что есть по две, три или четыре станции на каждый населенный пункт в сотню тысяч жителей, и есть своя станция практически в каждом поселке. Это станции либо политические, либо коммерческие. Их законный статус не вполне определен, но так как закон, как водится, расплывчат и переменчив, то между тем как пишутся эти строки (или будет пи­саться ваш диплом) и до момента выхода книги (или защиты ва­шего диплома на комиссии) картина, безусловно, преобразится неоднократно.

Поэтому первым делом вам следует обозначить как можно более четко географические и временные границы вашего иссле­дования. Они могут быть крайне узки («Независимое радиовеща­ние, январь - декабрь ... года»), но охват должен быть всесторо­нен. Вы можете сосредоточиться только на миланских станциях. Но миланские станции вы обязаны прочесать все. В противном случае ваша работа будет неполной. Если упущена хоть одна стан­ция, есть опасность, что упущена та, которая передавала самые важные программы, владела самой большой аудиторией, распо­лагала самым культурно разнообразным набором ведущих и на­ходилась в самом показательном районе (будь то центр, конкрет­ный квартал или периферия).

Вы хотите обработать выборочный материал по тридцати стан­циям со всей Италии? Тогда необходимо строго формализовать отбор образцов. Если в масштабах Италии на каждые три поли­тических передатчика приходится пять коммерческих (или на пять левых станций одна ультраправая), в вашей эталонной выборке не должно быть двадцать девять политических и вдобавок левых (или наоборот), потому что в этом случае даваемый вами отчет о феномене будет соответствовать состоянию ваших желаний или опасений, но никак не будет соответствовать реальности.

48


Вы решаете, скажем (предпосылка, подобная предположению о вероятном бытовании кентавров), что отказываетесь от рассмот­рения радиоточек в том виде, каковы они в реальности, и вместо этого разрабатываете модель идеальной независимой станции. Но имейте в виду: проект, с одной стороны, должен быть органичен и реалистичен (вы не можете закладывать в проект употребление аппаратуры, которой не существует в мире или которая не по день­гам малому частному предприятию); с другой стороны, модель не может создаваться без учета реальных тенденций, а значит, даже при такой гипотезе необходимо провести предварительный анализ.

Начнем с того, что вы обязаны сформулировать критерии по­нятия «независимое радио», чтобы сделать предмет исследова­ния узнаваемым.

Считаете ли вы «независимыми» только радиоканалы левой ориентации? Или только станции маленьких полуподпольных групп? Или «независимые» в вашем представлении — это стан­ции, независимые от каналов-монополистов, в том числе силь­ные и разветвленные чисто коммерческие фирмы? Или основной для вас параметр — территориальный, и вы считаете по-настоя­щему независимыми от нашего государства только радиостанции карликовых стран — Сан-Марино или Монте-Карло? При любом варианте вы обязаны сформулировать критерии и объяснить, по­чему определенные феномены вы учитываете, а другие исключа­ете из поля обзора.

Конечно, критерии должны быть системны, а используемая вами терминология — однозначна. Оговорите сразу, что в вашем понимании «независимые станции» — только те, которые выра­жают крайне левое мировоззрение. Поскольку большинство лю­дей причисляет к «независимым радиостанциям» и левых и не­левых, они могут ошибочно подумать, что вы либо имели в виду и левых и не-левых, либо полагали, будто не-левых не существу­ет. Не дезориентируйте читателей, объясните им все и сразу.

Объясняя, вам придется провозгласить, что вы оспариваете определение «независимое радио» применительно к станциям,

49


которые не будете изучать (и пусть ваше заявление подкрепляет­ся аргументами). Или попросту изберите для радиостанций, ко­торыми займетесь, более конкретное имя.

После прелиминарии начинайте описывать структуру незави­симого вещания в организационном, экономическом и юридичес­ком разрезе. Если на каких-то станциях есть штатные работники, а на других сменяют друг друга энтузиасты по вахтовому графику, отметьте это в таблице организационных типологий. Проверьте, обладают ли выделенные виды общими характеристиками, позво­ляющими выстроить абстрактную модель независимого канала, — или же термин «независимое радио» включает в себя пестрый на­бор разноплановых явлений? Такой подход имеет, в частности, и практический смысл, поскольку, пожелай вы учредить независи­мую радиостанцию, вам непременно понадобится знать, как стро­ится оптимальная структура.

Чтобы выстроить порядочную типологию, следует, естествен­но, начать с таблицы и заложить в нее параметры сравнения раз­ных станций. Столбцы отведутся радиостанциям, а графы — ста­тистике определенных характеристик. Вот самая приблизитель­ная таблица, урезанная до микроскопичности. Она содержит толь­ко четыре параметра: профессионализм ведущих; соотношение музыки и текстовых кусков; реклама; политическая ангажирован­ность. Ниже я разбираю семь вымышленных радиоканалов.

 

Радио

Радио

Радио

Радио

Радио

Радио

Радио

 

Бета

Гамма

Дельта

Аврора

Центр

Поп

Канал 100

Ведущие-профессионалы

-

+

-

-

-

-

-

Преобладание

+

+

-

+

+

+

+

музыки

 

 

 

 

 

 

 

над словом

 

 

 

 

 

 

 

Присутствие

+

+

-

-

+

+

+

рекламы

 

 

 

 

 

 

 

Выраженная

+

-

+

+

-

+

-

политическая

 

 

 

 

 

 

 

ориентация

 

 

 

 

 

 

 

50


Эта таблица показывает, скажем, что «Радио Поп» основана политически ангажированными непрофессионалами и что «Ра­дио Поп» отводит больше времени музыке, нежели текстам, и дает рекламные объявления. В то же время из таблицы явствует, что ни реклама, ни преобладание музыки над текстами не противоре­чат политической ориентированности, как можно видеть на при­мере двух входящих в отобранную группу радиостанций, хотя имеется и такая станция, где идейность сочетается с преоблада­нием слова над музыкой. С другой стороны, нет ни одного непо­литического канала, где бы отсутствовала реклама и текстов было бы больше, чем музыки.

Эта таблица абсолютно гипотетична, она охватывает крайне мало параметров и крайне мало радиостанций. Поэтому она не могла бы служить нормальной базой для достоверных аналити­ческих выводов. Это только мини-образчик подхода.

Далее. Откуда брать эти данные?

Источников три: официальные документы, свидетельства уча­стников и разбор радиовещания.

Официальные документы — обычно самый надежный источ­ник, но о независимых станциях мало что можно найти... По за­кону, все радиостанции должны быть официально зарегистриро­ваны в государственных органах. По тому же закону, должны офор­мляться и нотариальные записи: протоколы об учреждении ком­паний, акты заседаний. Но отнюдь не гарантировано, что вам по­зволят с ними ознакомиться. Может быть, в будущем законода­тельство изменится, и деловые бумаги предприятий станут более доступными, но пока что подобраться к документам трудновато. В этих официальных документах обязательно содержатся назва­ние станции, отведенный ей диапазон радиоволн, выделенное эфирное время. Диплом, в котором будут приведены хотя бы эти сведения, но обо всех станциях, уже только поэтому представля­ет собой определенную исследовательскую ценность.

Свидетельства участников. Берутся интервью у сотрудников радио. Сказанное ими составит объективный материал — только

51


должно быть четко указано: цитируется именно то, что утверж­дают они; критерии сбора интервью должны быть унифицирова­ны. Надо создать анкету, и чтобы все отвечали на одни и те же вопросы, базовые для вашего исследования; и чтобы отказ дать ответ на какой-то вопрос тоже протоколировался. Не обязательно анкета должна быть сухой и конспективной, содержать одни «да» и «нет». Если все главные редакторы выступят с программными заявлениями, протокольный свод всех их заявлений может соста­вить полезный документ.

Остановимся на понятии «объективный материал» в данном конкретном случае. Если главный редактор заявляет: «Мы не пре­следуем политических целей и не получаем финансирований», — это, возможно, не соответствует действительности, однако пред­ставляет собой объективный материал — сам тот факт, что ра­диостанция желает представать перед публикой в таком обличье. Самое большее, что вы можете себе позволить — полемизиро­вать с этим заверением, выполнив критический разбор передач этой станции. См. об этом ниже, в разделе о третьем источнике информации.

Мониторинг вещания. Это тот аспект вашей деятельности, по которому сразу понятно, серьезный у вас подход или дилетант­ский. Исследовать программы независимого радио означает сле­дить за ними полными сутками, скажем, неделю, час за часом, создавая что-то наподобие радио-протокола, куда будет записано, что они передавали и в какое время, какой продолжительности у них стандартная передача, какой процент музыки и какой — «го­ворильни», бывают ли дискуссии, и если да, на какие темы, кто в них участвует, и далее в этом духе. В диплом, конечно, нельзя вместить все то, что передается этими каналами за неделю, но можно выбрать самые показательные моменты (комментарии к музыкальным блокам, реплики в дискуссиях, приемы обработки новостей), из которых складывается художественное, лингвисти­ческое и идейное лицо рассматриваемой станции.

Существуют образцы радио- и телевизионных протоколов, разработанные несколько лет назад болонским научно-исследо-

52


вательским институтом ARCI. Сотрудники института занимались хронометрированием новостей, изучали повторяемость словес­ных формул и иные своеобразные характеристики программ. Имея подобные протоколы вещания разных радиостанций, вы можете приступать к сравнениям: скажем, как преподносились одна и та же песня или одно и то же политическое событие на двух или нескольких передающих каналах.

Вы можете также сравнить независимые передачи с програм­мами крупных монопольных каналов: соотношение музыки и тек­ста, соотношение актуальности с занимательностью, соотношение общего времени с рекламным, классической музыки с эстрадной, отечественной с зарубежной, эстрады ностальгического типа с молодежной и в этом духе. Как видите, системное прослушивание, с магнитофоном и карандашом, может предоставить вам такие воз­можности, которые не вытекают из бесед с сотрудниками.

Иногда простое сопоставление объявлений разных рекламо­дателей (пропорциональная доля объявлений ресторанов, кино­залов, издательств и так далее) дает ценнейший материал для вы­водов о финансировании (в ряде случаев — замаскированном) некоего канала. Главное условие: не поддаваться впечатлениям и не кидаться яркими догадками типа «в полдень передают поп-музыку и рекламу «Панамерикан»! Это проамериканский канал». Сперва проследите, что они передают в час, в два, в три, в поне­дельник, во вторник, в среду.

Если радиостанций много, вам надо выбрать одно из двух: или прослушивать все одновременно, организовав регистрирующий пульт — по магнитофону на программу (и это предпочтительная методика, поскольку она позволяет составлять сравнительные протоколы на один и тот же временной отрезок), либо отвести на каждую станцию по неделе. Но во втором варианте вам придется работать очень плотно, не делать перерывов, дабы не попасть в противоположные периоды, разделенные полугодом или годом, поскольку в радиокультуре смена мод и манер происходит быст­ро и часто, и не имеет, думается, смысла соотносить январские программы «Радио Бета» с августовскими программами «Ра-

53


дио Аврора», поскольку за месяцы промежутка «Радио Бета» мало ли куда могло уйти.

Допустим, вам удалось выполнить всю эту работу. Чем же те­перь заниматься? Великим множеством вещей. Перечисляем их лишь частично:

—  Решите, что вам делать с рейтингом. Тут никаких официальных данных быть не может. Заверениям сотрудников радиоканалов верить нельзя. Единственная альтернатива — опрос широких групп населения методом выборочного обзвона: «Какой канал вы сейчас слушаете?» Этот метод на вооружении у государствен­ного радиовещания. Он требует подготовленных структур и сто­ит денег. Лучше отказаться от показателей популярности, но только не надо писать: «Большинство населения слушает "Дель­ту" лишь на основании свидетельств пятерых ваших родствен­ников. Проблема с выяснением рейтинга наглядно показывает, что даже в работе над современным материалом необходимо соблюдать научный подход — и что соблюдать его бывает до­статочно трудно. Гораздо проще изучать древнеримские анналы.

—  Проанализируйте отражение в печати и (при наличии) крити­ческие отзывы о выбранных вами каналах.

—  Составьте выборку нормативов по данному вопросу, проком­ментируйте ее, проследите, как на одних каналах обходят эти нормы, а на других соблюдают, и какие проблемы в связи с этим обнаруживаются.

—  Расставьте акценты в отношении партийных симпатий.

—  Попробуйте создать сравнительные таблицы рекламных рас­ценок. Вполне может оказаться, что сотрудники радиокана­лов не пожелают выдавать вам цифры или солгут; не огорчай­тесь. Услышав на «Радио Дельта» рекламу ресторана «Пинии», пойдите в «Пинии» и спросите у директора. Не исключено, что он охотно вам скажет, во что обходится ресторану минута рекламы в радиосети.

—  Возьмите какое-то политическое событие (скажем, выборы) и рассмотрите, как прореагировали на него ваши подопытные станции.

54


—  Проанализируйте с лингвистической точки зрения их стиль вещания (воспроизводят ли они стиль государственного ра­дио, подражают ли американским диск-жокеям, используют ли терминологию политиков, стараются ли употреблять диа­лектизмы, жаргон и проч.)

—  Постарайтесь отметить влияние «независимых» каналов, если оно существует, на официальные (тематика, выбор программ, языковые заимствования).

—  Проследите, высказывались ли о ваших независимых станци­ях видные политические деятели, официальные лица, культур­ные знаменитости. Три высказывания потянут только на жур­нальную заметочку, однако подборка из сотни мнений — это уже обзор.

—  Подберите всю известную вам литературу, от зарубежных ис­следований на эту тему до статеек в провинциальной прессе, чтобы создать как можно более полную библиографию по воп­росу.

Ясно, что вы не обязаны делать все, что включено в этот спи­сок. Что-то одно, сделанное с умом и уменьем, составит исчер­пывающую дипломную работу. И в то же время не только пере­численными вещами можно заниматься на вашем месте. Я про­сто набросал кое-какие примеры, чтобы показать, как даже на материале, столь далеком от «академизма», и при отсутствии кри­тической литературы можно выполнить научную работу, полез­ную для людей, пригодную для включения в более обширный оперативный контекст, необходимую всем, кто пожелает разраба­тывать тему вслед за вами, и очищенную от догадок, фантазий и легкомысленных обобщений.

Так все-таки, наконец: научную или политически актуальную работу вам писать! Такого вопроса не существует. Абсолютно научно и исследование по идеям Платона, и по идеям политичес­кой молодежной группировки, организованной в текущем году. Если вы человек серьезный, хорошенько поразмыслите, браться

55


ли вам за вторую из этих тем, ибо она гораздо труднее первой и требует гораздо большей научной зрелости. Прежде всего в ней плохо то, что для работы над этой темой нет подходящей библио­теки. Библиотеку, если уж на то пойдет, придется основывать вам. Словом, возможен строго научный подход к «журналистской» теме. И может оказаться чисто журналистской работа с таким на­званием, которое побуждало ожидать научности.

II.7. Как не дать научному руководителю сесть вам на шею?

Будущий дипломник или выбирает себе тему сам, или идет за нею к профессору.

Профессор, предлагая студенту тему, руководствуется одним из двух критериев: либо он берет нечто из собственного реперту­ара, что ему хорошо известно и позволит руководить дипломом без усилий, либо выбирает нечто такое, что они оба знают недо­статочно и что хотели бы изучить лучше.

Скажем сразу, что вопреки видимости именно второе предло­жение честнее и благороднее. Преподаватель намеревается по мере работы над дипломом расширять и собственный горизонт, дабы давать студенту добросовестные советы. Он поможет дипломни­ку в работе и обретет что-то новое для себя. Обычно руководи­тель выбирает тему второго типа, если действительно доверяет дипломнику. В этих случаях он уведомляет его с самого начала, что сюжет этот нов и для него и что он хочет углубить свои зна­ния. Некоторые профессора отказываются руководить работами на слишком заезженные темы; хотя при нынешней массовости образования, строптивцы, как правило, укрощаются и идут на­встречу унылой необходимости.

Бывают тем не менее случаи, когда руководитель замышляет масштабную работу, имеет нужду в сборе информации и хочет использовать дипломников как поисковую команду. Тогда он на­чинает заворачивать своих выпускников в эту узкую область на­уки. Если преподаватель — экономист, изучающий развитие про-

56


мышленности за определенный период, он станет раздавать про­блемы по отраслям промышленности, осваивая по кускам широ­кую панораму. Что ж, подобный подход не только правомерен, но и полезен для науки. Пусть дипломные работы студентов влива­ются в просторное русло коллективного проекта. К тому же по­добный подход и полезен, и функционален: студент не только уве­рен, что его руководитель предельно информирован в отношении предмета, но и сможет сверяться, как с фоном для сравнений, с дипломами других студентов по сопредельным и пограничным темам. Если работа окажется удачной, у студента есть шанс опуб­ликовать полученные результаты (или часть их) в отдельной или коллективной научной работе.

Дело, однако, может принять и неприятный оборот, если:

1. Преподаватель настолько заворожен собственной темой, что жмет на дипломника, который вообще-то не имел желания зани­маться этим вопросом. Тем он превращает студента в вялого не­вольника, таскающего воду на чужую мельницу. Сочинение его выходит настолько блеклым, что профессор, оформляя свое ис­следование в книгу, берет натасканный студентом материал и даже не цитирует источник, поскольку в источнике не содержалось ни­каких выраженных мыслей.

2.  Преподаватель человек непорядочный, заставляет работать на себя студентов, заставляет нарабатывать материал, который по­том использует. Иногда, впрочем, трудно понять, где непорядоч­ность, а где простая безалаберность. Допустим, руководитель по­могал дипломнику с азартом, напредлагал ему кучу идей, минуло время, и он уже не различает, какие идеи предложил он сам, какие выдумал студент. Так после бурного публичного обсуждения како­го-то вопроса мы уже не в состоянии припомнить, в чем состояли исходные пункты, что привнесли мы сами и что — другие.

Как застраховаться от подобных опасностей? Ну, во-первых, студент за годы учебы, наверно, не раз говорил с друзьями о пре­подавателях, наверно, он знаком и с выпускниками университета и представляет себе личность того или иного сотрудника кафедры.

57


Студент читал его статьи и книги и обратил внимание на то, про­цитированы ли источники материалов и в каком виде они проци­тированы. Кроме этого, играют роль неуловимые факторы: дове­рие, приязнь.

Вдобавок боже упаси превратиться в жертву невроза, которая считает себя обокраденной, если хоть кто-то заикается хоть о чем-то напоминающем рассуждения его диплома. Если вы сочиняете текст, предположим, о связях дарвинизма с ламаркизмом, вы, дол­жно быть, обратили внимание, читая критическую литературу, какая уйма предшественников уже высказалась по дорогому вам вопросу и сколько соображений повторилось от ученого к учено­му. Следовательно, вы не станете в позу ограбленного гения, если через некоторое время преподаватель, или какой-то его ассистент, или кто-то из ваших знакомых займутся той же темой, над кото­рой работали вы.

Плагиатом в научной среде считаются, кроме списывания, еще и использование экспериментальных данных конкретного опыта, заимствование текстологии рукописей, которые до того не рас­шифровывались, использование готовой статистики, и все это без отсылки к источнику (ибо депонируя ваш диплом в деканате и в библиотеке университета, вы тем самым публикуете его), а также кража чужого перевода иностранного текста, прежде не перево­дившегося или переводившегося другими словами.

В любом случае, без параноидальности, но все же постарай­тесь понять, входит ли ваша тематика в чей-то коллективный за­мысел и если входит, то устраивает вас это или нет.


III. СБОР МАТЕРИАЛА

III.1. Доступность источников

III.1.1. Что является источником для научной работы?

В дипломной работе изучается предмет при помощи орудий. Во многих случаях предметом является книга, орудиями — другие книги. Таково положение, скажем, с темой «Экономические воз­зрения Адама Смита», предмет — книги Адама Смита, орудия — книги по Адаму Смиту. Следовательно, книги Адама Смита мож­но назвать первичными источниками, а книги об Адаме Смите вторичными источниками или критической литературой. Разу­меется, будь предметом «Формирование экономических воззре­ний Адама Смита», первичным источником выступали бы сочи­нения, из которых Адам Смит почерпнул свою теорию. Конечно, предметом могут быть и исторические события (или дискуссии, вызванные событиями), но и они всегда представлены в виде ис­точников — документов, описаний, то есть текстов.

Предметом исследования может быть явление жизни: мигра­ция населения, поведение группы детей, общественное мнение о популярной телепередаче. Казалось бы, источник пока еще не об­рел письменную форму. Но он приобретет ее, войдя в ваш диплом. Вы сами составите подборки статистических данных, запишете тексты опросов, подберете фотографии и даже аудиовизуальные экспонаты. Что до критической литературы, она существует, не может не существовать. Только вместо книг и статей из научной прессы критической литературой здесь станут статьи из популяр­ных журналов и газет или документы различного свойства.

 

Никогда не забывайте различать источники и критическую ли­тературу. Имейте в виду: в исследованиях сплошь и рядом приве­дены отрывки из источников, но для вас — как вы увидите по следующему разделу — это уже вторичные источники. В том-то

59


и опасность, что при спешном и беспорядочном подборе матери­ала недалеко до перемешивания источников и критической лите­ратуры. Если тема работы «Экономические воззрения Адама Сми­та», а вы по мере написания диплома все больше чувствуете, что втягиваетесь в полемику с неким автором, писавшим о Смите, остановитесь! Либо возвращайтесь к источнику, либо переназо­вите тему в духе: «Переосмысление экономических воззрений Адама Смита в либеральной английской науке нашего времени».

Это не избавит вас от обязанности знать взгляды Смита, но, безусловно, позволит вплотную заняться не тем, что говорил Смит, а тем, что говорили о Смите люди, изучавшие его доктрину. В то же время, безусловно, дабы дискутировать по существу с этими изучавшими, вы обязаны сопоставлять их высказывания с под­линником, то есть со Смитом.

Представимы, однако, ситуации, когда подлинник не так уж важен . Одно дело диплом о мировоззрении дзен в Японии: для этого надо знать японский, не доверять скудным европейским публикациям. Другое дело тема: «Влияние моды дзен на литера­турный и артистический американский авангард пятидесятых». Ясно, что здесь не так уж важно знать теологические и филологи­ческие тонкости мировоззрения дзен, а следует разбираться в дру­гом: как отголоски подлинного феномена трансформировались в элементы художественной культуры Запада. Название диплома будет сформулировано так: «Мотивы дзен в поэтике Сан-Фран­цисского Возрождения (50-е гг.)». Источниками в данном случае станут произведения Керуака, Гинзберга, Ферлингетти; с ними и следует работать, а в отношении дзен за глаза достаточно хоро­шей монографии и нескольких текстов в переводах. Естественно, это в случае, если не ставится целью доказать, что калифорний­ские люди искусства полностью извратили философию подлин­ного дзен. Для такой работы не обойтись без чтения текстов в оригинале. Но если исследуются влияния переведенных японских текстов, займемся именно тем, какой же смысл получили эти мо­тивы в Калифорнии, а вовсе не тем, что такое дзен в представле­ниях японцев.

60


Так мы убеждаемся, насколько существенно сразу выделить истинный предмет исследования, потому что только на этом ос­новании делается вывод: доступны или недоступны вам первоис­точники.

В разделе III.2.4 вы найдете пример того, как можно, начав практически с нуля, отыскать в очень убогой библиотеке перво­источники, необходимые для выполнения работы. Пример, одна­ко же, атипичный. Лучше не, начав работу, лишь после этого ис­кать источники, а наоборот: еще до выбора темы удостовериться, что источники 1) в принципе достижимы; 2) действительно дос­тижимы; 3) постижимы при вашей рабочей компетенции.

Судите сами. Кто берется за рукописи Джойса, должен учиты­вать, что хранятся они в университете Буффало, и должен проду­мать, удастся ли ему до этого самого Буффало доехать. С энтузи­азмом хватаясь за исследование на основе документов из некоего семейного архива, хранящегося в частном имении около вашего города, убедитесь, что семья, владеющая архивом, не обладает сволочным характером и не объявила, что к бумагам подпускает только мировых знаменитостей... Пусть в монастыре в двух ша­гах от вашего дома и лежит куча средневековых рукописей, но что толку, если вы не изучали палеографию? Как вы эти рукописи прочтете?

Да и без подобных сложностей, вот, скажем, беретесь вы за нормального автора, но, не имея его текстов на языке оригинала, не зная, где их достать, вы сможете только мотаться из библиоте­ки в библиотеку, из города в город. Может, вы собираетесь выпи­сать микрофильмы всех сочинений вашего героя? Удостоверьтесь сначала, что имеете доступ к аппарату для чтения микрофиль­мов. И, кстати, если у вас неважное зрение или частые коньюнк­тивиты, сторонитесь этого нервного рода занятий.

Не стоит, даже будучи страстным кинолюбителем, браться за фильмы второстепенного режиссера немого кино, чтоб потом обнаружить, что его ленты лежат только в киноархиве Вашингто­на, а дубликатов они делать не хотят.

61


Уяснив картину с источниками, определитесь также и в отно­шении критической литературы. Вы берете, скажем, тему по ред­кому автору восемнадцатого века, потому что в районной биб­лиотеке напротив дома имеется, чистая случайность! первоизда­ние его книги. Но подумайте: что если выяснится, что критичес­кая литература по этому произведению может быть только купле­на, и за очень порядочную сумму денег?

Выходом из подобных затруднений не может быть решение прочитать только то, что есть. Прочитать вам придется все, что существует по данному предмету, то есть все существенное, что существует; а источники к тому же прочитать в оригинале (см. следующий раздел).

Вместо непростительно легкомысленных недоработок лучше сразу меняйте тему диплома (см. принципы выбора, описанные выше в главе II).

Для примера опишу несколько дипломов, которые были за­щищены в недавнее время и где предметы были обозначены с великолепной точностью, ограничены до пределов полной под­контрольности, несомненно соответствовали уровню пишущих и дали результаты в высшей степени положительные. Первый дип­лом был на тему «Умеренные клерикалы в городском управлении Модены (1889-1910)». Выпускник, или же его профессор, сузили до кристальной точности предмет дипломного исследования. Сту­дент, живущий в центре этой самой Модены, работал, можно ска­зать, не выходя из дома. Библиографический список поделен на общую библиографию и библиографию по Модене. Полагаю, что всю вторую часть библиографии студент проштудировал в крае­ведческой библиотеке. Что до первой части, пришлось, наверное, кое-куда и съездить. Первоисточники сгруппированы по катего­риям «архивные» и «пресса». Дипломник обработал все наличе­ствовавшие документы и прочесал все местные газеты и журна­лы за двадцать лет.

Второй диплом посвящен «Политике Итальянской компартии в отношении учебных заведений со времен левоцентристского пра-

62


вительства до периода молодежного протеста». Как видите, и здесь предмет очерчен невероятно четко и, я бы сказал, предусмотри­тельно: материал периода студенческих бунтов с трудом поддает­ся упорядочиванию. Источниками послужили официальные до­кументы компартии, протоколы парламентских дискуссий, партий­ные архивы, публикации в печати. Могу представить себе, что, насколько бы тщательно ни осуществлялось исследование, под­бор публикаций в прессе не мог быть исчерпывающим. Но прес­са в данном случае выступала вторичным источником, поставля­ла мнения и суждения, а не факты. По совести говоря, для опре­деления образовательной политики КПИ могло бы хватить офи­циальных заявлений партийных лидеров. Вот если бы речь ве­лась об образовательной политике христианских демократов, то есть партии, которая в тот период управляла страной, это было бы дело гораздо более трудное. Там с одной стороны имели мес­то официальные декларации, с другой же — реальные действия правительства, этим декларациям часто противоречившие. Такое исследование потребовало бы непомерного объема. А если бы период был продлен и на время после 68 года, пришлось бы рас­сматривать среди источников — неофициальных политических высказываний — все публикации внепарламентских групп, кото­рые к тому времени размножились. Опять-таки подобная работа была бы неподъемна.

Выпускник, безусловно, писал диплом в Риме или получил из Рима ксерокопии всего, что было нужно, и в полном объеме.

Тема третьего диплома относится к средним векам, и, вероят­но, непосвященным он показался бы самым трудным. Предметом было подсобное хозяйство веронского аббатства Святого Зенона в эпоху позднего средневековья. Основой исследования стала впер­вые осуществляемая публикация нескольких листов из имуще­ственного реестра аббатства Святого Зенона (XIII век). Безуслов­но, от дипломника требовалось знакомство с начатками палео­графии, то есть представление о том, как читать и переписывать Древние рукописи. Но по овладении этой техникой от него требо­валось только аккуратное переписывание листов и составление

63


комментария к переписанному тексту. Тем не менее текст снаб­жен библиографией, около тридцати наименований — свидетель­ство, что конкретная проблема помещалась автором в историчес­кий контекст. Студент-дипломник, судя по всему, веронец, и тема была выбрана так, чтобы не требовались разъезды.

Четвертая работа: «Драматические постановки в области Трен-то». Кандидат, опять-таки тамошний житель, знал заранее, что этот вид искусства в области слабо развит, и пересмотрел всю прессу год за годом, залез в областные архивы, изучил туристские бюл­летени. Сходна с этим и конфигурация пятой работы: «Некото­рые аспекты культурной политики в Будрио (работа городской биб­лиотеки)». Оба диплома, при весьма простых источниках, бесспорно, полезны, так как в них подобраны статистико-социо­логические данные, ценные для будущих историков.

Шестой диплом, наоборот, являет собой пример исследова­ния, потребовавшего значительного расхода времени и средств и в то же время демонстрирующего, как можно развернуть на науч­ном уровне тематику, казалось бы, «тянувшую» разве что на ком­пиляцию. Название этого диплома — «Проблемы театра в твор­честве Адольфа Аппиа». Речь идет об очень известном драматур­ге, изученном-переизученном историками и театроведами, о ко­тором, предположительно, ну ничегошеньки нового сказать нельзя. Однако дипломник прорыл до дна никому не известные швейцар­ские архивы, обшарил множество библиотек, изъездил все места, где жил и работал Аппиа, и соорудил такую библиографию его произведений (включая мелкие статьи, никогда и никем до того не замечавшиеся), и такую библиографию по нему, что тема нео­жиданно обрисовалась в великолепной полноте и многограннос­ти, в таком богатстве, что, по словам научного руководителя, пе­ред нами было настоящее научное открытие. Работа значительно превзошла уровень компиляции и ввела в обиход источники, до­толе неизвестные науке.

III.1.2. Первоисточники и вторичные источники

При работе с книгами первоисточником считается первоизда­ние или академическое издание текста.

64


Перевод источником не является. Это протез, как вставная челюсть или очки. Это способ кое-как достичь желаемой цели, если иначе ее достичь нельзя.

Антология не источник. Это винегрет из источников, при­годный в качестве первого приближения. Однако писать диплом­ную работу о чем бы то ни было означает пытаться найти в этом чем-то нечто новое, чего другие не видали, а антология — это исключительно то, что увидали другие.

Пересказы, сделанные другими авторами, даже оснащенные длиннейшими цитатами, не являются источниками. В самом луч­шем случае их можно использовать как вторичные источники.

Есть много видов вторичных источников. Для диплома, по­священного выступлениям в парламенте Пальмиро Тольятти, пуб­ликации его речей в газете «Унита» составляют вторичный ис­точник. Ведь никто не гарантирует, что в редакции не вносили изменения в текст, не редактировали и не цензуровали его. Ис­точник первичный — акты парламентских сессий. Если повезет отыскать текст выступления, отредактированный лично Тольят­ти, это уж будет самый первосортный, чистейший, незамутнен­ный первоисточник.

Для диплома о Декларации независимости Соединенных Шта­тов единственный первоисточник — это подлинный документ или его фотография. Первоисточником можно считать также публи­кацию, апробированную безупречно серьезными историками («бе­зупречно» в данном случае означает, что научная общественность ни разу не упрекнула их в несерьезности). Но и тут, внимание, концепция «первых» или «вторых» рук в основном зависит от по­ворота, придаваемого теме сочинения. Если предмет диплома — принципы подготовки академического издания Декларации, без обращения к подлиннику не обойтись. Если работа сосредоточе­на на политической трактовке Декларации независимости, акаде­мическое издание с лихвой все запросы удовлетворит.

В процессе сочинения диплома «Повествовательные структу­ры в "Обрученных" совершенно все равно, с каким изданием ра­ботать. Если же касаться лингвистических вопросов (скажем,

65


«Язык Мандзони: влияния диалектов Милана и Флоренции»), не обойтись без обращения к самым лучшим академическим и науч­ным комментированным изданиям разных редакций романа.

Сделаем вывод, что внутри границ, обусловленных предметом исследования, источники должны быть только первичными. Что запрещается самым абсолютным образом — это цитировать ос­новного автора но тексту, процитированному другими. Вообще-то в серьезной работе ничто не цитируется по цитатам. Однако на все есть свои градации (конечно же в пределах разумного), тем более что это только диплом.

Если название у вас «Проблема трансцендентности Прекрас­ного в "Сумме Богословия" Фомы Аквинского», первоисточни­ком будет «Сумма» святого Фомы, и, попросту говоря, издание «Мариетти», которое продается повсюду, должно вас устроить, если только не возникнет в каком-то случае подозрение: а не пе­реиначена ли мысль оригинала? Тогда следует начать проверять текст по другим изданиям (но диплом, имейте в виду, примет тек­стологическое направление вместо намеченного вами эстетико-философского).

Но вот вы замечаете, что проблема трансцендентности Пре­красного рассматривалась Фомой также в «Комментариях к трак­тату Псевдо-Дионисия "О божественных именах"». Невзирая на очерченные в названии рамки работы, вам придется напрямик об­ратиться и к этим «Комментариям». Наконец, вы поймете, что воз­зрения святого Фомы восходят ко всему предшествовавшему бо­гословию, и что прочесть все это богословие в первоисточниках вы не успеете за целую жизнь. Но, обнаружите вы, есть человек, все это за вас прочитавший, и человек этот — святой отец Анри Пуйон, который собрал в толстенном компендиуме большие кус­ки из всех авторов, комментировавших Псевдо-Дионисия. В тру­де Пуйона выявлены взаимосвязи, расхождения, противоречия. Нет сомнения, что для масштабов вашего диплома прекрасно хва­тит материала, подобранного Пуйоном, чтобы сопоставлять идеи с кем вам нужно: с Александром из Гэльса или с Хильдуином.

66


Если вдруг окажется, что текст Александра из Гэльса становится первостепенным для развития вашей мысли, тогда вам придется читать его по критическому изданию «Куаракки», но если речь идет лишь о какой-то вполне проходной цитате, не забывайте толь­ко указывать, что приводите ее по компендиуму Пуйона.

Никто не бросит в вас камень, потому что, во-первых, серьез­ность Пуйона всем известна, а во-вторых, черпаемые у него тек­сты не составляют непосредственный предмет вашего диплома.

Единственное, чего нельзя делать, это цитировать из вторых рук, притворяясь, будто вы исследовали оригинал. Научная совесть про­тив этого бунтует. Да и помимо совести, подумайте, какой пассаж, если вас вдруг спросят, как это вам удалось прочесть такую-то ру­копись, которая (что широко известно) сгорела в 1944 году!

Однако не поддавайтесь и «психозу первоисточников». Тот факт, что Наполеон скончался 5 мая 1821 года, всем известен, и, как правило, известен из вторичных источников (то есть книг по истории, написанных на материале предыдущих книг по истории). Если кто-то сомневается в дате смерти Наполеона, пусть он идет и проверяет положение по подлинным документам. Но вам-то, для рассуждения о влиянии его кончины на настроения молодых европейских либералов, почему бы не довериться первому по­павшемуся учебнику истории, в котором указаны этот день и год?

При цитировании из вторых рук (честно заявленном) лучше всего проверить цитату еще и по другому источнику и посмот­реть внимательно, совпадает ли цитата, или факт, или пересказ чьего-то суждения со вторым текстом, в котором это тоже цити­руется. Если не совпадает, тогда вы должны засомневаться и ре­шить для себя, вовсе ли следует избегать этого цитирования или же все-таки придется лезть непосредственно в оригинальный до­кумент.

Например, в том же самом исследовании о святом Фоме, со­общу вам, есть любимая исследователями цитата «pulchrum est id quod visum placet»1. Я писал диплом именно по этой теме, и пиша

1 Красотой является то, что приятно своим видом (лат.).

67


диплом, обратился к оригиналу и увидел, что святой Фома ничего подобного не говорил. Он писал «pulchra dicuntur quae visa placent»1. Думаю, что можно не объяснять, насколько меняется интерпретация при подобном изменении фразы.

Как могло это выйти? Очень просто. Первая формула была предложена много лет назад философом Маритеном, который чистосердечно ошибался, полагая, будто цитирует Фому. Другие пошли цитировать по Маритену. Никто не дал себе труда загля­нуть в первоисточник.

Подобные казусы бывают и с библиографиями. Под конец дип­лома, в спешке, в список обычно засовывают книги, которые и в руках не держали; хуже того, их засовывают и в подстраничные сноски или, еще того ужаснее, в основной текст. Вот и может выйти конфуз, если в дипломе по барокко вы перескажете сначала ста­тью Лучано Анчески «Бэкон между Возрождением и барокко» (сборник «От Бэкона до Канта», Болонья, Мулино, 1972), долж­ным образом ее процитируете, а потом, вычитав где-то подходя­щую фразу, добавите с непринужденностью: «Другие остроум­ные и точные наблюдения над природой бэконовского гения со­держатся в работе того же автора «Эстетика Бэкона» (сборник «Эстетика английского эмпиризма», Болонья, Альфа, 1959)». Ну и сядете в калошу, потому что вам обязательно скажут, что это та же статья, только в первый раз она была издана в малотиражном университетском сборнике, а потом, через тринадцать лет, пере­печатана для широкой публики.

Все написанное выше насчет первичных и вторичных источ­ников распространяется и на случаи, когда в фокусе диплома не собрание текстов, а какое-то явление или процесс. Если вы зани­маетесь восприятием информационных программ ТВ в наше вре­мя среди негородского населения провинции Романья, перво­источником может служить только социологический опрос, проводившийся лично вами на основании правильной методики и в грамотно отобранной фокус-группе. Или в крайнем случае точно такой же опрос, выполненный надежными профессионала-

1 Красивыми называют тех, кто приятен своим видом (лат.). 68


ми и в самое недавнее время. Если вы оттолкнетесь от статистики десятилетней давности, работа выйдет, всякому понятно, некор­ректной, как минимум потому, что за это время уже стали други­ми и крестьяне и телепередачи. В этом случае следует переиме­новать исследование: «Восприятие информационных программ в такие-то годы...».

III.2. Составление библиографии

III.2.1. Как работать в библиотеке

Как составляется ориентировочный библиографический спи­сок в библиотеке?

Если вы уже знаете, какие авторы вам нужны, то вам, есте­ственно, прямая дорога к каталожным ящикам, и там вы увидите, какие книги этих авторов есть в хранилище. Потом вы пойдете в другую библиотеку, там тоже в каталог, и так, пока библиотеки не исчерпаются.

Но этот метод предполагает, что ориентировочная библиогра­фия у вас уже имеется (а также что вы записаны в некоторое ко­личество библиотек, и даже, возможно, одна из них в Лондоне, а другая в Париже). Думаю, что ваш случай — это не тот случай. Да и у сформировавшихся ученых почти никогда так не бывает. Ученые, конечно, порой приходят в библиотеку, представляя себе, какая им нужна книга, однако сплошь и рядом и они приходят в каталожный зал не с библиографией, а за библиографией.

Идти за библиографией значит идти искать «то — не знаю что». Опытный научный работник войдет в каталожный зал, не имея ни малейшего представления о предмете, и выйдет, имея о нем довольно солидные познания.

Каталожный зал. Чтобы отыскивать «то — не знаю что», каталоги очень помогают. Прежде всего, разумеется, система­тические каталоги. Алфавитный каталог нужен тому, кто знает, чего хочет. А вот систематический нужен в обратном случае. Именно он в приличной библиотеке указывает, на что вы можете

69


рассчитывать, предположим, желая приступить к работе о перио­де распада Западной Римской империи.

В систематическом каталоге нужно уметь поворачиваться. Разумеется, в нем нет разделителя «Период распада Западной Римской империи» в ящике на букву Π (если уж только вы не по­пали в библиотеку с какой-то совсем дурацкой системой катало­гизации). Надо искать, понятное дело, на «Рим» и «Римская им­перия», а кроме того, на «История (Рим)». Если хоть какое-то пред­варительное понятие у вас имеется, хотя бы на уровне общеобра­зовательной школы, вы заглянете в разделы «Варвары», «Римско-варварские государства», а также в «Ромул Августул» и «Авгус­тул (Ромул)», «Орест», «Одоакр».

На этом, однако, возня не кончится. Часто в библиотеках имеет­ся два алфавитных и два систематических каталога, а именно — старый, то есть доведенный до года технической реорганизации в библиотеке, и новый, постоянно дополняемый, в который в один прекрасный день вольют и старые карточки, только вот пока их еще не влили. И не надо думать, что весь распад Римской импе­рии стоит в старом каталоге, потому что римляне были давно. Книги-то продолжают писаться, и вышедшая два года тому назад монография будет поставлена не в старый каталог, а в новенький, технически усовершенствованный.

Есть и библиотеки, в которых стоят отдельные ящики, соот­ветствующие крупным фондам. А в других может случиться, что алфавитный и предметный каталоги образовали нечто слитное. Часто поставлены книжные карточки в одно место, а карточки по периодике в другое (и там и здесь предметы особо, алфавит осо­бо). В общем, нужно постичь устройство каждой из библиотек и установить для себя, в какой из них вам приятнее работать.

Здесь играет роль интуиция. Если старый каталог уж очень старый, а вы ищете книги по «Юриспруденции», загляните в «Пра­воведение». Может, именно там прячутся все те единицы хране­ния, которых, как вы думали, в библиотеке вовсе нет.

Запомните хорошенько, что расстановка по авторам всегда значительно надежнее, нежели расстановка по темам, потому что

70


ее создание не требовало от библиотекарей интеллектуальных усилий. Действительно, если в хранение поступает том сочине­ния Джона Смита, нет такой силы на земле, которая воспрепят­ствует попаданию карточки «Смит, Джон» на законное место. Но если из-под пера Джона Смита выходит статья «Роль Одоакра в процессе распада Западной Римской империи и в формировании римско-варварских государств», библиотекарь волен засунуть кар­точку и в «Р» — «Рим (история)», и в «О» — «Одоакр», в то время как вы будете шарить на букву «3» (Западная) и «И» (Империя).

Каталоги отнюдь не сразу снабжают нас искомой информаци­ей. Часто приходится начинать с более примитивных шагов. В каж­дой библиотеке есть отдел или зал, называемый «Справочным». Там стоят на полках энциклопедии, словари и библиографии. Желая найти работы о распаде Западной Империи, нужно загля­нуть в энциклопедию, списать краткую библиографию в конце соответствующих статей, вернуться в каталожный отдел и про­смотреть алфавитные карточки на этих авторов.

Библиографические указатели. Самая надежная опора для тех, кто в хороших отношениях со своей темой. По некоторым специ­альностям существуют базовые справочники, где содержится вся первостепенная литература. По другим областям знания выходят периодические библиографические бюллетени или даже научные журналы, содержащие список библиографии. Есть и информаци­онные выпуски, снабженные библиографическим приложением (все новейшие публикации, сгруппированные по тематике). Об­ращение к библиографическим указателям, непременно в их пос­ледних дополненных изданиях, это необходимый этап составле­ния списка литературы по теме диплома. Ведь библиотека может быть прекрасно укомплектована старыми книгами, но не иметь недавних поступлений. В учебниках и указателях может быть по­добрана литература до определенного года, но как вам знать, что буквально позавчера появилось в печати важнейшее исследова­ние и в библиотеке его внесли в такой раздел каталога, подумать

71


о котором вам вообще не пришло бы в голову? Свежий библио­графический указатель поможет вам получить представление о каждом последнем слове науки по изучаемой тематике.

Самый короткий путь вам дойти до этих библиографических тонкостей — это спросить совета у того профессора, который вами руководит. Следующий, кого можно спросить, — библиоте­карь (или сотрудник справочного отдела), который, вероятнее все­го, проведет вас в тот зал или к тому стеллажу, где библио­графические указатели стоят в свободном доступе. Других сове­тов общего характера вы от меня не получите, потому что, как было уже сказано, специфика меняется от специальности к спе­циальности.

Библиотекарь. Переборите стеснительность. Именно он спо­собен дать вам нужный совет, и вы сэкономите уйму времени. Имейте в виду, что за исключением слишком замотанных или че­ресчур нервных, книгохранители, особенно те, кто заведует не­большими собраниями, бывают счастливы, получая возможность продемонстрировать две вещи: богатство своей памяти и богат­ство своего хранилища. Чем меньше и заброшенней городишко, в котором это хранилище обретается, чем меньше в библиотеке посетителей, тем сильнее терзается библиотекарь от незадейство­ванности и невостребованности. Обращающийся за рекоменда­цией — вот что нужно от жизни такому библиотекарю.

Понятно, что, с одной стороны, вы можете положиться на библиотекаря, а с другой — не стоит слепо доверять ему. Выслу­шайте, что он скажет, но и сами постарайтесь разобраться. Биб­лиотекарь не универсальный знаток, вдобавок он понятия не име­ет, под каким углом вы собираетесь развернуть свое исследова­ние. Может, ему представляется необыкновенно значительной книга, которая вам вообще не нужна, а про самую существенную для вас он забудет. Ведь нет на свете априорной иерархии нуж­ных и полезных книг. Ваше разыскание, может, целиком вытечет из идеи, почти случайно брошенной где-то в сноске в книжонке, не имеющей ни малейшей ценности (по общему суждению), и

72


эту сноску вы должны раскопать сами, руководствуясь нюхом (и имея немножко везения), потому что никто не поднесет ее вам на серебряной тарелочке.

Сетевые консультации, компьютерные каталоги и межбиб­лиотечный обмен. Многие библиотеки публикуют списки новых поступлений. Это дает возможность в некоторых библиотеках и по некоторым дисциплинам пользоваться каталогами, указываю­щими, что имеется в других библиотеках, национальных и зару­бежных. В этом отношении тоже надо бы обратиться за помощью к старшему библиографу. Некоторые специализированные биб­лиотеки подсоединены через компьютерную сеть к центральной памяти и могут за считанные секунды сказать вам о любой книге, есть ли она в пределах достижимости и где именно. Вот, к приме­ру, при Венецианской биеннале существует архив по истории со­временного искусства, подключенный через электронную сеть к архиву «Библио» Государственной библиотеки в Риме. Оператор задает машине название той книги, которую ищет. Через несколь­ко секунд на экране появляются ее данные. Поиск может осуще­ствляться по авторам, названиям книг, темам, книжным сериям, издателям, по году публикации и так далее.

Вряд ли в каждой районной библиотеке вас ожидают подоб­ные роскоши, но вы будьте бдительны, спрашивайте, узнавайте, никогда нельзя знать заранее.

Обнаружив вожделенную книгу в стране или же за ее преде­лами, имейте в виду, что многие библиотеки имеют право на об­мен как внутри государства, так и с заграницей. На обмен требу­ется время, но если речь идет о книгах, которые действительно трудно отыскать, стоит запастись терпением и их дождаться. Очень многое зависит от того, согласится ли библиотека-хозяйка выпус­тить эту свою единицу хранения из рук. Многие библиотеки дают на вывоз только дубликаты. Но и в этом случае многое зависит от конкретных обстоятельств. Попробуйте посоветоваться с руково­дителем. Помните, что сплошь и рядом по закону нам что-то при­читается, а мы не получаем, потому что не попросили.

73


И еще помните, что библиотеки имеют списки новых поступ­лений, не влитых в каталоги. Также не забывайте, особенно делая серьезную работу, которой интересуется и ваш профессор, что можно подбить университетскую библиотеку купить некоторые издания, которые будут полезны и которые вы никаким другим способом заполучить не сумеете.

III.2.2. Предварительная библиография. Карточки

Понятно, что для составления библиографии надо пересмот­реть кучу книг. В библиотеках же любят их давать по одной или по две за раз, ворчат, если вы тут же их возвращаете, а чтоб поме­нять, заставляют терять массу времени.

Поэтому в первые дни не пытайтесь взять в руки все те книги, которые откопали, а займитесь предварительной библиографией. Да, понятно, что просмотр каталогов дал вам какие-то названия, список у вас есть. Но из этого списка неизвестно, с какой книги начинать читать. Поэтому просмотр каталогов должен развора­чиваться параллельно с просмотрами пособий в справочном зале. Если отыщете статью по вашей теме, с большой хорошей биб­лиографией, саму статью вы просмотрите по диагонали (еще ус­пеете вернуться), а вот библиографию перепишете всю. Перепи­сывая, вы уже в состоянии понять, и из диагонально прочитанной статьи, и из кратких комментариев, сопровождающих заглавия в списке, — какие из перечисленных томов автор статьи считает самыми главными. Заказ в читальном зале уместно начинать имен­но с них. Вдобавок, если вы просмотрели не одно, а два или три справочных издания, путем перекрестного сравнения библиогра­фий вы сможете выделить названия, цитируемые всеми. Вот вам и первоначальная иерархия. Может статься, ваша будущая работа камня на камне от нее не оставит. Ну и пусть, а пока что вы нашли себе точку отсчета.

Сейчас вы возмутитесь и заявите, что из десяти энциклопедий всю библиографию не перепишешь. Действительно, есть риск на основании всех этих справочников ввязаться в библиографию из сотен названий, даже после выброса повторов (кстати, переписав первую библиографию, не забудьте рассортировать ее по алфави-

74


iy, тогда отсеивать двойники вы сможете прямо на ходу). Но в наш век в каждой библиотеке стоит ксерокс. Специальная биб­лиография по конкретной теме, за исключением редких случаев, в каждой книге занимает не больше десятка страниц. Пересними­те все библиографии. Дома вы спокойно приведете их в порядок. Только закончив составлять свои списки, идите обратно в биб­лиотеку и проверяйте, что из списка есть у них в хранении.

Когда вы сделаете карточки, сразу увидите, какая от них польза. На карточке, относящейся к каждой книге, помечайте библиотеку и библиотечный шифр (возможно, несколько библиотек и несколь­ко шифров, или ни одной библиотеки и ни одного шифра: по пус­тому уголку карточки сразу будет видно, что у вас, то есть у ваше­го диплома, имеется серьезная проблема).

Встречая в книгах новые отсылки, первый соблазн — перепи­сать их в рабочую тетрадку. Затем, оказавшись в алфавитном ка­талоге, найти шифр и прилепить его сбоку в той же тетрадке... Однако, когда названий станет много (а при начальном знаком­стве с темой работ по ней без всякого труда может набраться бо­лее сотни; позднее выяснится, что большую часть читать не надо) случится, чего следовало ждать: вы перестанете ориентироваться в собственной тетради.

Поэтому самая правильная оснастка — персональный ящичек с карточками. Постепенно, по мере появления названий, в него будут попадать все новые карточки. Постепенно на них появятся шифры. Купите такую коробочку или склейте ее себе сами. Сотня или две сотни карточек занимают совсем мало места. Вы должны носить их с собой каждый день в библиотеку. Это даст вам точное представление о том, что вы уже нашли и что вам еще предстоит искать. Вдобавок карточки будут в алфавитном порядке, а следо­вательно, легко обозримы.

Обычно шифры пишут в правом верхнем углу. В верхнем ле­вом помещайте вашу помету: имеет ли этот труд общее значение, или примыкает к определенной главе, и в подобном духе.

Разумеется, если у человека нет терпения шуршать карточка­ми, никто ему не запрещает ходить с тетрадкой. Но это неудобно!

75


Ну, пишет он на первой странице авторов на А, на второй на Б и так далее. Но когда первая страница целиком испещрена запися­ми, впору хвататься за голову. Купите уж, коли так, телефонную книжку. «Аббати» не займет свое аккуратное место перед «Ацци­монти», но и тот и другой никуда не денутся с четырех листиков, отведенных под фамилии на «А».

По мне, система карточек до сих пор остается идеальной, кар­точки продолжат свой полезный век и в ходе будущей работы, по окончании диплома. Вы даже сможете подарить их кому-нибудь, кто начнет работать после вас над сходной или близкой темой.

В главе IV пойдет разговор и о других наборах карточек, на­пример о карточках-конспектах, картотеке идей, картотеке цитат (и о том, в каких случаях имеет смысл плодить все эти картотеки). В данный же момент я хочу только подчеркнуть, что библиографические карточки — совсем из другой оперы, нежели карточки-конспекты.

Придется, забежав вперед, сказать несколько слов об этих пос­ледних. В картотеку конспектов вы будете собирать карточки, желательно крупноформатные, с выписками из книг и статей, ко­торые прочитали. Выписки будут содержать резюме, цитаты, ком­ментарии, словом, все то, что из этих книг будет использовано при написании вашего текста (может статься, самих книг в это время уже под рукой не будет), а также при приведении библио­графии в окончательный порядок. Это не та картотека, которую вы всегда таскаете за собою, и поэтому можете делать ее хоть на больших тетрадных листах (хотя, с моей точки зрения, крупные карточки — самое удобное).

Библиографический же ящичек — другое дело. Там надлежит держать информацию о книгах, которые вы ищете, а не только о тех, которые уже нашли и прочли. В библиографической коро­бочке может быть у вас хоть десять тысяч карточек, притом что в картотеке конспектов — только десять названий. Правда, подоб­ная пропорция будет наводить на мысль, что сперва ваша работа продвигалась чересчур бурно, а под конец чересчур вяло.

76


Библиографический ящичек каждый день ходит с вами в биб­лиотеку. На картонках записываются только самые основные дан­ные о интересующих вас книгах, шифры, указание библиотек, где книги есть или где их нет. Максимум, что позволено — припи­сать на эту же карточку короткую аннотацию типа «Особо реко­мендуется в статье Икса», «Обязательно найти». «Игрек ругает» или даже «Придется покупать». Но только это. Никакой другой писанины. Карточек-конспектов одной книги может быть несколь­ко, это зависит от типа конспекта. Но библиографическая карточ­ка на книгу должна быть у вас одна и только одна.

Чем лучше организован библиографический ящик, тем полез­нее он для вашей жизни. Его вполне будет можно одалживать, дарить и даже продавать, так что имеет смысл работать стара­тельно и писать хорошим почерком. Не стоит царапать вкривь и вкось название с ошибками и стенографическими иероглифами. Эта предварительная библиография, пережив необходимые пе­ревоплощения (то есть сделавшись перечнем книг, которые вы действительно нашли, прочли и законспектировали) превратит­ся в окончательную библиографию вашей выпускной работы.

Поэтому я подробнее остановлюсь на том, как правильно за­писывать названия: вот вам правила библиографического описа­ния. Эти правила должны быть соблюдены:

1) в ваших библиографических карточках;

2) в ваших конспектах;

3) в подстрочных примечаниях к тексту диплома;

4) в окончательной библиографии диплома.

Как видите, эти правила относятся ко всем разделам и подраз­делам, где описываются соответствующие этапы работы. Сейчас я перечислю эти правила раз и навсегда. Эти правила имеют огромное значение, постарайтесь как следует освоиться с ними. В частности, убедитесь, насколько они функциональны, как они помогают и вам, и читателю опознать книгу, о которой речь.

Вдобавок нормы библиографического описания составля­ют собой, так сказать, красу научного этикета. Их соблюдение

77


указывает на привычку к науке, а их нарушение выявляет выскоч­ку и неуча и нередко бросает позорящую тень на работу, казалось бы, приличную на первый взгляд.

Ритуал. Можно сказать — церемония. Да! Но вовсе не бес­смысленная, не пустое начетничество.

Так же устроен мир спорта, мир коллекционеров марок, пре­ферансистов, политиков: кто путается в профессиональных жес­тах или терминах, вызывает настороженность. Он — «не свой», посторонний. Старайтесь соблюдать устав научного монастыря.

В частности, имейте в виду: обсуждать целесообразность ка­ких-то правил и оспаривать их может только тот, кто знает эти правила и способен доказать, что они несостоятельны, что они сковывают. Чтобы протестовать против подчеркивания (или вы­деления курсивом) названий книг, надо как минимум знать, что названия подчеркиваются (выделяются курсивом), а также зачем они подчеркиваются.

III.2.3. Библиографическая запись

Книги. Вот пример плохой библиографической записи:

Wilson, J. "Philosophy and religion", Oxford, 1961.

Плохо в этой записи следующее:

1) Имя автора сокращено. Между тем инициала недостаточ­но. Прежде всего потому, что о любом человеке желательно знать и фамилию и имя, а кроме того, потому, что часто существуют однофамильцы с общим инициалом имен. Видя: Clavis universalis П. Росси, как мне понять, философ ли он Паоло Росси из Флорен­тийского университета или философ Пьетро Росси из Туринско­го? И кто такой J.Cohen? Французский ли эстетолог Жан Коэн или английский философ Джонатан Коген?

2) Заглавие книги не надо брать в кавычки, потому что в науч­ном обиходе в кавычки заключаются либо названия периодичес­ких изданий, либо названия статей, газетных и журнальных.

3) Кроме того, в процитированном заглавии следовало писать Religion с прописной буквы, потому что все слова в англоязычных заглавиях пишутся с прописной: и существительные, и прилага­тельные, и глаголы, и не распространяется эта традиция только на

78


артикли, частицы, предлоги и наречия (да и на них распространя­ется, если они — последнее слово в заглавии: The Logical Use of If.)

4) Безобразие, когда указывают, где книга опубликована, но не указывают кем. Допустим, книга вызвала у вас интерес, вы захо­тели ее выписать, но в выходных данных только «Милан, 1995». Хорошо, Милан, но какое издательство запрашивать? «Мондадо­ри», «Риццоли», «Рускони», «Бомпиани», «Фельтринелли», «Вал­ларди»? Куда отправлять заказ? Допустимо ограничиваться ука­занием города только в случае по-настоящему старинных книг («Амстердам, 1678»). Все равно их можно найти только в биб­лиотеках или у очень немногих букинистов.

Да, нередко крупные ученые указывают только город, а изда­тельство не указывают. Если их тексты — не статьи в энциклопе­диях (где редактор сократил все возможное ради экономии про­странства), знайте, что эти ученые — надутые снобы, не уважаю­щие читателей.

5) Кроме этого, в вышеприведенном маленьком примере есть и ошибка по существу: книга не вышла в Оксфорде. Книга, судя по титульному листу, подготовлена издательством «Оксфорд Юнивер­сити Пресс», а издательство это работает не в городе Оксфорде, а в городе Лондоне (с филиалами в Нью-Йорке и в Торонто). Кстати, не надо обращать внимания на добавочную запись, что напечатана эта книга в Глазго. Помните, что для библиографии важно только местоположение издательства, а не место, где расположена ти­пография (кроме старинных книг; там, как правило, оба места со­впадают, поскольку издатели, типографы, книготорговцы были еди­ны в трех лицах). Как-то у студента я обнаружил в библиографии «Бомпиани, Фарильяно»: дело в том, что тираж той книги печатали в какой-то типографии в городишке Фарильяно, о чем сообщалось в строчечке на последнем листе. Издательство же «Бомпиани», как известно всякому, находится в Милане.

Когда люди пишут подобную чушь, создается впечатление, буд­то они никогда в своей жизни не видели книгу. Знайте же, что библиографическая запись не составляется по титульному или по последнему листу. В любой книге следует смотреть только на контртитул, то есть туда, где проставлен © — значок охраны

79


авторского права (копирайт); там вы найдете официальные вы­ходные сведения, включая место издания, год, номер государствен­ного информбланка.

Списывая то, что стоит на титульном листе, можно вляпаться в смешнейшие положения. Скажем, для книг, выпущенных в «Йейль Юниверсити Пресс», «Гарвард Юниверсити Пресс» или «Корнель Юниверсити Пресс», студенты местом издания объяв­ляют Йейль, Гарвард и Корнель. Между тем это вовсе не места, а названия знаменитых университетов. Места же соответственно именуются Нью Хэйвен, Кембридж (Массачусетс) и Итака.

6) Что до года издания, он в нашем примере верен, но это слу­чайность. Вообще же год, указанный на титуле, не всегда соот­ветствует году библиографического цитирования. Из титула вы выясняете только год попавшегося вам издания. Глядите на копи­райт: там проставлена дата первоиздания. В частности, может ока­заться, что первоиздание выходило в другом издательстве. Разни­ца немаловажная. Предположим, читаете вы такую сноску:

Searle, J. Speech Acts. Cambridge, 1974.

He говоря о других погрешностях (нелепо указывать на книге «Кембридж». О каком Кембридже речь? О том, что в Англии, или о том, что в Америке?), из даных копирайта явствует, что книга впер­вые вышла в 1969 году. Если для вашего диплома имеет значение, занялся ли Серль речевыми актами до или после других ученых, писавших о том же, год первоиздания становится ключевым факто­ром. Прочитав предисловие, видим, что ядро работы — диссертация PhD, защищенная Серлем в Оксфорде в 1959 году (то есть еще деся­тью годами ранее), и что эта книга задолго до отдельного издания была опубликована кусками в специальной философской прессе.

Так не приходит же вам в голову цитировать:

Гольдони, К. Труффальдино из Бергамо. Бергамо, 1976.

только потому, что у вас стоит на полке дешевое издание Гольдо­ни, выпущенное в Бергамо? Для исследовательской работы что Серль, что Гольдони, они равнозначны. Ни в коем случае нельзя создавать превратное впечатление об их работе. В наших приме-

80


pax, Гольдони ли вы изучали, Серля или же Вильсона, вы пользова­лись не первыми изданиями. Возможно, новые издания полнее, они прокомментированы, отредактированы. Но ваша обязанность — указать, когда выходили первые, а потом уже ссылаться на те пос­ледующие, к которым относятся постраничные номера в ваших выписках.

Теперь, когда мы видим, как не должна выглядеть библиогра­фическая ссылка, продемонстрируем пять вариантов правильно­го ее оформления. Подчеркнем: единственного варианта нет. Сде­лайте только так, чтобы при вашей системе: а) разграничивались отдельные издания от статей или глав изданий; б) соблюдалась кристальная ясность по отношению к именам авторов и заглави­ям книг; в) сообщалось место издания, издательство, порядковый номер издания; г) по возможности передавался объем текста. Этим требованиям соответствуют все пять нижепредлагаемых спосо­бов, хотя нам, по причинам, которые укажем, больше нравится первый:

1.

Searle, John R.,

Speech Acts An Essay in the Philosophy of Language, 1a ed., Cambridge, Cambridge University Press, 1969(5a ed., 1974), pp. VIII-204.

 

Wilson, John,

Philosophy and Religion The Logic of Religious Belief, London, Oxford University Press, 1961, pp. VIII-120.

2.

Searle, John R.,

Speech Acts (Cambridge: Cambridge, 1969)

 

Wilson, John,

Philosophy and Religion (London: Oxford, 1961)

3.

Searle, John R.,

Speech Acts, Cambridge, Cambridge University Press, la ed., 1969 (5a ed., 1974), pp. VIII-204.

 

Wilson, John,

Philosophy and Religion, London, Oxford University

 

 

Press, 1961, pp. VIII-120.

4.

Searle, John R.,

Speech Acts. Cambridge: Cambridge University Press, 1969

 

Wilson, John,

Philosophy and Religion. London: Oxford University Press, 1961.

5.

SEARLE, John R

 

 

1969

Speech Acts An Essay in the Philosophy of Language, Cambridge, Cambridge University Press (5a ed., 1974), pp. VIII-204.

 

WILSON, John 1961

Philosophy and Religion — The Logic of Religious Belief, London, Oxford University Press, pp. VIII-120.

81


Разумеется, могут быть другие, смешанные решения. Напри­мер, и в первом примере, как в пятом, фамилии авторов могут быть набраны прописными буквами. В четвертый вариант могут быть введены подзаголовки, как в первый и в пятый. Бывают, как мы увидим позже, еще более сложные формулы описания, вклю­чающие, скажем, указание книжных серий.

В любом случае повторим: приемлемы все пять типов оформ­ления. Оставим пока в покое последний. Это образец из специали­зированной библиографии (организованной по принципу «автор-год»). О нем мы будем беседовать позже: сначала в разделе, посвя­щенном примечаниям, затем и в разделе, посвященном окончатель­ной библиографии.

Второй способ оформления библиографических ссылок явля­ется типично американским, к тому же он используется чаще в подстрочных примечаниях, реже — в затекстовых библиографи­ях. Третий способ типично немецкий. В последнее время он ред­ко применяется и на мой взгляд лишен каких бы то ни было пре­лестей. Четвертый способ тоже взят на вооружение в США, я на­хожу его довольно отталкивающим, потому что не выделено за­главие работы.

Система оформления ссылок по типу 1 предоставляет нам все необходимые сведения и к тому же ясно дает понять, что дело идет о книге и какого объема эта книга.

Периодика. До чего удобна эта первая система, можно убе­диться, попробовав процитировать тремя способами журнальную статью:

Анчески, Лучано, «Горизонты поэзии», Иль Верри 1 (НС), февраль 1962: 6-21.

Анчески, Лучано. «Горизонты поэзии», Иль Верри 1 (НС), С. 6-21. Анчески, Лучано, Горизонты поэзии, в «Иль Верри», февр. 1962, С. 6-21.

Можно привести еще множество вариантов, но рассмотрим сразу же первый и третий. В первом случае заглавие статьи за­ключено в кавычки, название журнала дано курсивом. А в тре-

82


тьем — в курсиве заглавие статьи, а название журнала в кавыч­ках. По какой причине лучше первый вариант? Потому что глазу сразу видно, что «Горизонты поэзии» — это не книга, а короткий текст.

При таком оформлении журнальные статьи попадают в одну ком­панию (как увидим) с главами книг и материалами конференций.

Второй пример — это вариация первого, в нем лишь устране­но указание месяца и года публикации. Но так как месяц и год надо знать, первый вариант предпочтительнее. Лучше бы уж было: Иль Верри 1, 1962. Кстати, вы заметили, наверное, помету «НС» («Новая серия»). Это очень важно, потому что журнал выходил еще и со старой нумерацией, в которой первый номер приходил­ся на 1956 год. Так вот, если надо цитировать какой-то номер до 1962 года, я, разумеется, не имея права вводить от себя определе­ние «старая серия», вместо этого поступаю так:

Горльер, Клаудио, «Апокалипсис Дилана Томаса», Иль Верри I, 1, осень 1956, С. 39-46.

Тут я ввел в описание не только номер, но и порядковый год существования журнала. По этой формуле, предыдущее библио­графическое описание должно бы было принять такой вид:

Анчески, Лучано, «Горизонты поэзии», Иль Верри VII, 1, 1962, С. 6-21,

да вот загвоздка: в новой серии (при новой нумерации) на выпус­ках не проставлялись порядковые года издания.

Есть случаи, когда в журналах используется сквозная нумера­ция страниц выпусков на весь год (или по томам; в одном кален­дарном году может выйти несколько томов). Скажут, что тогда нет необходимости указывать номер выпуска, достаточно указать год и страницу, например:

Гульельми, Гуидо, «Техника и литература», Язык и стиль, 1966, С. 323-340.

Что ж, проверим, как это выглядит на практике. Идем в биб­лиотеку, выписываем кипу журналов за весь год, тащим к себе на стол, находим страницу 323: это, оказывается, третий выпуск

83


первого порядкового года. Пусть теперь мне объяснят, зачем было бегать с тяжестями. Может, кому-то из коллег нравится такой спорт... Но я лучше тихо укажу в ссылке:

Гульельми, Гуидо, «Техника и литература». Язык и стиль, I, 3, 1966.

И тогда, даже если не указана страница, найти статью все рав­но будет делом одной минуты. При таких данных гораздо проще выписывать материал из библиотечных фондов или из издательств: ведь заказ делается не по номеру страницы, а по номеру выпуска. Хотя привести номера первой и последней страницы все равно полезно, это позволяет понять, длинна или коротка статья. Так что страницы лучше указывайте.

Коллективы авторов. Под редакцией такого-то. Поговорим об описании не целых книг, а их кусков, взятых как из сборников одного и того же автора, так и из коллективных сборников. При­ведем простой образчик:

Морпурго-Тальябуэ, Гуидо. «Аристотелизм и барокко» в сб. Риторика и барокко. Материалы III Международного конгресса по гуманитарным исследованиям, Венеция, 15-18 июня 1954, под ред. Энрико Кастелли, Рим, Бокка, 1955, С. 119-196.

Что мы извлекаем из подобной записи? Все, что требуется, а именно:

а) что речь идет о тексте, публикуемом вместе с другими тек­стами, а следовательно, работа Морпурго-Тальябуэ не является книгой, хотя по числу ее страниц (77 страниц) можно предполо­жить, что это труд достаточно солидный;

б) что вся группа текстов имеет заглавие «Риторика и барок­ко» и принадлежит разным авторам (по европейским нормам «в сб.» выглядит как AAVV или AA.VV.);

в) что это материалы научной конференции. Важная инфор­мация, поскольку в систематических каталогах подобные сбор­ники часто отправляют в ящик «Материалы симпозиумов и кон­ференций»;

84


г) что издание подготовлено Энрико Кастелли. Это чрезвы­чайно важно, во-первых, потому, что во многих библиотеках сбор­ник отправят на «К», под «Кастелли, Энрию», а во-вторых, пото­му, что англоязычная библиографическая традиция предписыва­ет делать то же самое: заносить в таких случаях книгу не под «AAVV», как в Европе, а на имя редактора. Поэтому в европей­ских библиографиях эту книгу вы будете искать на «А»:

AAVV, Retorica е Barocco, Roma, Bосса, 1955, pp. 256, 20 tav.,

а в американской или английской библиографии вы должны об­ратиться совсем в другое место:

Castelli, Enrico (ed.), Retorica e Barocco; Roma, Bocca, 1955, pp. 256, 20 tav.

Вставочка (ed.) означает «куратор» или «научный редактор»; «eds.» пишут, когда редакторов несколько.

Не зная этих мелочей, вам не откопать книгу в библиографи­ческом указателе или в каталоге библиотеки.

Как мы увидим из раздела III.2.4., где дан наглядный пример библиографического поиска, ссылка на эту самую работу Мор­пурго в «Истории итальянской литературы» издательства «Гар­занти» выглядит таким образом:

«нельзя не учитывать... коллективный труд Риторика и барокко. Мате­риалы III Международного конгресса по гуманитарным исследованиям, Милан, 1955, и в частности основополагающий обзор Г. Морпурго-Та­льябуэ Аристотелизм и барокко.

Это пример очень плохого библиографического указания. В нем: а) сокращено до инициала собственное имя автора; б) ука­зывается город Милан, что наводит на мысль, что либо научное мероприятие прошло в Милане, либо что в Милане расположено издательство, а неверно как первое, так и второе; в) не названо издательство; г) непонятно, каков объем статьи; е) не указано, кто научный редактор тома.

Упаси вас бог повторить все это в таком же виде на вашей библиографической карточке! Нет, на карточку вы должны

85


выписать только некоторые сведения: оставить пустые места, что­бы потом заполнить как следует. Значит, выписывайте вот что:

Морпурго-Тальябуэ, Г...

«Аристотелизм и барокко» в сб. «Риторика и барокко». Материалы III Международного конгресса по гуманитарным исследованиям, ... , под ред...., Милан, 1955, С.....

Коллектив авторов без научного редактора. Теперь предпо­ложим, что вы описываете статью, вошедшую в книгу, где имеет­ся четыре равноправных автора, но ни один из них не выступает научным редактором. Например, у меня тут под рукой немецкая книжка: имена авторов Т.А. van Djik, Jens Ihwe, Janos S. Petöfi, Hannes Rieser.

При цитировании подобной книги ради краткости обычно пи­шут только первую фамилию и прибавляют «et al.», сокращение от латинского «et alii»:

Djik, Т.А. van et al., Zur Bestimmung narrativer Strukturen и т.д.

Теперь возьмем более сложный случай. Статья напечатана в третьем выпуске двенадцатого тома в коллективном труде, каж­дый том которого имеет собственное заглавие, отличное от загла­вия коллективного труда в целом:

Hymes, Dell, "Anthropology and Sociology", in Sebeok, Thomas A., ed., Current Trends in Linguistics, vol. XII, Linguistics and Adjacent Arts and Sciences, t. 3, The Hague, Mouton, 1974, pp. 1445-1475

Таким образом описывается статья Делла Хаймса. При ссыл­ке же на весь труд в целом, читателя, безусловно, заинтересует, сколько же томов входит в это собрание. Будем указывать так:

Sebeok, Thomas Α., ed., Current Trends in Linguistics, The Hague, Mouton, 1967-1976, 12 voll.

Если необходимо сослаться на статью, входящую в сборник статей того же автора, используем ту же систему, что и в случае коллектива авторов, только не вставляя никакого имени перед за­главием книги, например:

86


Росси-Ланди, Ферруччо, «Идеология как социальное проектирование» в: «Язык как работа и как рынок», Милан, Бомпи­ани, 1968, С. 193-224.

Подчеркнем тонкость, что глава из коллективного труда указы­вается «в» («in») этом самом труде, в то время как статья в периоди­ческом издании не сопровождается пометкой «в», а просто назва­ние журнала пишется непосредственно после названия статьи.

Книжная серия. Самое совершенное библиографическое опи­сание должно включать и название издательской серии, в которую входит книга. Эта информация, впрочем, является не необходимой, а дополнительной. Необходимая информация — автор, заглавие, издательство и год публикации. Но в определенных дисциплинах книжная серия является своего рода сигнальным флажком, указа­телем научного направления. Серию проставляют в кавычках пос­ле заглавия и сообщают порядковый номер тома в серии:

Росси-Ланди, Ферруччо, «Идеология как социальное проектирование», в: «Язык как работа и как рынок», «Новые италь­янские исследования — 2», Милан, Бомпиани, 1968, С. 193-224.

Анонимы, псевдонимы и т.д. В случае анонимных сочинений, а также изданных под псевдонимами и когда статьи в энциклопе­диях и справочниках подписаны только инициалами автора:

—  для анонимов попросту ставим вместо имени автора слово «Аноним»;

—  для псевдонимов можно прибавлять в скобках настоящее имя ав­тора (если оно известно), для гипотез, достаточно устоявших­ся, — гипотетическое имя с вопросительным знаком в скобках. Когда речь идет об авторе, традиционно известном под неким именем, в котором, однако, наука сомневается — к имени при­бавляется в скобках «Псевдо».

Лонгин (Псевдо). О высоком.

В третьем случае, скажем, цитируя статью «Семнадцатого века стиль» Большой Итальянской энциклопедии «Треккани», подписанную

87


«М. Пр.», надо посмотреть в начале тома список подписей, уз­нать, что автор — Марио Прац и дать следующее указание:

М(арио) Пр(ац), «Семнадцатого века стиль», Итальянская Энциклопе­дия XXXI.

Ныне в. Есть произведения, которые, впервые выйдя в перио­дике, ныне легко доступны в сборниках работ соответствующих авторов или в тематических антологиях. Если ссылка не носит для диплома центрального характера, можно цитировать по тому источнику, который под рукой. А вот когда речь идет о ключевых для темы работах, тогда сведения о первых публикациях необхо­димы для исторической корректности. Никто не запрещает ис­пользовать подручное переиздание, но в порядочном сборнике или антологии непременно будет указываться и первоиздание публи­куемого произведения. На основании этого указания вы создади­те библиографическую ссылку по следующей форме:

Fodor, Jerry Α., Katz, Jerrold J., "The Structure of a Semantic Theory",

Language 39, 1963, pp. 170-210 (ныне в Fodor J. А. и Katz J. J., eds., The Structure of Language, Englewood Cliffs, Prentice-Hall, 1964, pp. 479-518).

Составляя специальную библиографию по принципу автор-дата (о ней мы будем говорить в разделе V.4.3.), в качестве сиг­нальной даты выводите дату первой публикации:

Fodor, Jerry Α., Katz, Jerrold J.

1963              "The Structure of a Semantic Theory", Language 39, 1963,

pp. 170-210 (ныне в Fodor J.A., Katz J.J., eds., The Structure of Language, Englewood Cliffs, Prentice-Hall, 1964, pp. 479-518).

Цитаты из газет и еженедельников: они оформляются так же, как и цитаты из журналов, с той только разницей, что для них существеннее (из соображений удобства) дата выхода, нежели номер выпуска. В случае проходных упоминаний газетных пуб­ликаций нет необходимости даже указывать страницу (хоть это

88


всегда невредно), и нет абсолютно никакой нужды указывать ко­лонку. Однако если тема вашего диплома связана со специфичес­кими проблемами газетной верстки, тогда указание места на стра­нице становится, конечно, обязательным.

Для газет городского значения указывайте город: Иль Гадзет­тино (Венеция), 7.7.1997.

Выдержки из официальных документов и из серий памятни­ков. Существуют профессиональные пометы, указывающие на своды официальных документов, свои для каждого профиля на­уки, точно так же как существует особый язык сокращений для описания старинных рукописей. Здесь мы можем лишь посовето­вать читать специальную литературу и добавим, что в каждой об­ласти знания есть такие сокращения, которые всем понятны, и в развертывании они не нуждаются. Публикации постановлений американского парламента, согласно учебникам, цитируются так:

S. Res.218, 83d Cong., 2d Sess., 100 Cong. Rec. 2972 (1954).

и для специалистов в этой области запись будет обозначать сле­дующее: Senate Resolution number 218 adopted at the second session of the Eighty-Third Congress, 1954, and recorded in volume 100 of the «Congressional Record» beginning on page 2972 (Постановле­ние Сената номер 218, принятое на втором заседании восемьде­сят третьего конгресса в 1954 году, опубликованное в сотом томе «Постановлений Конгресса», начало на стр. 2972).

Точно так же в исследовании по средневековой философии, из ссылки к тексту R.L. 175, 948 (или же PL, CLXXV, col. 948) всякому ясно, что его адресуют в столбец 948 сто семьдесят пято­го тома знаменитого собрания латиноязычных текстов христиан­ского средневековья — «Латинской Патрологии» Миня. Однако, делая впервые в своей жизни карточную библиографию, будет замечательно, если для начала вы перепишете целиком выходные данные этого издания, в частности, потому, что в затекстовом

89


библиографическом списке от вас потребуется привести ее в пол­ном виде:

Patrologiae Cursus Completus, Series Latina, accurante J.P.Migne, Paris, Gamier, 1844-1866, 222 voll (+ Supplementum, Turnhout, Brepols, 1972).

Цитаты из классиков. Чтоб цитировать произведения клас­сики, надо соблюдать набор условностей, достаточно общепри­нятых, по формуле заглавие-книга-глава, или часть-параграф, или песнь-стих. Некоторые произведения фрагментированы по тра­диции, восходящей к далекой древности. Когда современные ре­дакторы вводят другую фрагментацию, обычно сохраняют также и традиционные обозначения. Поэтому, желая процитировать «Ме­тафизику» Аристотеля о принципе непротиворечия, надо писать: Met. IV, 3, 1005b, 18.

Отрывки из «Сочинений» Чарлза С. Пирса обычно цитируют­ся: СР, 2.127

Библейские цитаты: I Царств, 14:6-9

Классические комедии и трагедии (да и неклассические тоже) цитируются: порядковый номер акта римской цифрой, затем номер сцены (арабской), потом стих или стихи: Стропт., IV, 2:50-51. Прав­да, англоязычные ученые предпочитают Shrew, IV, ii, 50-51.

Разумеется, читатель диплома должен понимать, что Стропт. означает «Укрощение строптивой» Шекспира; если ваш диплом по елизаветинскому театру, никаких проблем. Если же шекспи­ровский мотив возник как элегантная и тонкая необязательная па­раллель в дипломе по психологии, лучше при цитировании дать более общепонятную ссылку.

Прежде всего заботьтесь о практичности и понятности. Ставя после дантовской цитаты II, 27.40, пишущий, надо полагать, имеет в виду сороковой стих двадцать седьмой песни второй кантики. Но специалисты по Данте пишут в этих случаях Чист., XXVII, 40. Старайтесь соблюдать научный этикет, это второстепенное, но очень важное правило.

Безусловно, надо держать ухо востро. «Мысли» Паскаля обыч­но нумеруют одним способом — в традиционных изданиях и со-

90


всем по-другому — в издании Бруншвика; там они расположены в совершенно новом порядке. Подобные тонкости нарабатываются по мере чтения источников и научного материала.

Цитирование неизданных трудов и частных документов. Дипломные и диссертационные работы, депонированные и неде­понированные рукописи при цитировании описываются опреде­ленным образом. Пример:

Ла Порта, Андреа, Некоторые аспекты теории исполнения в естествен­ном языке, диссертация, защищенная на филолого-фи­лософском факультете, Болонский университет, год вы­пуска 1975-1976.

Valesio, Paolo, Novantiqua: Rhetorics as a Contemporary Linguistic The­ory, в печати (любезно предоставлено автором).

Точно так же цитируются частные письма и беседы. Если они имеют второстепенное значение, достаточно отметить источник в примечании, но если они повлияли на ваши идеи, значит, их место в основной библиографии:

Смит (Smith), Джон, Частное письмо автору от 5.1.1995

Как будет сказано в частности в разделе V.3, для подобных цитат вообще-то принято просить разрешения у автора письма, а в случае с устным сообщением — предоставлять собеседнику письменный вариант на утверждение.

Оригинал и перевод. По хорошему, работы должны бы были изучаться и цитироваться только на языке оригинала. Однако ре­альность не такова. Прежде всего, есть языки, на которых, как считается по умолчанию, не обязательно читать (болгарский) — и языки, которые вроде бы положено понимать. Принято думать, что любой человек что-то там понимает по-английски и по-фран­цузски, в меньшей степени по-немецки, что итальянцы читают по-испански и по-португальски, хоть это в общем-то иллюзия, и что русского и шведского не знает никто.

Далее. Некоторые книги прекрасно можно использовать в пе­реводе. Если у вас герой диплома Мольер, ужасно было бы, если

91


бы вы читали его не на французском языке. Но если ваш пред­мет — история Италии середины прошлого века, вы имеете пра­во прочесть «Историю Италии» Дениса Мак Смита и в переводе с английского языка. Не возбраняется в данном случае цитировать по переводу.

Тем не менее ваша библиографическая ссылка должна сооб­щать какие-то данные и тому, кто захочет воспользоваться тек­стом на языке подлинника. Поэтому принято делать двойное опи­сание. Кстати, таково же положение и в случае, если вы работали с текстом на языке подлинника. Цитируйте англоязычный текст, но почему бы не указать, что существует перевод и в каком изда­тельстве он вышел? Так что идеальная форма представляется при­мерно такой:

Mac Smith, Denis. Italy. A Modern History, Ann Arbor, The University of Michigan Press, 1959 (итал. пер. Альберто Аквароне, История Италии с 1851 по 1958, Бари, Латерца, 1959).

Бывают ли исключения? Да, некоторые. Например, в вашем дипломе (не о Греции!) вам надо процитировать, ну, скажем, в связи с чем-то юридическим, «Республику» Платона. Можете сме­ло цитировать в каком хотите переводе, лишь бы только было ука­зано, по какому изданию.

Точно так же, работая над исследованием по общей культуро­логии и желая процитировать книгу

Lotman, Juri М., Uspenskij, Boris Α., Tipologia délia cultura, Milano,

Bompiani, 1975,

цитируйте со спокойной совестью итальянское издание. У вас есть два оправдания. Во-первых, вряд ли ваши читатели трясутся от желания штудировать русский оригинал. Во-вторых, никакого ори­гинала не существует, имеет место совокупность статей, собран­ных из научных сборников итальянскими составителями книги. Конечно, можете указать после заглавия: составители Ремо Фак­кани и Марцио Марцадури.

Однако если ваше исследование посвящено развитию семи­отики, за определенный период, тогда вам следует ссылаться на

92


оригинал более тщательно. Вероятно, по-русски вы не читаете (надеюсь, вы при этом не взялись за диплом по семиотике в СССР!) и полагаю, что из всего набора статей вас особо затронула какая-то конкретно, ну, например, седьмая. Тогда вам непременно надо указать, в каком году она опубликована и в каком издании. Все эти сведения составитель собрал для вас в примечании к загла­вию статьи. В библиографии это примет следующий вид:

Lotman, Juri М. "О ponjatii geograficeskogo prostranstva v russkich srednevekovych tekstach", Trudy po znakovym sistemam II, 1965, pp. 210-216 (ит. пер. Ремо Факкани, «Il concetto di spazio geografico nei testi medievali russi» в: Lotman, Juri М., Uspenskij, Boris A., Tipologia della cultura, Milano, Bompiani, 1975).

Таким образом, вы не притворяетесь, будто читали текст в оригинале, вы указываете ваш переводной источник, однако дае­те читателю и ту информацию, которая касается первоисточника и может быть ему полезна.

В случае, если работа на малоизвестном языке, и если печат­ного перевода не существует, после заглавия указывайте, что пе­ревод ваш собственный (в круглых скобках).

Теперь рассмотрим некий случай, который на первый взгляд может показаться очень трудным и для которого «идеальное» ре­шение на первый взгляд ужасно кропотливо. Посмотрим, однако, каким образом кропотливость может быть дозирована.

Давид Ефрон — аргентинский еврей, в 1941 году он опубли­ковал на английском языке в Америке исследование «Gesture and Environment» о языке жестов у нью-йоркцев еврейского и ита­льянского происхождения. Испанский же текст этой книги вы­шел только в 1970 году в Аргентине, и у него было другое загла­вие: «Gesto, raza y cultura». В 1972 году этот текст был снова издан по-английски в Голландии под заглавием «Gesture, Race and Culture». С этого издания был сделан в 1974 году итальянс­кий перевод: «Gesto, razza e cultura». Как должна выглядеть снос­ка при его цитировании?

93


Зависит от ситуации. Предположим, цитата должна войти в диплом, посвященный именно Давиду Ефрону. В этом случае за­текстовая библиография будет содержать раздел, посвященный сочинениям автора, и все вышеуказанные издания будут перечис­лены в столбик в порядке выхода в свет, с оговоркой, что каждое из них является переизданием предыдущего. Предполагается, что дипломник просмотрел все эти издания, ведь ему надо было знать, вносились ли изменения и делались ли купюры.

Во втором случае, скажем, если цитата войдет в диплом по экономике, политэкономии или социологии, где затрагиваются проблемы эмиграции и куда книга Ефрона привлечена только по­тому, что в ней есть полезная информация второго и третьего пла­на: в этом случае можно ограничиться ссылкой на последнее ита­льянское издание и больше на этом вообще не останавливаться.

Или, наконец, промежуточный случай. Цитата второстепенна, но для концепции важно, что исследование не написано недавно, а восходит к 1941 году. Лучшим решением будет:

Efron, David, Gesture and Environment, New York, King's Crown Press, 1941 (итал. пер. Michelangelo Spada, Gesto, razza e cultura, Milano, Bompiani, 1974).

Однако есть одна сложность. В итальянском издании, под ко­пирайтом, сообщено, что первое издание восходит к 1941 году, но в качестве названия вместо заглавия первоиздания приведено заглавие голландской книги 1972 года. Это грубый ляп (которым я имею право возмущаться, поскольку сам и являюсь научным редактором той серии, где вышла книга с ошибкой)! Грубый ляп: по подобным данным студенты с полным основанием будут ци­тировать в качестве первоиздания Gesture, Race and Culture. Вот почему необходимо в каждом случае выверять библиографичес­кую запись не по одному, а по нескольким источникам.

Самый въедливый дипломник, из тех, кто дает и основную и сопутствующую информацию, зная о судьбе Ефрона и о посте­пенном возврате интереса ученых к нему, составит следующую библиографическую запись:

94


Efron, David, Gesture and Environment, New York, King's Crown Press, 1941 (2a ed., Gesture, Race and Culture, The Hague, Mouton, 1972; итал. пер. Michelangelo Spada, Gesto, razza e cultura, Milano, Bompiani, 1974).

На основании всего вышесказанного приходим к выводу, что оптимальная информация определяется характером диплома и тою ролью, которая отведена каждой конкретной книге в общем кон­тексте (первостепенный ли это источник, или второстепенный, или сопутствующий, или дополняющий и проч.).

На основании этих указаний вы теперь можете приступать к библиографии, которая потом войдет в диплом. Но к этому мы еще возвратимся в главе VI. В разделах V.4.2 и V.4.3, посвящен­ных двум системам оформления библиографических ссылок и двум системам увязывания примечаний с библиографией, вы най­дете образцы — две пары страниц (таблицы № 16-17, 18-19) с примерами текстов и соответствующих библиографий.

Для того чтобы лучше уяснить все сказанное нами выше, изу­чите эти страницы.

На данном этапе объяснение, как делать правильную библио­графическую запись, понадобилось для того, чтобы вы могли на­чать составлять необходимые карточки. Все сказанное суммиру­ется в таблице № 1 (модуль библиографической карточки).

В завершение разговора приводим таблицу № 2: образец не­дозаполненного модуля. Как видите, в ходе работы сначала я встре­тился с итальянским переводом книги. Затем нашел книгу в ката­логе и вписал в правый верхний угол шифр библиотеки. Затем получил из хранения книгу, посмотрел на копирайт и нашел заг­лавие оригинала и название издательства. Под копирайтом не сто­яло года выхода, но я увидел его на обороте обложки и внес в свое описание. Наконец, я приписал внизу карточки, чем именно эта книга для меня важна.


Таблица № 1

 

 

 

 

10.

(Перевод: если издание цитируется под своим иностран-

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ ССЫЛКА

 

 

ным заглавием, но существует перевод на ваш язык, — при-

В завершение долгого разговора о библиографических описа-

 

 

вести имя переводчика, переводное название, место изда-

ниях подведем итоги: что должно содержаться в хорошей ссыл-

 

 

ния, название издательства, год издания перевода, по ус-

ке. То, что здесь дано курсивом, должно быть дано курсивом и в

 

 

мотрению — количество страниц).

вашем тексте (при машинной перепечатке курсиву соответству-

СТАТЬИ В ПЕРИОДИКЕ

ют подчеркивания). То, что я даю в кавычках, и вы должны за-

 

 

 

кавычивать. Где в таблице запятая, пусть будет запятая и у вас.

*

1.

Фамилия и имя автора,

где скобка — скобка.

*

2.

«Заглавие статьи или главы».

Звездочками отмечены части описания, которые должны при-

*

3.

Название периодического издания,

сутствовать всегда. Другие части могут быть, а могут и не быть.

*

4.

Номер тома, номер выпуска (по усмотрению — указание

в зависимости от характера диплома.

 

 

на новую серию «НС»),

 

 

 

 

5.

Месяц и год,

ОТДЕЛЬНЫЕ ИЗДАНИЯ

 

6.

Страницы, на которых напечатана статья.

*

1.

Фамилия и имя автора (или авторов, или научного редак-

ГЛАВЫ ИЗ КНИГ, ИЗ СБОРНИКОВ НАУЧНЫХ ТРУДОВ,

 

 

тора, или составителя. Тут же указываются псевдонимы и

ИЗ АКТОВ СИМПОЗИУМОВ И КОНФЕРЕНЦИЙ

 

 

 

 

 

 

*

2.

Заглавие и подзаголовок издания,

*

1.

Фамилия и имя автора,

 

3.

(«Книжная серия»),

*

2.

«Название статьи или очерка»

 

4.

Порядковый номер издания (если это не первое),

*

3.

в

*

5.

Место издания. Если в книге оно не указано, надо писать s.l .

*

4.

По усмотрению имя научного редактора коллективного

 

 

(sine loco),

 

 

труда/в сб. / AAVV,

*

6.

Издательство. Если в книге оно не указано, не писать ни-

*

5.

Название коллективного труда,

 

 

чего,

 

6.

(По усмотрению фамилия научного редактора, если преж-

*

7.

Год издания. Если в книге он не указан, надо писать s.d.

 

 

де было поставлено AAVV),

 

 

(sine data),

*

7.

Номер тома повторяющегося издания, откуда взята цити-

 

8.

По вашему усмотрению, сведения о позднейшем издании,

 

 

руемая статья,

 

 

которым вы пользовались,

*

8.

Место издания, издательство, год издания, количество стра-

 

9.

Число страниц и по усмотрению число томов в собрании,

 

 

ниц, как в случае книжных изданий.

96


Таблица № 2 БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ КАРТОЧКА


III.2.4. Опыт поиска в городской библиотеке

Кто-то, впрочем, возразит, что мои советы хороши для сло­жившегося ученого, но что неопытный студент обязательно, бе­рясь за библиографию, столкнется со множеством трудностей:

—  потому что не может работать в специализированной библио­теке, так как живет вдали от университетских городов;

—  потому что имеет крайне зыбкое понятие о том, что ищет, и не знает, с какого боку подойти к предметному каталогу, и руко­водитель ему ничем не помогает;

—  потому что не может ездить по библиотекам (не хватает денег, времени, здоровья и т. д.)

Что ж, будем исходить из самой крайней ситуации. Студент учится на заочном отделении; за четыре года он только несколько раз побывал в университете. С руководителем (допустим, препо­давателем итальянской литературы или эстетики) он практичес­ки не знаком. За диплом он хватается в последнюю минуту. На все про все у него есть только год.

Где-то в сентябре он встречался с профессором или с кем-то из его аспирантов, но у тех не было времени разговаривать. Про­фессор спросил на ходу: «Почему бы вам не заняться концепцией метафоры в трактатах итальянского барокко?» После чего сту­дент воротился в свой далекий уездный город. В его распоряже­нии городская библиотека. Он имеет разрешение два-три раза в неделю не приходить на работу после обеда и собирается за не­сколько походов в читальный зал составить себе понятие о буду­щем дипломе и можно ли справиться с ним, не обращаясь в дру­гие книгохранилища. Покупать дорогие книги у него нет денег. Микрофильмы заказывать слишком сложно. Самое большее ему удастся пару раз вырваться в университетский город: в январе и, скажем, в апреле. В остальное время надо творить из подручных средств. Может, какие-нибудь книги он и купит, но самые деше­вые, в бумажном переплете, и не больше пяти-шести.

Таковы условия задачи. Чтоб понять, что же делать этому сту­денту, я пишу эти строки в далеком районном центре в области

98


Монферрато. Двадцать три километра надо ехать до Алессанд­рии (девяносто тысяч жителей, городская библиотека, картинная галерея и краеведческий музей). Час езды до Генуи, полтора до Турина и Павии. За три часа можно добраться до Болоньи. Но мы это учитывать не будем. Никаких университетских городов, рабо­таем только на местных ресурсах.

Далее. Я выбрал тему диплома (концепцию метафоры в трак­татах итальянского барокко), которую никогда специально не раз­рабатывал. Так что чувствовал себя честно неподготовленным. Да, понятно, что я не был законченным невеждой, поскольку уже соприкасался как с эстетикой, так и с риторикой. Скажем, я знал, что главные специалисты в Италии по проблематике барокко — это Джованни Джетто, Лучано Анчески, Эцио Раймонди и что в последние десятилетия у них выходили труды. Я также знал, что существует основной литературный манифест семнадцатого века «Подзорная труба Аристотеля» Эмануэле Тезауро и что посвя­щен этот трактат концепции метафоры. Однако это тот минимум, который должен бы знать и наш предполагаемый студент: к кон­цу четвертого курса сдавал же он хоть какие-то экзамены, а выби­рая руководителя, читал же хоть какие-то его работы, а в работах не могли не упоминаться эти основные имена.

И тем не менее для чистоты эксперимента действовать я буду, будто не знаю даже того, что знаю. Ограничусь сведениями на уровне обыкновенной общеобразовательной школы. Я знаю, что барокко — это из области изобразительного искусства и литера­туры семнадцатого века. Что метафора — риторическая фигура. Не более того.

Выделяю на введение в предмет три дня по три часа, с трех до шести, в шесть библиотеку закрывают. Получается девять часов. За девять часов книг не почитаешь, но я наметил составить пред­варительную библиографию. Засекаю время. Не претендую дать образец полной, законченной работы: это проба пусковой фазы, которая необходима для принятия глобальных решений.

Переступая порог библиотеки, я попадаю на перепутье, как уже говорилось в разделе III.2.1, и передо мной три дороги:

99


III. Сбор материала

1) идти в систематический каталог и браться за ящики «Ита­льянская (литература)», «Литература (итальянская)», «Эстетика», «Семнадцатого века (стиль)», «Барокко», «Метафора», «Ритори­ка», «Трактаты», «Поэтики» 1. В библиотеке два каталога, старый и модернизированный, в каждом есть систематическая и алфа­витная половины. Они до сих пор не слиты, надо рыться и там и тут (не доверяйтесь обыкновенной логике, что-де книга прошло­го века будет в старом каталоге! Если библиотека купила эту кни­гу в прошлом году, карточку отправят в новый. Единственное, в чем можно быть уверенным, это что искать книгу, вышедшую в прошлом году, можно только в новом каталоге, тут уж сомнений никаких нет);

2) идти в справочный зал и просматривать энциклопедии и кни­ги по истории литературы. В историях литературы (или эстетики) надо находить главу «Семнадцатый век» или «Барокко». В энцик­лопедиях смотреть: «Барокко», «Семнадцатого века (стиль) (вкус)», «Метафора», «Поэтика», «Эстетика» и так далее, то есть те же разделы, что смотрел бы в систематическом каталоге;

3) потолковать с консультантом. Этот вариант в моем случае ока­зался провальным, потому что консультант-библиотекарь, разгадав, кто я, начал сыпать заглавиями на любых языках мира, предложил получать на выдаче сколько угодно книг на одно требование и со­здал мне нестандартные условия, нарушающие чистоту эксперимен­та. С той минуты я отказался и от его советов, и от его опеки.

Поэтому я выбрал путь в систематический каталог и напрасно это сделал, так как сразу вытащил слишком крупный козырь. Мне

1 В το время как смотреть на «Метафору» «Барокко» и «Эстетику» вполне естественно, идея насчет «Поэтики» является чуть более утонченной. Но я в сво­ем праве. Невозможно воображать, будто дипломник подходит к подобной теме совершенно «с нуля», он бы не сумел даже повторить ее название. Значит, с помо­щью профессора, кого-то из друзей или какого-то чтения, в любом случае первое приближение, надо думать, уже состоялось. Наверно, наш студент уже слышал словосочетание «поэтики барокко» и вообще «поэтики» в смысле «программные документы искусства». Это дает нам право допускать, что студент знаком с по­добными терминами.

100


попалась карточка на книгу Джузеппе Конте, «Барочная метафо­ра. О поэтиках семнадцатого века». Милан, Мурсия, 1972. Вот он, мой диплом, ни убавить ни прибавить! Будь я без совести, мог бы просто переписать его. И поступил бы очень глупо, потому что, разумеется, и руководитель и оппонент увидели бы, откуда украдено. Но если я намерен поработать самостоятельно и напи­сать оригинальную работу, эта книга создает мне трудности, по­тому что либо я обязан добавить нечто новое, нечто иное, либо мой диплом — зряшная трата сил.

У меня есть один выход: порядочная честная компиляция, для которой эта книга составляет неплохую стартовую площадку. В этой книге собран весь нужный материал, невзирая на легкое неудоб­ство работы с ним, так как отсутствует библиография за текстом. Но ссылки на литературу легко извлекаются из солидных приме­чаний в конце каждой главы, где книги по каждой теме не только перечислены, но описаны и резюмированы. На глаз прикидываю: можно натаскать оттуда не менее пятидесяти единиц библиогра­фии, даже после отсева тех многих отсылок, которые относятся к современным работам по эстетике и семиотике, прямо не связан­ным с предметом диплома, но преломляющим его на фоне сегод­няшних достижений науки.

Вообще-то, как знать, на этих современных работах я мог бы построить диплом в несколько новом повороте, нацелившись на связи между барокко и эстетикой нашего времени... Ну, пожи­вем — увидим.

Пятьдесят работ по истории вопроса, которые можно набрать, просеяв здешние ссылки, это достаточное количество предвари­тельных библиокарточек, чтобы начинать разведку боем в алфа­витном каталоге библиотеки.

Однако я гордо отвергаю и эту перспективу. Ведь нельзя при­нимать за норму такое фантастическое везенье. Я буду проводить свой опыт так, как будто книги Конте вообще не существует ни на свете, ни в систематическом каталоге алессандрийской биб­лиотеки.

101


Чтобы придать работе методичность, попробую второй путь поиска. Переместившись в справочный зал, берусь за указатели и энциклопедии, в первую очередь за «Большую Итальянскую».

Там вообще нет «Барокко», есть только статья «Барочное ис­кусство», где говорится об искусстве изобразительном. Том на «Б» делался в 1930 году, когда в Италии к литературе барокко относи­лись крайне отрицательно. Стиль семнадцатого века был загнан на задворки истории культуры. Первоначальный словник энциклопе­дии составлялся влиятельным критиком Бенедетто Кроче, гоните­лем барочности в литературе. Думаю: что если заглянуть на «Сем­надцатый век», все же поближе к концу многотомника?

В разделе «Семнадцатого века (стиль)» меня ждет приятный сюрприз. Статья оказывается большой, подробной, толковой, де­тально исследующей проблематику эпохи, от теоретиков и поэтов итальянского барокко (Джованбаттисты Марино и Эмануэле Те­зауро) до проявлений барочного стиля в зарубежных странах (Гра­сиан, Лили, Гонгора, Крэшо и другие). Прекрасные цитаты, цве­тущая библиография. Гляжу на дату выхода тома: 1936. Сверяю инициалы подписи с указателем: автор статьи — Марио Прац. Это наипервейший сорт, какой только можно было сыскать в то время (а во многих отношениях и сейчас). Даже считая, что на­шему студенту неизвестно, сколь великим и изысканным ученым был этот самый Прац, мы можем быть уверены, что он сразу ощу­тит стимулирующий заряд статьи и решит вернуться к ней по­зднее и законспектировать ее. А пока что он сосредотачивается на библиографии и видит, что этот Прац, который пишет такие замечательные статьи, — автор двух книг по той же теме: «Стиль семнадцатого века и маринизм в Англии» (1925) и «Исследова­ния по консептизму» (1934). Сделаем карточки на обе книги.

Потом видим ссылки на несколько трудов итальянских авторов, от Кроче до Д'Анконы, пишем карточки на них; отмечаем ссылку на поэта и критика двадцатого века Т. С. Элиота; после чего вплы­ваем в полноводную реку англо- и немецкоязычных сочинений. Разумеется, переписываем все до единой ссылки, пусть и не знаем этих языков (поживем-увидим), но по ходу дела чувствуем, что у

102


Праца на первом плане общие проблемы семнадцатого века, в то время как нас острее интересуют конкретные моменты, связанные с Италией. Ситуацию за рубежом мы готовы учитывать как фон, но, наверное, она не лучшее начало для разведки.

Посмотрим после того в «Большой Итальянской энциклопе­дии» статью «Поэтика»: оттуда нас пошлют на «Риторику», «Эс­тетику» и «Филологию». Посмотрим «Риторику» и «Эстетику».

Риторика в этой энциклопедии понимается достаточно широ­ко. Есть один абзац о семнадцатом веке (прочесть потом внима­тельнее), но ни одной годной библиографической ссылки.

Об эстетике статью написал Гвидо Калоджеро, но в типичной традиции тридцатых годов. Эстетика рассматривается исключи­тельно как раздел философии. Вико там есть, но авторов бароч­ных трактатов нет. Это позволяет нам нащупать одну из законо­мерностей будущего исследования: ища итальянский материал, вероятнее обнаружить его в литературоведческих работах, а не в историко-философских трудах (по меньшей мере, как мы убедим­ся, так было до недавнего времени). В статье «Эстетика» все же я нахожу колонку ссылок на классические работы по истории эсте­тики, из них может выйти прок. Но они все английские или не­мецкие и вдобавок очень давние: Циммерман (1858), Шласлер (1872), Босанке (1895), а кроме того, Сентсбери, Менендес-и-Пе­лайо, Найт, наконец — Кроче. Заглядываю в алфавитный каталог и обнаруживаю, что ни одного из этих трудов, за исключением Кроче, нет в алессандрийской библиотеке. Как бы то ни было, переписать их на карточки надо, рано или поздно может потребо­ваться заглянуть в эти книги, все зависит от того, какое направле­ние примет мой диплом.

Беру «Большой Энциклопедический словарь» УТЕТ, поскольку предполагаю, что там могут найтись подробные, доведенные до нашего периода статьи по «Поэтике» и прочему моему словнику. Но в «Словаре» ничего не обнаруживается. Тогда я открываю «Фи­лософскую энциклопедию» издательства Сансони.

Интересны и статья «Метафора» и статья «Барокко». В первой нет полезных библиографических данных, но говорится (и по мере

103


работы я оценю, как важно это предуведомление), что в основе всего лежит теория метафоры Аристотеля. Во второй статье при­водится серия имен, ссылки на которые я найду и в более специ­альных контекстах (имена Кроче, Вентури, Джетто, Руссе, Ан­чески, Раймонди), и я старательно переписываю эти фамилии. Кроме того, вижу довольно существенную отсылку на статью Рокко Монтано, этой записи нет в предыдущих справочниках, поскольку статья новее их.

Тут мне становится ясно, что я дозрел до специального указа­теля, и я берусь за «Историю итальянской литературы» профес­соров Чекки и Сапеньо, вышедшую в издательстве «Гарзанти».

Наряду с разделами ведущих литературоведов по поэзии, прозе и драматургии, по путешествиям и по прочему, я вижу главу Фран­ко Кроче «Критика и трактаты барокко» (около пятидесяти стра­ниц). Ограничусь только этой статьей. Пробегаю ее в самом быс­тром темпе (я сейчас не читатель книг, а составитель библиогра­фического списка) и понимаю для себя, что полемика, начатая поэтом Алессандро Тассони по вопросу о Петрарке, продолжи­лась у других сочинителей, дискутировавших об «Адонисе» Ма­рино (Стильяни, Эррико, Апрозио, Алеандри, Виллани и другие), потом затронула авторов трактатов, которые у Кроче именуются барочно-умеренными (Перегрини, Сфорца Паллавичино) и через базовый текст Тезауро, составляющий самый знаменитый трак­тат в защиту «гения» и остроумия барокко («лучшее, образцовое произведение теории барокко, думается, в масштабе целой Евро­пы»), завершается литературной критикой конца семнадцатого века (Фругони, Лубрано, Боскини, Мальвазия, Беллори и другие).

Ясно, что в центре моих интересов окажутся Сфорца Палла­вичино, Перегрини и Тезауро. Перехожу к библиографии главы Франко Кроче. В ней около сотни единиц. Библиография подраз­делена по темам, алфавитного порядка в ней нет. Без карточек ее не упорядочить. Я уже понимаю, что Франко Кроче занимается литературными критиками семнадцатого века — от Тассони до Фругони — и что необходимо вместить в мою коробку все биб­лиографические указания, которые у Кроче есть. Может быть,

104


в дипломе найдут себе место только «умеренные» теоретики и Тезауро, но для вступления или для примечаний понадобятся срав­нения с другими дискуссиями того периода...

Учтите, что ваша первоначальная библиография обязательно должна быть проверена, как минимум единожды, научным руко­водителем. Он ведь хорошо знает вашу тему и безусловно скажет сразу, с чего начать, что обязательно прочесть, а без чего можно просуществовать вполне безбедно. Если ваша коробочка состав­лена аккуратно, за час вы с руководителем ее переберете. В слу­чае нашего эксперимента я составил 1) список общих работ по барокко и 2) специальную библиографию по авторам трактатов.

Мы уже говорили, как надо оформлять карточку в случаях, если библиографическая запись содержит лакуны. В карточке, которая воспроизведена тут выше, я сперва оставил место, чтобы дополнить имя автора (Эрнест? Эпаминонд? Эварист? Элий?) и вписать название издательства (Сансони? Новая Италия? Нерби­ни?). После даты я оставил место для факультативных сведе­ний. Шифры справа сверху, разумеется, заносятся, когда мы отыскиваем книгу в каталогах определенных книгохранилищ (ВСА = Biblioteca Civile di Alessandria). В алессандрийской биб­лиотеке труд Раймонди (Эцио!) систематизирован под номером Со D 119.

Так я переписал всю библиографию из двух энциклопедичес­ких статей. Теперь перенесемся на день позднее, когда карточки уже переписаны.

105


Таблица 3 ОБЩИЕ ТРУДЫ ПО ИТАЛЬЯНСКОМУ БАРОККО,

ПОДОБРАННЫЕ НА ОСНОВАНИИ ТРЕХ СТАТЕЙ ИЗ ЭНЦИКЛОПЕДИЙ И СПРАВОЧНИКОВ

(«Большая Итальянская Энциклопедия», «Большая Философская Энциклопедия» Сансони-Галларате, «История итальянской литературы» Гарзанти)

 

Наличие в библиотеке

Труды, разыскивавшиеся в алфавитном каталоге

Труды тех же авторов, найденные по ходу дела в алфавитном каталоге

 

AAVV, Риторика и барокко

 

 

Анчески, Л., Идея барокко

 

Есть

 

Анчески, Л., «Поэтики литературного барокко в Италии»

Есть

 

Анчески, Л.. От Бэкона до Канта

Есть

 

Анчески, Л., «Категории вкуса и гения у Бартоли»

Есть

Вельфлин, Э., Возрождение и барокко

 

 

Д'Анкона, А, «Барочный стиль в придворной поэзии XVII века»

 

Есть

Джетто, Дж., «Полемика о барокко»

 

 

Калькатерра, К., Парнас вверх ногами

 

Есть

 

Калькатерра, К., «Проблема барокко»

Есть

Кроче, Б., Исследования по итальянской литературе семнадцатого века

 

Есть

 

Кроче, Б., Новые исследования по итальянской литературе семнадцатого века

106


Есть

Кроче, Б., История эпохи барокко в Италии

 

Есть

 

Кроче, Б., Поэты-маринисты Политики и моралисты семнадцатого века

Есть

Кроче, Б., «Итальянские теоретики консептизма и Б. Грасиан»

 

Есть

Кроче, Б., Эстетика как наука выражения и общая лингвистика

 

Есть

Кроче, Ф., «Критические сочинения и трактаты барокко»

 

Есть

Кроче, Ф., «Поэтики барокко в Италии»

 

 

Марцот, Дж., Гений (ингений) и гений Семнадцатого века

 

Есть

Монтано, Р., «Эстетика Возрождения и барокко»

 

 

Морпурго-Тальябуэ, Дж., «Аристотелизм и барокко»

 

 

Прац, М., Стиль семнадцатого века и маринизм в Англии

 

 

Прац, М., Исследования по консептизму

 

Есть

Флора, Ф., История итальянской литературы

 

 

Яннако, К., Семнадцатый век

 


Таблица 4 ТРУДЫ ПО ИТАЛЬЯНСКИМ ЛИТЕРАТУРНЫМ ТРАКТАТАМ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА,

ПОДОБРАННЫЕ НА ОСНОВАНИИ ТРЕХ СТАТЕЙ ИЗ ЭНЦИКЛОПЕДИЙ И СПРАВОЧНИКОВ

(«Большая Итальянская Энциклопедия», «Большая Философская Энциклопедия» Сансони-Галларате, «История итальянской литературы» Гарзанти)

Наличие в библиотеке

Труды, разыскивавшиеся в алфавитном каталоге

Труды тех же авторов, найденные по ходу дела в алфавитном каталоге

Есть

AAVV, Исследования и проблемы критики текста

 

 

Бетелл, С.Л., «Грасиан, Тезауро и природа остроты у метафизиков»

 

 

Бьондолилло, Ф., «Маттео Перегрини и стиль семнадцатого века»

 

 

Бьянки, Д., «Материалы по вопросу о Подзорной трубе Аристотеля»

 

 

Вазоли, Ч., «Гербы Тезауро»

 

Есть

 

Вазоли, К., «Эстетика Гуманизма и Возрождения»

 

Вольпе, Л., Эстетические идеи кардинала Сфорца Паллавичино

 

 

Костанцо, М., От Скалигера до Куадрио

 

 

Коуп, Дж., «Издание 1654 года трактата Эмануэле Тезауро Подзорная труба Аристотеля»

 

 

Магон, Д., Исследования по искусству и теории искусства семнадцатого века

 

 

Марокко, К., Сфорца Паллавичино   основоположник эстетики

 

 

Маццео Дж А., «Поэзия метафизиков и поэтика соответствий»

 

108


 

Менапаче Бриска, Л., "L'argutae ingegnosa elocuzione"

 

 

Поцци, Дж., «Вводные замечания о стиле Подзорной трубы»

 

Есть

Раймонди, Э., Литература барокко

 

Есть

 

Раймонди, Э., Трактатисты и прозаики семнадцатого века

 

Уливи, Ф., Галерея историков искусства

 

Есть

 

Уливи, Ф., Маньеризм Тассо

 

Хатцфельд, X., «Аристотель в трех европейских культурах: Тезауро, Грасиан, Буало»

 

Есть

 

Хатцфельд, X., «Италия, Испания и Франция в развитии литературного барокко»

 

Хокс, Г. Р., Мир как лабиринт

 

Есть

 

Хоке, Г. Р., Маньеризм в литературе (в переводе на итальянский)

Есть

Шлоссер Маньино, Дж., Художественная литература

 


Подытожим: я проработал одну статью из «Большой Итальян­ской» и одну статью из «Философской энциклопедии» плюс главу из «Истории итальянской литературы», выписывая только то, что относилось к трактатам итальянского барокко. Таблицы № 3 и 4 отражают собранную мной библиографию. (ВНИМАНИЕ! В таб­лицах я привел только названия и авторов с инициалом имени. Но на самом деле каждому заглавию соответствует поставленная в мою коробочку, заполненная или недозаполненная, но отдельная карточка с полным именем ученого, городом, издательством и всеми выходными данными издания).

Помета «есть» стоит перед теми единицами, которые есть в наличии в алфавитном каталоге библиотеки Алессандрии. К пер­воначальному перечню, выписанному из энциклопедии, мы до­бавили ряд карточек, выписанных из алфавитного каталога.

Как легко видеть, из тридцати восьми единиц списка в хране­нии есть двадцать пять. Это почти семьдесят процентов. Правда, учтены и заглавия, которые прежде не упоминались, но будучи трудами упоминавшихся авторов и будучи посвященными той же тематике, они обнаруживаются рядом с требуемой карточкой (или вместо требуемой карточки) в каталожном ящике и оттуда посту­пают в мою коробку.

Как говорилось, отбор единиц библиографии проводился по принципу: только то, что имеет отношение к трактатам. Я не учи­тывал работ, посвященных другим видам критики, и потому не выписал, скажем, к примеру, «Идею» Панофского, а между тем по другим источникам будет очевидно, что эта книга небезраз­лична для теоретической постановки моего вопроса.

Позже, когда я обращусь к другой статье того же Франко Кро­че — к разделу «Барочные поэтики в Италии» тома AAVV, «Мо­менты и проблемы истории эстетики», — я обнаружу на сосед­них страницах главу в три раза более длинную, написанную Лу­чано Анчески, о поэтиках европейского барокко. Франко Кроче в той первоначальной главе, из которой я вытащил большую часть библиографии, не процитировал эту работу Анчески, потому что в тот момент Франко Кроче был занят только литературой Ита-

110


лии. Из чего видно, каким образом, восходя от ссылки к развер­нутому тексту, а от текста к другим ссылкам, можно нескончаемо продвигаться. Вот, вы наблюдаете, как, начав всего только с поря­дочной истории итальянской литературы, мы уже почти достигли недурного результата.

Заглянем теперь в другую историю итальянской литературы, в старый добрый учебник Франческо Флоры. Флора не слишком любит теоретические темы, его больше влекут яркие подробнос­ти, однако в томе содержится целая глава о Тезауро, с презабав­нейшими цитатами, и много других интересных отрывков к воп­росу о технике метафоры в семнадцатом веке. Что до библиогра­фии, невозможно ожидать чего-то необыкновенного от суммар­ной истории, завершенной в 1940 году. Вижу, что повторяются классические отсылки, уже мной полученные из других мест. По­является новое имя, Эухенио Д'Орс. Надо поискать его. Кстати о Тезауро, вижу ссылки на Трабальца, Валлаури, Дервье, Вильяни. Выписываю.

Выписываю новый том общего содержания: AAVV, «Момен­ты и проблемы истории эстетики». Беру его в руки и вижу, что издательство — «Мардзорати» (дополняю карточку, так как у Кро­че значилось только «Милан»).

В этом томе, как уже говорилось выше, есть статья Франко Кроче о поэтиках литературного барокко в Италии. В ней повто­ряется то же, что было в главе, проштудированной мною («Кри­тика и трактаты барокко»), только нынешний текст готовился к печати раньше, и потому его библиография не так богата. Однако чувствуется более теоретичный подход, что в принципе для меня ценно. Кроме того, здесь тема не ограничена, как в главе из исто­рии «Гарзанти», одними авторами трактатов, а описываются са­мые разные литературные поэтики. И, например, достаточно под­робно рассказывается о взглядах Габриелло Кьябреры. Кстати о взглядах Кьябреры, вижу снова, среди отсылок к работам коллег, упоминание Джованни Джетто, уже включенного ко мне в биб­лиографию.

111


В томе «Марцорати», однако, рядом с главою Кроче я нахожу главу (по объему — почти что книгу) Лучано Анчески «Поэтики литературного барокко в Европе». Я вижу, что это исследование весьма солидно, в нем не только философски поставлена пробле­ма разных подходов к термину «барокко», но и дано представле­ние о том, каковы масштабы этой проблемы применительно ко всей Европе: Испании, Англии, Франции и Германии. Я снова вижу имена, на которые мимоходом ссылался Марио Прац в статье Большой Итальянской энциклопедии, и нахожу параллели с Бэ­коном, Лили, Сидни, Грасианом, Гонгорой, Опицем, с теорией остроты (wit) в Англии, с теорией остроумия (agudeza) в Испа­нии. В моем дипломе вряд ли поместится панорама европейского барокко, но все эти сведения необходимы мне для фона.

Как бы то ни было, буду я читать все это или не буду, но в библиографический ящик эти работы должны попасть. Текст Лу­чано Анчески мне предлагает около 250 названий. Структура библиографического списка у Анчески такова: сначала в общей массе все, что предшествовало 1946 году, а потом отдельно по годам — работы с 1946-го по 1958-й.

Просмотрев первый подраздел, я убеждаюсь в правильности моей интуитивной ставки на Джетто и Хатцфельда, на сборник научных трудов «Риторика и барокко» (именно из библиографии Анчески я узнаю, что научный редактор тома «Риторика и барок­ко» — Энрико Кастелли). В тексте подчеркивается значимость работ Вельфлина, Бенедетто Кроче, Д'Орса.

Во втором подразделе нахожу океан библиографических от­сылок, которые, скажу сразу, отнюдь не все я успел проверить в алфавитном каталоге, так как время мое ограничивалось тремя приходами по три часа. В любом случае я выписал работы мно­гих иностранных ученых, чьи точки зрения весьма различны и которые для продолжения моей работы предстояло разыскивать: Курциуса, Уэллека, Хаузера, Тапье. Я опять увидел фамилию Хоке, отметил ссылку на «Возрождение и барокко» Эудженио Баттисти (связь с поэтиками других видов искусства), я снова убедился в важности сочинения Морпурго-Тальябуэ и взял на заметку сочи-

112


нение Делла Вольпе о возрожденческих комментаторах «Поэти­ки» Аристотеля.

Сосредоточившись на связи поэтик барокко с Возрождением, я не мог пройти мимо содержащейся в томе издательства Мардзора­ти, который я как раз держал в руках, длинной статьи Чезаре Вазо­ли по эстетике Гуманизма и Возрождения. Имя Вазоли уже встре­чалось мне в библиографии Франко Кроче. Из пролистанных мной энциклопедических статей по метафоре я уже уяснил, и запомнил как имеющий большое значение факт, что проблема метафоры ставилась в «Поэтике» и в «Риторике» Аристотеля. Теперь из ра­боты Вазоли мне стало известно, что в шестнадцатом веке изоби­ловали комментаторы «Поэтики» и «Риторики». Мало этого: вижу, что среди этих авторов — комментаторов и авторов трактатов позднего Возрождения — были теоретики маньеризма, которые впервые поставили проблему гения (ингения) и проблему идеи, а обе эти проблемы как раз находятся в центре теоретической по­лемики периода барокко.

Читая, я особо отмечаю повторяющиеся цитаты и повторяю­щиеся имена ученых, такие, как имя Шлоссера.

Мой диплом, похоже, рискует раздуться до невозможности... Да нет, надо только очень точно сфокусировать первостепенный интерес и работать над конкретным, четко ограниченным вопро­сом, иначе чтение никогда не кончится; с другой стороны, нельзя обойтись и без широкой панорамы. Следовательно, многие тек­сты придется хотя бы бегло просмотреть, чтобы взять из них пус­кай вторичную, но важную информацию.

Крупномасштабная работа Анчески подсказывает мне, что надо бы заглянуть в другие сочинения автора на ту же тему. Из библиографии я выписываю «Идею барокко», но ее в библиотеке нет, вместо нее в каталоге я нахожу «От Бэкона к Канту» и статью «Вкус и гений у Бартоли».

Перехожу к работе Рокко Монтано «Эстетика Возрождения и барокко» в томе XI «Большой Философской антологии» издатель­ства «Мардзорати»; том озаглавлен «Мыслители Возрождения и Реформации».

113


Мне сразу бросается в глаза, что это не просто статья, а анто­логия выдержек, многие из которых являются основополагающи­ми для проблемы моего диплома. И снова убеждаюсь, какое мно­жество связей тянется от возрожденческих комментаторов «По­этики» Аристотеля к эстетическим манифестам маньеризма и к трактатистике барокко. Выписываю важную библиографическую ссылку: оказывается, существует антология издательства «Латер­ца» в двух томах «Трактаты об искусстве от маньеризма до Контр­реформации». Ищу это название в каталоге библиотеки и выужи­ваю карточку на другую антологию того же издательства «Латер­ца», под названием «Трактаты семнадцатого века по поэтике и риторике». Не зная, обязательно ли мне придется обращаться к цитации первоисточников по этой теме, выписываю данные на антологию. Теперь я знаю, что имеется этот вторичный источник.

Снова лезу в Монтано за библиографическими отсылками и чувствую, что придется заняться плотной сверкой примечаний с моим списком, так как выходные данные цитируемых работ раз­бросаны у Монтано по всем страницам. Многие имена и библио­графические описания попадались и раньше. Начинаю понимать, что не обойдусь без классических историй эстетики, таких, как Босанке, Сентсбери, Джилберт и Кун. Вижу также, что для зна­комства с испанской культурой барокко в моем распоряжении гро­мадная «История эстетических учений в Испании» Марселино Ме­нендеса-и-Пелайо.

На всякий случай выписываю имена итальянских литераторов, комментировавших «Поэтику» Аристотеля в шестнадцатом веке: Робортелло, Кастельветро, Скалигер, Сеньи, Кавальканти, Маджи, Варки, Веттори, Сперони, Минтурно, Пикюломини, Джиральди Чинцио и другие. Смотрю и вижу, что некоторые из их коммента­риев опубликованы выдержками у того же Монтано, другие — у Делла Вольпе, а также в антологии издательства «Латерца».

Снова меня отослали к периоду маньеризма. Неотвратимо на­зревает знакомство с работами Морпурго-Тальябуэ и с «Идеей» Панофского. Еще я задаюсь вопросом, не следует ли вдобавок изучить трактатистов маньеризма, Серлио, Дольче, Дзуккари,

114


Ломаццо, Вазари. Но ведь они утянут меня в изобразительное искусство и в архитектуру. А я должен ограничиваться историко-литературным аспектом вопроса, следовательно — читать книги Вельфлина, Панофского, Шлоссера, наконец, недавно изданную монографию Баттисти.

Отмечаю на карточках отсылки к другим литературам: Сидни, Шекспир, Сервантес...

Вижу, что основные цитируемые работы принадлежат Курци­усу, Шлоссеру, Хаузеру, из итальянцев наиболее часто приводят­ся труды Калькатерры, Джетто, Анчески, Праца, Уливи, Марцо­та, Раймонди. Круг замыкается. Вот имена, которые повторяются постоянно.

Чтобы перевести дух, иду в алфавитный каталог. Вижу, что знаменитая книга Курциуса об европейской литературе и латино-язычном средневековье на немецком языке отсутствует, но есть во французском переводе. «Художественная литература» Шлос­сера, как мы уже видели, есть. Пока я ищу «Социальную историю искусства» Арнольда Хаузера (ее нет: удивительно, но факт, хотя книга до того известная, что выходила даже в карманной серии), я обнаруживаю, под разделителем того же Хаузера, в итальян­ском переводе монументальное сочинение «Маньеризм», а также нахожу шифр «Идеи» Панофского и выписываю его.

Вижу работу Делла Вольпе «Поэтика шестнадцатого века». Выписываю «Стиль семнадцатого века в критике» Сантанджело и статью «Возрождение, аристотелизм и барокко» Дзонты. Нахо­жу под именем Хельмута Хатцфельда данные о сборнике, очень важном со многих точек зрения: «Стилистическая критика и ли­тературное барокко», доклады на II Международном конгрессе по итальянистике, Флоренция, 1957.

Увы, отсутствуют работы, по отзывам меня интересующие: книга Кармине Яннако, том «Семнадцатое столетие» из серии истории литературы издательства «Валларди», книги Праца, ис­следования Руссе и Тапье, уже цитировавшийся том «Риторика и барокко» со статьей Морпурго-Тальябуэ, произведения Эухенио

115


Д'Орса, Менендеса-и-Пелайо. Короче говоря, библиотека Алес­сандрии — это не Александрийская библиотека. И не библиотека Конгресса в Вашингтоне и даже не миланская университетская, но все же тридцать пять названий мне уже обеспечены, а для на­чала этого вполне достаточно.

И поиск этим не исчерпывается.

Иногда одна, только одна удачная находка может решить ряд проблем. Проведя свою сверку в алфавитном каталоге, я пришел к выводу, что не вредно бы полистать (поскольку ссылки на эту работу встречаются очень часто, там может быть много ценней­ших сведений) статью «Полемика о барокко» Джованни Джетто, в сборнике «Итальянская литература — направления», том 1, Ми­лан, Мардзорати, 1956. Беру в руки и вижу, что в исследовании не менее ста страниц и что оно имеет огромное значение. В нем опи­сан ход дискуссии о барокко от самых тех (барочных) времен и до наших дней. Я вижу также, что по поводу стиля барокко выска­зались все на свете, то есть Гравина, Муратори, Тирабоски, Бетти­нелли, Баретти, Альфиери, Чезаротти, Канту, Джоберти, Де Санк­тис, Мандзони, Мадзини, Леопарди, Кардуччи, вплоть до Курцио Малапарте и до тех критиков, которые уже занесены в мой спи­сок. Переходя от одного к другому, Джованни Джетто включает в свой текст большие отрывки, по которым нетрудно восстановить взгляды различных авторов.

Была бы темой моего диплома история полемики о стиле ба­рокко, не обойтись без чтения всех этих сочинений. Но если я работаю только над текстами той эпохи, или только над отзывами современников, никто не требует от меня сворачивания подобной горы работы — которая, кстати, была уже сворочена, и весьма успешно. Если только я не замышляю исследование высочайше­го научного полета, не придумываю себе научный подвиг на мно­го лет, с единственною целью — показать, что у Джетто чего-то не хватает и проблемы им поставлены неверно... но обычно для подобных амбиций требуется более солидная подготовка.

Следовательно, мне надо лишь взять из обзорной работы Джет­то как можно больше информации обо всем, что, не являясь не-

116


посредственным предметом моего разбора, хоть как-то должно отразиться в нем. Такого рода источники, как статья Джетто, обыч­но дают материал для целого множества карточек-конспектов. Я сделаю конспект на Муратори, конспект на Чезаротти, конспект на Леопарди и далее в подобном духе, тщательно отмечая, где и что они сказали о барокко, и выписывая на карточки те суждения, которыми сопровождает цитаты Джованни Джетто (естественно, не забывая брать в кавычки и указывать, откуда что взято). Когда я стану вписывать эти фразы в текст диплома, то, учитывая, что речь идет о вторичном источнике, буду указывать в примечаниях «цитируется по Джетто», и не только из правдолюбия, но и из расчета: если какая-то цитата неверна, грех падет не на меня. Я-то предупреждаю, что взял ее у ученого-предшественника. Я не при­кидываюсь, будто прочитал три сотни книг, так что совесть моя спокойна.

Идеальный вариант — взяв идею цитаты из предшественни­ка, проверять по первоисточникам каждый текстовой кусок, ко­торый вы приводите в своем дипломе. Но не забудем: мы здесь моделируем исследование, не потребовавшее слишком много вре­мени и средств.

Есть, однако, категория книг, которые цитировать не напря­мую нельзя. Это те самые сочинения, по которым пишется дип­лом. Значит, надо мне искать трактаты барокко. Как уже говори­лось в разделе III.2.2., каждая тема имеет свой основной первоис­точник. Я не могу писать диплом по трактатам, не прочитав эти трактаты. Я могу не читать маньеристов пятнадцатого века, заня­тых изобразительным искусством, могу изучить их по переска­зам, они не в фокусе моего разбора, но Тезауро я обязан прочи­тать в оригинале.

А тем временем, сознавая, что мне предстоит так или иначе познакомиться с Аристотелем («Риторика» и «Поэтика»), загля­дываю в это место каталога. И прихожу в изумление, видя не менее пятнадцати старинных (с 1515 по 1837 гг.) изданий «Риторики»: издание с комментарием Эрмолао Барбаро, издание в переводе

117


Бернардо Сеньи, с парафразами Аверроэса и Пикколомини. Тут же английское издание «Лоэб» с параллельным греческим тек­стом. Нет итальянского издания «Латерца». Что до «Поэтики», то и она имеется в разных изданиях, с комментариями Кастельветро и Робортелли, есть издание «Лоэб» с греческим текстом и два со­временных издания на итальянском, одно в переводе Ростаньи, другое в переводе Вальджимильи. Вот это выбор. Впору задумать­ся: не сделать ли диплом по возрожденческим комментариям «По­этики»... Однако эксперимент требует последовательности.

Из перелистанных мною текстов я уловил: есть несколько бароч­ных литераторов, в высшей степени подходящих для параллелей. Это Милициа, Муратори, Фракасторо. Проверяю каталог моей город­ской библиотеки. Все они есть, и даже в старопечатных изданиях.

Пора уже брать быка за рога. Как обстоят дела с трактатами эпохи барокко? Прежде всего, есть антология издательства «Рич­чарди» «Трактатисты и прозаики семнадцатого века», составлен­ная Эцио Раймонди, где сто страниц из «Подзорной трубы Арис­тотеля», шестьдесят страниц Перегрини и шестьдесят — Сфорца Паллавичино. Если бы мне был нужен не диплом, а курсовая, этих кусков было бы довольно за глаза.

Но в данном случае мне интересны полные публикации тек­стов, а среди текстов особенно: Эмануэле Тезауро — «Подзорная труба Аристотеля»; Никола Перегрини — «Об остротах» и «Ис­точники Гения, сведенные искусно»; кардинал Сфорца Паллави­чино, «О Благе» и «Трактат о стиле и диалоге».

Алфавитный каталог, старая половина: вижу две «Подзорные трубы», 1670 и 1685 годов. Очень жаль, что нет первого издания, 1654. Я ведь успел где-то прочесть, что каждое издание содержа­ло какие-то добавки. Сфорца Паллавичино: есть полное собра­ние сочинений прошлого века. Перегрини нет вообще, и это не­удача. Но утешаю себя мыслями, что довольно большой кусок его можно прочесть в антологии Раймонди.

Существует еще Агостино Маскарди. Как-то мельком о нем и о его трактате «Историческое искусство» (1636) я встречал упо-

118


минания в научной литературе. В трактате, похоже, много идей, хотя он не включается в рекомендуемые списки главных тракта­тов эпохи барокко. В нашей городской библиотеке имеется пять его изданий: три датированы семнадцатым, два — девятнадца­тым веком. Может, заняться Маскарди как основным автором? Вопрос совершенно серьезный. Кто не может далеко уезжать, дол­жен брать тему, материал по которой у него под боком.

Один преподаватель философии мне сказал, что написал кни­гу о некоем немецком философе только потому, что на его кафед­ру закупили новенькое полное академическое собрание сочине­ний этого самого. А вообще ему хотелось заняться совсем дру­гим философом. Вот проявление если не самой пылкой научной страсти, то хотя бы — серьезного подхода к науке.

Ну, подведем итоги. Чего я достиг в Алессандрии? Составил библиографию, которая, прикинем на глазок, включила в себя около трех сотен единиц: все найденные мной отсылки и данные. Потом я сверил ее по каталогу и из трехсот позиций нашел поряд­ка тридцати, и плюс к тому издания первоисточников двоих из интересующих меня авторов: Тезауро и Сфорца Паллавичино. Не­дурно для провинциального городишки. Но достаточно ли этого для университетской комиссии?

Ответ простой. Для того чтобы сделать весь диплом за три месяца, то есть цитируя лишь по вторичным источникам, — най­денных книг достаточно. Те книги, которые не найдены, будут процитированы по имеющимся. Если умело слепить, стыки в гла­за не бросятся. Получится пусть не оригинально, но вполне кор­ректно. Беда начнется, когда дойдет до библиографии. Ведь если в нее ставить только то, что действительно было прочитано за три месяца, оппонент обязательно помянет какой-нибудь осново­полагающий труд, в дипломе не оприходованный. А блефовать, как я уже выше предупреждал вас, и неэтично и небезопасно.

Но все же хоть одно можно заявить с уверенностью: в этой библиотеке есть шанс спокойно прозаниматься первые три меся­ца, сидя в читальном зале, а что-то унося на дом. Вам, конечно, известно, что справочники и редкие издания на дом не выдаются,

119


и не выдаются журналы (но в журналах нужны, как правило, ста­тьи, а статьи можно ксерокопировать).

Запланируем два-три интенсивных налета на хорошую уни­верситетскую библиотеку, то есть две-три недельных поездки. Но сначала, с сентября по декабрь, спокойно поработаем на месте, бомбя по квадратам. Прочтем целиком трактаты Тезауро и Сфор­ца. Более того, подумаем, не стоит ли сузить поле до кого-то од­ного из этой пары, а к прочим пунктам библиографии отнестись исключительно как к декорациям фона. Книги, которые хотя бы раз увидеть надо, будут просмотрены наездом в Турин или в Ге­ную. Если повезет — управимся довольно быстро. Хорошо, что материал темы — итальянский: можно не терзаться, что не дое­хали, скажем, до Великобритании или до Парижа.

В любом случае, окончательный выбор мучителен. Самое луч­шее, наверно, — это, собрав всю библиографию, нанести визит профессору и показать ему свой ящик. Пусть профессор посове­тует, как лучше ограничить поле деятельности, и укажет, какие из этих книг являются самыми существенными. И тогда уж, если этих самых существенных не окажется в Алессандрии, пошлем запрос в другие библиотеки. За один день в университетском цен­тре можно проверить по каталогу все, что надо, и заполнить тре­бования. Что до статей из периодики, закажем ксероксы...

Теоретически не исключено и иное решение. Под рукой у меня тексты двух самых главных авторов и достаточное число литера­туры о них. Достаточное для изучения этих двух, но недостаточ­ное, чтоб заявить нечто новое в историческом или филологичес­ком плане (вот будь тут первоиздание Тезауро, можно было бы сделать диплом по трем прижизненным публикациям произведе­ния). Значит, придется купить домой несколько (четыре-пять, не больше) книг по современной теории метафоры. Лично я бы по­советовал: «Очерки по общей лингвистике» Якобсона, «Общую риторику» льежской Группы Мю, «Метонимию и метафору» Аль­бера Анри. По ним вполне можно представить себе структурали­стскую теорию метафоры. И все эти книги есть в свободной про­даже, стоят недорого (в бумажных переплетах), переведены на большинство языков.

120


Взять и сопоставить современную теорию метафоры с бароч­ной. Для подобной работы, имея Аристотеля, Тезауро и штук три­дцать работ по Тезауро, три книги по современной лингвистике, вы имеете полную возможность написать диплом изящный, с эле­ментами оригинальности, хотя без всякой претензии на филоло­гические открытия (но с претензией на точность в том, что каса­ется барокко). И все это не отрываясь от своей Алессандрии, раз­ве что с недельным выездом в Турин или в Геную за двумя-тремя важнейшими книгами, которых в Алессандрии не было.

Разумеется, может случиться всякое. А вдруг вы так войдете во вкус, что пожелаете посвятить не один, а целых три года изуче­нию барокко, пойдете в аспирантуру, займетесь этим в полное удовольствие? Надеюсь, вы не ждете от меня советов ни что вам писать в дипломе, ни как вам строить вашу жизнь.

Мне лишь хотелось показать вам, как можно пойти в провин­циальную библиотеку безо всякого понятия о теме, проработать три неполных дня и в конце работы иметь достаточно ясное пред­ставление о том, что делать дальше. Так что не надо жаловаться: «Я живу в глуши, книг купить не на что, не знаю, с чего начать, и никто мне не помогает».

Разумеется, темы надо подбирать с таким расчетом, чтоб по­добные замыслы удавались. Допустим, пришло бы вам в голову писать диплом по логике вероятных миров у Крипке и Хинтикки. Чтобы проиграть этот сценарий, достаточно двух часов на экспе­римент. В предметном каталоге на «Логику» стояло пятнадцать известнейших трудов по формальной логике (Тарский, Лукасе­вич, Куайн, учебники, монографии Казари, Витгенштейн, Стросон и прочие). Но, как и следовало ожидать, не было ничего по ново­модным течениям — модальной логике. Материал такого рода рас­сеян по сверхспециализированным изданиям и часто даже библио­теки кафедр философии им недостаточно укомплектованы.

Но, с другой стороны, подобную тему никто и не берет на последнем году учебы, не зная ничего о предмете и не имея в

121


собственном пользовании основные тексты. Я не говорю, что по­добная тема по плечу только студентам из обеспеченной прослой­ки. Один студент крайне скромного достатка писал диплом по подобному вопросу, живя на хлебах в монастырском пансионе и почти не покупая книг. Конечно, даже и это не все могли бы себе позволить. Не каждому доступен такой выбор: не работать, не приносить денег в семью, жить хотя и скромно, но посвящая все свое время занятиям.

Вообще я думаю, что не бывает специфических «тем для бо­гатых». Я уверен, что даже на тему «Некоторые тенденции изме­нения фасона купальных костюмов на пляжах Канарских и Бале­арских островов в золотой сезон за последние годы» умеючи мож­но отыскать спонсора, который даст вам грант и финансирует вашу командировку для сбора экспериментальных данных. Но это уме­ючи. Большинство же студентов действует в реальных непростых условиях, вот я и показываю, как можно сварить неплохой супчик ну не совсем из топора, но все же и без лангустов и артишоков.

III.2.5. А книги-то все-таки надо читать? И в каком порядке?

Глава о каталожных разысканиях и образец исследования ab oνο, который я воспроизвел выше, могут создать впечатление, что работа над дипломом состоит из подбора огромной кучи книг.

Но ведь диплом создается не только о книгах и из книг? Ну да, мы с вами видели выше, что пишутся дипломы и об опытах, и по опросным данным, и по наблюдениям, ну предположим, в течение полутора лет за перемещениями пары мышей в одном лабиринте. Относительно дипломов подобного характера я не могу вам дать очень точных советов, потому что подход зависит от специфики дисциплины, и тот, кто занимается подобными вещами, уже состо­ит при какой-то лаборатории и встречается с коллегами и не нуж­дается в моих подсказках. Единственное, что мне ясно, и что я уже говорил, это что любой эксперимент должен быть введен в кон­текст проблем, обсуждающихся в научной литературе, а значит, и при экспериментальном исследовании от книг вам никуда не уйти.

122


Это распространяется и на дипломы по социологии, черпаю­щие материал из реальной жизни. Книги и для них нужны, как минимум чтоб иметь представление, как делались аналогичные исследования. Есть дипломы по газетным, по неформальным, по коллекционным материалам, но и они невозможны в отрыве от научной литературы.

И наконец, есть дипломы, в которых книги и только книги. Таковы работы по словесности, философии, истории науки, по религиеведению или формальной логике. Этих дипломов, особен­но на гуманитарных факультетах, преобладающее большинство. Особенно в Европе. У американцев, скажем, антропологов куль­туры, индейцы прямо под боком, или какой-нибудь фонд готов их заслать куда-нибудь в Конго, а европейский студент должен уте­шаться разборами теорий Франца Боаса.

Разумеется, и в Европе есть приличные работы по этнологии на материале быта и культуры собственных стран, но и тут, как вы уже догадываетесь, библиотека имеет базовое значение: как продвигаться, не обращаясь к классическим собраниям и спра­вочникам по фольклору?

В данном пособии по вполне естественным причинам внима­ние сосредоточено на том громадном большинстве дипломов, для которых предметом выступают книги и орудием — тоже книги. То есть книги, как вы сами понимаете, подразделяются на два разряда. Во-первых, книги, о которых пишут, и во вторых, книги, с помощью которых пишут. Другими словами: предмет работы и литература по предмету, то есть в нашем примере — трактаты барокко и книги о трактатах барокко, или еще другими словами — тексты и критическая литература.

Поэтому главный вопрос этого раздела следует переформу­лировать более конкретно. К чему обратиться первым делом — к текстам? Или к критической литературе? Вопрос может пока­заться вам досужим: а) потому что каждый случай непохож на остальные; некоторые студенты прекрасно знают свои тексты и как раз потому решают писать по ним дипломы, а другие, наобо­рот, желают таким путем приобщиться к пониманию какого-то

123


трудночитаемого, пугающего текста; б) потому что вы в пороч­ном круге, так как трудночитаемый текст непроходим без крити­ческого объяснения, и в то же время критическая литература для тех, кто не знает особенностей текста, оказывается непонятной.

Но вопрос все-таки не вполне бессмыслен, потому что сту­денты действительно не знают, что им делать, и мы им все же скажем. Например, тому гипотетическому дипломнику, который будет работать над барочными трактатами: сперва он должен чи­тать Тезауро или пусть прежде накачает филологические муску­лы, проработав Джетто, Анчески, Раймонди и компанию?

Самый разумный подход, с моей точки зрения, следующий. Надо взять сперва два-три наиболее общих исследования, просто чтоб получить представление, на каком фоне все разворачивается. Потом читать непосредственно исследуемого автора, с попыткой понять, о чем он там толкует. Потом — опять за критику. И снова перечи­тывайте главный текст, теперь уже с учетом накопленного знания.

Совет, я сознаю, весьма абстрактный. Ведь есть еще и волны интереса, и ритмы подспудных тяг и желаний, и не доказано, что беспорядочное питание так уж нездорово. Можете прыгать хоть вправо, хоть влево, ставить себе целью одно, а получать в резуль­тате другое. Пусть только частая сетка ваших выписок, по воз­можности сделанных на конспект-карточках, увяжет следы этих метаний в стройную систему. Надо учитывать, в частности, и пси­хологию. Есть ученые одностаночные и многостаночные. Одно-станочные работают нормально только если им позволяют занять­ся чем-то, начать и кончить. Они не могут читать, когда играет музыка, не могут бросить одну книжку и начать читать следую­щую, они бывают не в состоянии ответить на простой вопрос, если в это время бреются или красят ресницы.

Многостаночные работают нормально только если занимают­ся всем сразу, а если надо делать вещи по одной, от скуки заболе­вают. Одностаночные методичнее, но бывают занудны. Много­станочные гениальнее, но часто суматошны и непостоянны. По­смотрите биографии великих людей. Процент одно станочников и многостаночников: фифти-фифти.

124


IV. ПЛАН РАБОТЫ, РАЗМЕТКА И КОНСПЕКТИРОВАНИЕ

IV.1. Содержание, оно же рабочая гипотеза

Почти что в первую очередь, начиная дипломную работу, вы должны написать: 1) заглавие, 2) введение и 3) содержание, зна­чит — первый и последний листы, то есть те самые, которые со­чинители всегда оставляют под конец. Сей совет звучит парадок­сально. Как, начинать с последнего листа? Но кто сказал, что со­держание обязательно надо писать под занавес! Есть книги, где содержание в начале, так что читатель сразу получает представ­ление о том, что его ожидает. Другими словами, разработать со­держание-гипотезу полезно, чтобы с самого начала ограничить поле деятельности.

На это возразят, что по мере того, как работа продвигается, гипотеза-содержание будет изменяться по многу раз, и может быть, приобретет совсем иную конфигурацию. Несомненно! Но вы ус­пешнее ее отработаете, если вам будет что перерабатывать.

Вообразите, что вы собрались пропутешествовать на машине тысячу километров и времени у вас на то неделя. Даже если вы в отпуске, не станете же вы отправляться из дому в любую произ­вольную сторону. Вы наметите приблизительный план. Допустим, по скоростному шоссе Милан - Неаполь («Автострада Солнца») вы поедете на юг с ночевками во Флоренции, Сиене, Ареццо, бо­лее длительным привалом в Риме и заездом в Монтекассино. Ко­нечно, может получиться, что когда вы попадете в Ареццо, вам заблагорассудится свернуть на Урбино, Перуджу, Асизи, Губбио. Это будет означать, что по каким-то серьезным соображениям вы изменили маршрут на полупути. Но чтоб изменить, вам нужно было иметь что менять, то есть иметь маршрут.

125


То же самое — ваша дипломная работа. Наметьте себе рабочий план. Этому плану надо придать форму справочного указателя. Самое лучшее, если указатель будет по своему существу содер­жанием, то есть под названием каждой главы будет написано ко­роткое резюме.

Двигаясь этой дорогой, вы легче и лучше проясните для себя, что же намерены делать. Вдобавок выстроится членораздельный проспект для показа научному руководителю. И к тому же вы сами поймете, насколько ясны ваши идеи. Некоторые идеи кажутся убедительными, пока они в голове, но как только начнешь пи­сать, всё расползается под руками. Можно иметь ясное представ­ление о том, с чего начать и на чем закончить, и тем не менее оказывается, что неизвестно, как прийти от этого начала к этому концу и что должно стоять посередине. Дипломная работа, как шахматная партия, состоит из множества ходов, однако вы долж­ны предвидеть главные ходы и комбинации, ведущие к шаху и мату, иначе шах и мат будут объявлены не вами, а вам.

Грубо говоря, рабочий план состоит из заглавия, введения и содержания. Удачное заглавие содержит в себе всю концепцию. Речь идет вовсе не о том заглавии, которое депонируется в дека­нат за много месяцев до защиты и которое почти всегда так общо, что оставляет бесконечный простор для переделок. Я имею в виду то «истинное» заглавие диплома, которое обычно оказывается в подзаголовке. У диплома может быть «общее» название «Поку­шение на Пальмиро Тольятти в отражении радиохроники», но истинная тема (и соответственно подзаголовок) будут читаться так: «Сравнительно-содержательный анализ радиопрограмм, на­целенный на выявление скрытой тенденции при освещении сред­ствами радиовещания победы Джино Бартали в велогонке «Тур де Франс» в целях отвлечения общественного мнения от крупно­го политического события». Это значит, что обрисовав сферу ин­тереса, в ней выделили некий конкретный сектор. В нем и сосре­доточена проблема работы, то есть: как освещали радиостанции победу велогонщика Джино Бартали, поминутно стараясь отвлечь внимание публики от покушения на Тольятти ? И как можно выя-

126


вить это подспудное намерение, исследуя содержание радиопе­редач? Так заголовок укрупняется до проблемы и формирует со­бою стержень рабочего плана.

После того как будет сформулирована проблема, распланиру­ем работу по этапам. Каждому этапу будет соответствовать глава. Например:

1. Обзор литературы по вопросу

2. Хроника исторических фактов

3. Дайджест радиопередач

4. Сравнение количественных данных по радио сводкам и график их вы­хода в эфир

5. Сравнение содержания радиосводок

6.  Выводы

Конечно, план работы может строиться и по-другому:

1. Хроника событий по различным источникам информации

2. Дайджест радиосводок с момента покушения до момента победы Бар-тали

3. Дайджест радиосводок с момента победы Бартали и в три следующих дня

4. Сравнение количественных данных двух групп сводок

5. Сравнение содержания двух групп сводок

6. Социополитическая оценка

Крайне желательно, чтобы ваш проспект, как я уже советовал выше, был гораздо подробнее краткой схемки. Если хотите, раз­линуйте чернилами двойной лист тетради и вписывайте туда ка­рандашом сколько угодно подпунктов, стирайте резинкой и пи­шите новые, меняйте пункты и подпункты в соответствии с раз­витием вашей мысли.

Другая форма указателя-гипотезы — разветвляющийся план.

1. Описание событий

 

 

 

2. Радиосводки

 

 

/

С покушения до победы Бартали

 

 

 

\

От победы Бартали и позже

3. И так далее

 

 

 

 

Разветвлять такую структуру вы можете сколько угодно.

127


В сущности, указатель — проблемный план должен строиться по такому рецепту:

1.  Постановка проблемы

2. Опыт предшественников

3. Наша гипотеза

4. Данные, которыми мы располагаем

5. Анализ этих данных

6. Доказательство гипотезы

7. Выводы. Перспективы продолжения данного исследования

Третьей фазой работы над дипломом является предисловие. Предисловие — это, в сущности, развитие пунктов содержания. «В данной работе мы намереваемся доказать такую-то гипотезу. Предыдущие исследователи оставили нерешенными такие-то и такие проблемы, и собранные факты на данный момент не пред­ставляются достаточными. В первой главе попытаемся ответить на такой-то вопрос; во второй — достичь такого-то результата. В заключении подчеркнем, что нами обнаружено то-то и се-то. Следует оговорить, что наше исследование проводится в таких-то четко очерченных рамках, а именно оттуда и досюда, оттоле и доселе. В означенных пределах будет применяться методология, которая заключается вот в чем...»

Функция этого псевдопредисловия («псевдо» по понятной при­чине: оно будет тысячу раз переделано, прежде чем завершится ваш диплом) состоит в том, что оно помогает выстроить рабочие идеи в цепочку, и цепочка эта уже меняться не может, а если будет меняться, то лишь ценой сознательной перетасовки пунктов пла­на. Это поможет вам сдерживать тягу к отступлениям и укрощать случайные импульсы.

Предисловие нужно, в частности, и чтоб донести до научного руководителя, что же вы собираетесь делать.

Главная же функция предисловия — проверить, в состоянии ли вы излагать идеи. Учение в школе, выпускные школьные и вступительные университетские экзамены обычно проходят на фоне бесконечного писания сочинений. После этого за четыре,

128


пять, шесть лет учебы, когда, как водится, от студента ровно ни­чего писать не требовалось1, атрофируются все приобретенные в школе навыки, и к моменту диплома выпускник подходит совер­шенно растренированным. Обнаружить это — довольно сильный шок. Лучше не дотягивайте до крайности. Начинайте писать как можно раньше, то есть пробуйте внятно сформулировать собствен­ные научные гипотезы.

Внимательно отнеситесь к этому этапу, потому что пока вы не сочинили содержание и введение, вы не можете быть уверены, что это и есть ваш диплом. Если введение никак не получается, значит, нет у вас четкого понимания, с чего следует начинать. А ес­ли вы знаете, как начать, значит, вы хоть приблизительно предпо­лагаете, чем закончить. Из этого предположительного материала вам и предстоит выстроить свое предисловие, которое будет чем-то вроде рецензии на воображаемую работу. Не бойтесь загады­вать наперед. У вас будет время отступить.

Понятно, что и введение и содержание будут неоднократно переписаны. Это заложено в программу. Окончательное введение и окончательное содержание (те, которые войдут в переплетен­ный текст диплома) не могут и не должны быть тождественны вашим первым наброскам. Будь они тождественны, это бы озна­чало, что за время работы у вас не родилось ни единой новой идеи. Вы завидно цельная личность, но работа над исследовани­ем оказалась бесполезной.

Чем будет отличаться первая редакция введения от окончатель­ной? Тем, что в окончательной вы будете обещать гораздо меньше, нежели в первой. Назначение окончательного введения — помочь

1 Не везде одинаково. В США, например, вместо устного экзамена по окон­чании любого курса по любой дисциплине студент предоставляет десяти-двад­цатистраничную «курсовую» — papers. Устно-начетническая форма экзамена от­нюдь не является оптимальной и единственно верной, и во многих университет­ских системах преподаватели сами решают, как оценивать уровень усвоения сту­дентами знаний.

129


читающему вникнуть в ваш диплом. Ни в коем случае не сулите того, чего в дипломе не окажется. Назначение высококачествен­ного окончательного введения — сообщить оппоненту столько, чтобы он удовлетворился и не стал читать сам диплом... Но оста­вим шутки. Конечно, грамотное введение в опубликованной кни­ге должно содержать достаточно материала для рецензента, что­бы он отозвался о книге именно так, как это желательно автору. Но с дипломом дело иное. Вообразите, если оппонент (или кто там за него) все-таки прочитает полный текст работы и обнару­жит, что в ней не содержится тех результатов, которые вы наобе­щали во введении. Нет, необходима максимальная осторожность. Пусть во введении провозвещается ровно столько, сколько ваш диплом действительно в состоянии предложить.

Введение нужно еще и для того, чтобы было ясно, что поме­щается в фокусе вашего диплома и что — на периферии. Разгра­ничивать эти вещи крайне важно, и не только для чистоты мето­да. С вас строже спросится за все то, что вы сами обозначили как суть, и гораздо менее строго — за второстепенности. Если ваш предмет — «Наполеон в России. Роль партизанских формирова­ний в поражении французской армии», вам простят какие-то ла­куны в знании Тильзита и Аустерлица, но уж Бородино, извини­те, с вас потребуют во всех подробностях, а что касается парти­занских вожаков, извольте помнить о каждом — имя, фамилию, кличку и год рождения.

Чтобы решить, где же центр (фокус) вашей работы, вы долж­ны как-то понять, каким материалом располагаете. Вот почему «подлинное» наименование вкупе с псевдопредисловием и с ги­потетическим содержанием должны создаваться почти что в пер­вую очередь, но все-таки не в первую очередь.

В первую очередь проводится библиографическая разведка (как мы видим из раздела II.2.4., с ней можно справиться за неделю и не выезжая из маленького города). Возвращаясь к примеру с библио­текой Алессандрии: за три дня работы было собрано материала достаточно, чтобы набросать вполне пристойное содержание.

130


Какой логикой руководствоваться, составляя содержание-ги­потезу? Характер логики зависит от характера диплома. В исто­рических работах имеет смысл основываться или на хронологии (например: «История преследований вальденцев в Италии»), или на причинно-следственных связях («Корни арабо-израильского конфликта»); или можно организовывать материал по простран­ственному принципу («Распространение метода прямых продаж в книготорговле провинции Канавезе»), а также по сравнитель­но-сопоставительному («Национализм и популизм в итальянской культуре периода Первой мировой войны»).

Делая диплом на основании экспериментов, применяйте ин­дукцию: от описания опыта к выведению теории. В работе по математической логике, напротив, потребуется дедукция: снача­ла предлагается теория, потом она рассматривается в примене­нии к конкретным случаям. Я склонен думать, что удовлетвори­тельную рабочую программу можно построить, переняв для себя методику одной из критических работ по данному вопросу, вхо­дящей в вашу библиографию. Внимательно проанализируйте свою научную литературу и решите, какая структура исследования луч­ше соответствует специфике проблемы, заявленной в качестве «подлинного» сюжета вашего исследования.

В содержании ваша работа должна логически подразделяться на главы и параграфы, пункты и подпункты. Подробнее о технике членения см. VI.2.4 и VI.4. Старый добрый метод попарного сопо­ставления позволит вам дописывать подпункты, не нарушая форму плана. Например, костяк плана может иметь такую форму:

1. Центральная тема

1.1. Первостепенная подтема

1.2. Второстепенная подтема

2. Распространение центральной темы

2.1. Развитие первого аспекта

2.2. Развитие второго аспекта и т.д.,

131


IV. План работы, разметка и конспектирование или разветвляться по модели дерева:

Когда будет готов этот ваш план-указатель-рабочая гипотеза, любое ваше чтение и любой подбор документов будут соотно­ситься с конкретным пунктом плана. Буквенные шифры, вписан­ные во все клетки, послужат для пометок на конспект-картах (под­робнее см. раздел IV.2.1). Разумеется, рядом с буквенной или вме­сто буквенной вы можете применять цифровую или цветовую индикацию.

Это вам облегчит и внутритекстовые отсылки. Что такое внут­ритекстовые связи, вы можете видеть на примере данного посо­бия. Часто речь идет о предметах, которые уже описывались в предыдущих разделах или будут описаны в последующих. Давая ссылку на разделы и параграфы, удастся избегать ненужных по­вторений.

Еще важнее, что при этом создается картина общей цельности работы. Внутритекстовые отсылки полезны, когда единое явле­ние рассматривается в двух разных аспектах; когда единый при­мер подтверждает два разных соображения; когда общее рассуж­дение применимо к какому-то конкретному факту; а также во мно­гих других ситуациях.

Хорошо организованный диплом должен пестрить внутритек­стовыми отсылками. Если этих отсылок нет, это, видимо, значит,

132


что каждая глава толкует о своем, отдельном, как будто сказанное в предыдущих главах не играет большой роли. Разумеется, суще­ствуют и такие дипломные работы (скажем, собрания докумен­тов). Но по крайней мере на стадии выводов и заключений внут­ритекстовые отсылки все-таки должны появиться. Грамотно сделанный гипотетический указатель предложит вам сетку номер­ков, которые вы будете проставлять повсюду, не имея ни малей­шей надобности перелистывать страницы и искать место, где го­ворилось о том же самом (описанный метод широко применен в читаемой вами книге).

Для отражения логической структуры диплома (центральное поле исследования; периферия поля; основная тема; первостепен­ная и второстепенная подтемы...) в содержании должны быть пе­ренумерованы все главы, разделы и подразделы. Предлагаю вам для примера «Содержание» данной книги. В нем немало разделов и подразделов, а также встречаются такие дробные подпункты, что они и в «Содержание» не вошли (см., скажем, в разделе III.2.3).

Аналитическая структура максимально удобна для логичес­кого уяснения концепции. Содержание должно быть абсолютно логично: раздел I.3.4 может быть лишь частным случаем тезиса I.3. и ничем иным; это должно ясно выглядеть на бумаге.

ОБРАЗЕЦ СОДЕРЖАНИЯ

I. МНОГОСТУПЕННАЯ РУБРИКАЦИЯ В СОДЕРЖАНИИ

I.1. Рубрики. Система нумерации рубрик

I.1.1 .Сквозная (от первой до последней рубрики данной ступени)

I.1.2. Параллельная (от первой до последней рубрики только внутри раздела)

I.1.3.Индексационная (с цифровыми номерами, содержа­щими во всех ступенях, кроме первой, номер как своей рубрики, так и рубрик, которым она подчинена).

I.2.  Соподчиненностъ номеров, литер, названий рубрик

I.2.1. Рекомендуемая соподчиненность номеров и литер

I.2.2. Рекомендуемая соподчиненность родовых названий (обозначений)

133


II. ГРАФИЧЕСКОЕ ОФОРМЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ II. 1. Виды набора заглавий рубрик

II. 1.1. Прописные литеры

II.1.2. Курсивы (в машинописи — подчеркивания)

II. 1.3. Разрядка

II.2. Бесспусковая и спусковая системы рубрикации II.3. Знаки препинания в рубриках

Из этого примера очевидно, что не всегда рубрикации глав должны симметрично повторяться. Какую-то главу, чтоб растол­ковать, приходится дробить на пункты и подпункты, а, может, другой главе лучше подойдет одно только заглавие самого обще­го вида. Есть главы, для которых не требуется подробный индек­сатор смысла, он даже мешает главной мысли (скажем, в дипло­ме по реконструкции чьей-то биографии).

Однако в большинстве случаев мелкое членение на пункты по­могает организовывать материал и восстанавливать логические связи. Когда я вижу, что какое-то рассуждение имеет номер I.2.2., я сразу понимаю, что это — частный момент крупной темы I, по своей важности примерно сопоставимый с рассуждением I.2.1 и с ним образующий некое единство, противополагаемое параллель­ным темам, которые имеют нумерацию типа I.1,1.3 и т.д.

Последнее предупреждение. Лишь при наличии надежнейше­го указателя можно себе позволить начинать не с начала. Так бы­вает нередко: сперва прописываешь во всех деталях именно те пункты и рубрики, по которым материал подобран и идеи крис­тально ясны. Но все написанное должно укладываться в ячейки вашей сетки, называемой содержанием, — выражаясь иными сло­вами, рабочей гипотезы.

IV.2. Карточки и конспекты

IV.2.1. Разные виды карточек: для чего они применяются

Постепенно, пока библиография разрастается, начинайте чи­тать материал. Только в теории можно предполагать, что сначала

134


будет собрана отличная библиография, а потом она будет по по­рядку прочитана. В жизни бывает иначе. Как только готов перво­начальный список книг, вы накидываетесь на первые, которые удается получить в руки. Часто бывает даже, что все начинается с чтения книги, а из нее выползает библиография. По мере того как вы будете читать книги и публикации, отсылок будет накапливаться все больше, и библиографическая картотека будет расти.

В идеале хорошо бы иметь все книги дома, под рукой, как со­временные, так и старые (и вообще иметь отличную собствен­ную библиотеку, а также помещение для работы, просторное и удобное, с несколькими столами, на которых можно расположить в нужном порядке, в логически подобранных стопочках, книги, которые вы будете использовать). Но подобные идеальные усло­вия удается создать редко не только студенту, но и ученому-про­фессионалу.

Ладно, предположим для простоты, что вы сумели найти и приобрести абсолютно все нужные вам источники. В этом случае вам вообще не понадобятся конспекты, из всех видов карточек нужны только те, что описаны в разделе III.2.2. Вы разработали указатель (то есть содержание, то есть программу исследования, рабочую гипотезу — см. раздел IV. 1.).

В указателе названы все разделы и подразделы, все перенуме­ровано, так что, постепенно читая ваши книги, вам остается только подчеркивать нужные места и выписывать на поля книг номера подразделов, к которым подчеркнутые места относятся. Одновре­менно с этим в план, напротив соответствующих параграфов, вы впишете значочки-ссылки на источники и на номера страниц. Благодаря такой системе создается возможность быстро отыски­вать, сидя и сочиняя свой текст, нужные мысли и нужные цитаты.

Предположим, ваш диплом имеет тему «Мотив возможных миров в научной фантастике США» и что параграф IV.5.6. ваше­го плана называется «Складки времени как возможность проник­новения из одного возможного мира в другой». Читая «Обмен ра­зумов» («Mindswap») Роберта Шекли, вы видите в главе XXI, что Макс, дядюшка героини, которую зовут Мервин, играя в гольф,

135


спотыкается о складку времени на газоне Фэрхевен Клуб Кантри в Стэнхопе и падает, а поднимается с травы на планете Клезиус. На странице напротив этого места вы напишете карандашиком

Д. (IV.5.6.) складка времени,

и вы будете знать, что пометка относится к диплому (та же самая книга может вам понадобиться для научной работы и через де­сять и через двадцать лет; так что имеет смысл указывать, к какой работе отсылает каждый конкретный значок), и сразу увидите но­мер подпункта, с которым эта пометка связана. Одновременно с этим в вашем плане работы вы напишете напротив пункта IV.5.6.:

Sheckley, Mindswap, XXI

Потом к тому же пункту IV.5.6 вы припишете отсылки к «Ма­шине времени» Брауна и к «Двери в лето» Хайнлайна.

Подобная техника работы, однако, возможна лишь при следу­ющих условиях: а) книга ваша собственная и стоит у вас дома; б) вы можете черкать ее как угодно; в) план работы составлен и имеет окончательный вид. Предположим вместо этого, что книги у вас лично нет, а есть она в библиотеке; что вы ее взяли почитать и поэтому разрисовывать не можете (или что книга хоть и ваша, но старинная и ценная); предположим, наконец, что указатель про­должает вами переделываться. Как видим, налицо серьезные за­труднения.

Особенно вероятно последнее из перечисленных осложнений. По мере вашей работы план, безусловно, будет обогащаться. Из­менится его структура, изменится и нумерация подпунктов, и не сможете же вы безостановочно переправлять пометки на страни­цах ваших источников. Значит ли это, что единственный разум­ный вид пометки, это «возможные миры!»? И как бороться с по­добной расплывчатостью?

А бороться можно, скажем, с помощью картотеки идей. Пи­шите на каждой карточке гриф типа «Складки времени», «Парал­лелизм возможных миров», «Противоречивость», «Изменения

136


структуры» и так далее. Одна из карточек первой группы будет посвящена детальному пересказу Шекли. Каждую карточку, от­носящуюся к складкам времени, вы будете предназначать для ис­пользования в конкретном месте в соответствии с окончательным вариантом дипломной работы. Вы сможете как угодно перетасо­вывать эти конспект-карточки и группировать их в нужном по­рядке.

Эту вашу первую картотеку назовем тематической. Она оп­тимальна для дипломной работы, скажем, по истории идей. Если ваш диплом посвящается возможным мирам в американской на­учной фантастике, и в нем будут проанализированы различные варианты подхода к логико-космологическим проблемам у раз­ных авторов, иметь тематическую картотеку просто идеально.

Но предположим, что вы собираетесь выстроить диплом со­всем иначе, то есть по принципу «медальонов»: вводная глава плюс по главе на каждого из основных писателей-фантастов (Шекли, Хайнлайн, Азимов, Браун и т.д.), или даже по принципу серии глав, каждая из которых посвящается какому-то роману-модели. Тогда вам лучше делать не тематическую картотеку, а именную. Гриф «Шекли» вы нанесете на все те карточки, которые будут указывать, в каких книгах и где именно у Шекли говорится о воз­можных мирах. И, скажем, под тем же самым грифом «Шекли» потом вы припишете дополнительные грифы «Складки времени», «Параллелизмы», «Противоречия» и так далее.

Предположим, наконец, что в вашем дипломе проблема по­ставлена на более теоретическом уровне, и научная фантастика служит только отправной точкой для рассуждения о логике воз­можных миров. В таком дипломе отсылки к научной фантастике могут быть куда более произвольными, поскольку служат в ос­новном для вкрапления разных забавных примеров. В этом слу­чае вам необходима картотека примеров. Там под грифом «Склад­ки времени» у вас будет содержаться подходящая цитата из Шек­ли; под гриф «Параллелизмы» вы отправите выписку из Брауна о двух мирах, абсолютно идентичных, единственное различие

137


между которыми — это форма узла, которым главный герой завя­зывает шнурки ботинок.

Но теперь предположим, что книга Шекли вашей собственно­стью не является. Допустим, вы читаете ее в гостях у товарища, в другом городе, и задолго до того, как выработали детальный план дипломной работы, куда будут внесены параграфы о складках времени и о параллелизмах. Значит, вы должны составить себе впрок карточку на книгу, описав «Обмен разумов» как можно более подробно: выходные данные, резюме содержания, пометки относительно степени важности как источника, ряд примеров из текста, показавшихся вам при чтении наиболее характерными.

Бывают еще рабочие карточки, которые могут быть разного типа: карточки, связывающие между собой идеи и подпункты плана, проблемные карточки (как подходить к какой-либо про­блеме?), карточки-подсказки (куда заносятся идеи, заимствован­ные у кого-то, с добавлением подсказок о направлении возмож­ного развития), и так далее, и так далее. Хорошо, если каждая категория карточек пишется на картоне своего цвета. В правом верхнем ушу следует ставить шифр, который отсылает к карточ­кам другого цвета, а также к указателю — генеральному плану всего диплома.

Скажите теперь, что это не мощная система!

В предыдущем разделе мы вели разговор о библиографичес­кой картотеке, где собраны маленькие карточки с выходными дан­ными всех тех книг, которые будут использоваться при работе. Теперь же организуется целое множество разнообразных групп карточек:

а) карточки на содержание книг/статей;

б) карточки тематические;

в) карточки именные;

г) карточки на примеры (цитаты);

д) карточки рабочие.

Что же, действительно необходимо заполнять всю эту кучу карточек?

138


Разумеется, нет. Вы можете обойтись небольшой картотекой содержания источников, а все остальное держать в тетрадях. Вы можете иметь только картотеку примеров, в случае, скажем, если ваша работа (на тему «Женские образы в женской литературе со­роковых годов») началась с супердетального плана, критической литературы по теме немного, а требуется в основном разнообра­зие цитат и примеров из текста. Как видите, решение насчет ко­личества и характера картотек принимается в функции от специ­фики диплома.

Единственное, что мне кажется очень важным, — это чтобы та картотека, которую вы все-таки делаете, была унифицирован­ной и полной. Предположим, таким образом, что по вашей теме дома у вас имеются книги Смита, Росси, Брауна и Де Гомера. В биб­лиотеке же вы проработали книги Дюпона, Лупеску и Нагасаки. Если вы имеете конспекты/карточки только на трех последних, а в отношении первых четырех полагаетесь на память (и на ощу­щение, что они всегда под рукой), что получится на фазе написа­ния текста? А если вам придется изменить структуру рабочего плана — как вы будете действовать? Перемешивать книги, тетра­ди, карточки и отдельные листочки? Нет, вам имеет смысл закон­спектировать подробно и со многими выдержками Дюпона, Лу­песку и Нагасаки, но при этом создать подробные карточки и на Смита, Росси, Брауна и Де Гомера; из них можно не переписы­вать длинные цитаты, а ограничиться указанием на страницы, где эти цитаты напечатаны. Тогда вы будете работать с однородным материалом, который легко систематизировать и упорядочивать. К тому же при этом вполне обозримо все то, что вы уже подгото­вили и что вам остается еще добавить.

Бывают случаи, когда удобно и полезно расписывать на кар­точки буквально все: скажем, делая диплом по литературе, цель которого — подыскать и прокомментировать много характерных цитат из разных авторов на одну и ту же тему. Предположим, ваша тема «Концепция жизни как искусства у романтиков и у декаден­тов». На таблице № 5 приведены четыре примера типовых карто­чек при подготовке подобной работы.

139


Таблица № 5 КАРТОЧКИ НА ЦИТАТЫ

 

 


 


Как видите, на карточках вверху пишется ЦИТ (чтоб расстав­лять их по категориям). Шифруется и тема «ЖИЗНЬ как ИСКУС­СТВО». Почему необходимо указывать тему? Ведь тема вам пре­красно известна? Да потому что дипломная работа может перера­сти в диссертационную или в какую-то другую, в которой «ЖИЗНЬ как ИСКУССТВО» будет только одною из подтем. Потому что эта база данных может послужить вам и в будущем, влиться в более обширную и разнообразную картотеку. Потому что через двадцать лет вы наткнетесь на эти карточки и станете пытать себя, что же на них записано, черт их побери!

В третью очередь, мы выписываем автора цитаты. Вполне хва­тит одной фамилии, так как предполагается, что на всех этих ав­торов у вас заведены библиографические карточки. Цитатная же карточка содержит только выписку, короткую или длинную (от одной до тридцати строк), и, разумеется, отсылку к конкретному месту источника.

Посмотрим цитату из Уистлера. Она выписана в переводе, за­тем стоит вопросительный знак. Это значит, что первая встреча с этим примером состоялась в тексте чьей-то книги, но не понятно, ни откуда пример взят, ни точен ли он, ни, наконец, как он выгля­дит по-английски. Позднее мы отыскали ту же цитату на языке ори­гинала. И записали на ту же карточку, сопроводив библиографи­ческой пометой. Теперь карточка годна для точного цитирования.

Карточка на Вилье де Лиль-Адана. Цитата дана в переводе, откуда она — известно, но данные на нее неполны. Это карточка, нуждающаяся в дополнении. Точно так же недоработана и кар­точка на Готье.

Та, что относится к Уайльду, вполне удовлетворительна, но при условии, что характер работы позволяет цитировать по пере­водам. Если диплом защищается по эстетике, такое цитирование допустимо. Если диплом будет проходить по кафедре английской литературы или компаративистики, следует дополнить карточку текстом на языке оригинала.

Вообще-то эта книга Уайльда есть у вас дома на полке. Но очень неблагоразумно, поддавшись лени, не сделать на нее кар-

142


точку. В последний момент, когда вы будете писать диплом, цита­та вылетит у вас из головы. Плохо, если на карточке будет сказано только «см. стр. 16», а сама фраза не будет выписана, потому что когда настает момент делать монтаж цитат, их надо видеть в пол­ном состоянии прямо перед глазами. Скажем так: чем больше вы просидите над карточкой, тем меньше вам придется сидеть над текстом.

Другой тип карточек — рабочие. На таблице № 6 вы видите пример карточки-связки для того диплома, что описан в разделе III.2.4. (диплом, посвященный метафоре в итальянских эстети­ческих трактатах семнадцатого века). На карточке имеется гриф ОТСЫЛКА и указана тема, к которой отсылка направляет («Пе­реход от тактильности к визуальности»). Нам пока что неизвест­но, составит ли эта тема целую главу или небольшой параграф, или простое подстраничное примечание, или (почему бы и нет?) центральную проблему всей работы. На карточку выписаны идеи, найденные у конкретного автора, указаны книги по этому вопро­су и возможное направление разработки идей.

Таблица № 6КАРТОЧКА НА ОТСЫЛКУ

143


Когда подготовка диплома будет близиться к окончанию, ко­паясь в рабочей картотеке, мы можем обнаружить, что потеряли важную проблему, и принять соответствующие решения.

—  Либо мы вставим эту проблему в готовый текст.

—  Либо мы решим, что она того не стоит.

—  Либо внесем ее в подстрочное примечание, чтобы показать, что в принципе проблема нам знакома, но мы не считаем нуж­ным заниматься ею в данном контексте.

—  Мы даже можем, свалив наконец с себя диплом, посвятить этой проблеме, и именно ей, будущие свои научные исследования. Будем помнить, повторяю, что картотека — это капиталовло­жение. Оно должно обслужить первоначальную цель, но в буду­щем, если дальнейшие занятия не будут нами оставлены, должно работать и на более глобальную стратегию. И в последующие годы, и в последующие десятилетия.

Но мы не можем бесконечно рассуждать о разных подвидах карточек. Добавим еще рассуждение о разметке первостепенных источников и о конспектировании второстепенных и на этом ос­тановимся.

IV.2.2. Разметка первостепенных источников

Второстепенные источники, как правило, конспектируются. К первичным источникам я предлагаю подходить иным образом. Если вы пишете диплом о Петрарке, следует конспектировать все книги и статьи о Петрарке, которые попадают в ваше поле зре­ния; но нелепо было бы конспектировать «Канцоньере». То же самое касается тех, кто пишет диплом по Уголовному кодексу или по истории математики, по Эрлангенской программе Клейна.

Лучше всего иметь первоисточники в своем распоряжении. Это вполне реально при занятиях классической литературой (академи­ческие издания) и литературой современной (текущие публикации и выходящие книги). Затраты на их покупку считайте неизбежным накладным расходом. Такой том или такие тома, будучи вашей собственностью, могут украшаться подчеркиваниями и пометка­ми, и даже не только простым, но и цветными карандашами.

144


Подчеркивания обогащают книгу. Они являются знаками ва­шей заинтересованности. Они позволяют вернуться к книге даже много времени спустя и мигом отыскать то место, которое вас заинтересовало. Но подчеркивать надо разумно. Некоторые под­черкивают все. Это значит не подчеркнуть ничего.

Бывает, что на одной странице сосуществуют сведения разно­го порядка. Подчеркивайте их по-разному.

Пользуйтесь разными цветами. Возьмите тонкие фломас­теры. Пусть ваш цвет совпадает с цветным значком на соответ­ствующей карточке и в соответствующем пункте рабочего плана. Цветные знаки пригодятся на последней стадии работы, когда по красному цвету вы легко опознаете материал для первой главы, по зеленому — для второй.

Сочетайте буквенные шифры с цветовыми. Можно, конеч­но, пользоваться только буквенными. Возвратимся к нашему не­давнему примеру из научной фантастики: на всех карточках и на полях страниц пусть будет обозначение СВ («складки времени»); P («различие») будет значить «различие между альтернативными мирами». Если выделенные места касаются какого-то конкретно­го автора, обязательно буковкой обозначьте каждую такую персо­налию.

Отмечайте степень важности информации. Вертикальный штрих по правому краю с надписью ОЧ ВАЖН позволит вам не тратить время на подчеркивание всего абзаца. ПРОЦИТ будет зна­чить, что надо процитировать весь кусок целиком. ПРОЦИТ.СВ — указание, в каком месте диплома должна появиться эта цитата.

Помечайте все места, к которым собираетесь вернуться. При первом чтении некоторые пассажи могут вам показаться ту­манными. Их пока оставьте в покое и напишите на полях ПЕРЕ­ЧИТ. Разберетесь с ними, когда чтение остальных текстов помо­жет прояснить идеи.

В каких случаях не подчеркивают? Когда книга не ваша. Или когда она редкая, хорошо иллюстрированная и ценная. В этих случаях, видимо, выход из положения — ксерокопировать соот­ветствующие страницы и разрисовать их. Или выписать в тетрадку

145


самые яркие пассажи с соответствующими комментариями. Или законспектировать первостепенный источник, но это огромный труд. Хорошо, если диплом посвящен «Маленькому принцу», но что делать, если отправным текстом служит «Тысяча и одна ночь»? Или, возвращаясь к нашему опыту библиотеки Алессандрии, как вам разметить «Подзорную трубу» Аристотеля, которая не пере­издавалась с семнадцатого века? Выход один — создать рукопис­ный сильно сокращенный аналог в тетрадке, и тетрадку-то эту разметить всеми цветами радуги.

Наряду с подчеркиванием и раскрашиванием применяй­те систему закладок, и пусть они высовываются с того края, где на полях цифровые и цветовые метки.

Боритесь с синдромом ксерокопирования. Без ксерокопий дипломы не пишутся. Но нередко ксерокопии становятся своеоб­разным алиби. Люди накапливают у себя горы ксероксов, и того общения с книгой, что происходило в процессе копирования, им хватает для иллюзии, будто они овладели материалом. Владение ксерокопией как будто освобождает от обязанности читать. Это какой-то экстаз обладания, эйфория неокапитализма. Обезврежи­вайте ваши ксерокопии: по мере принесения их в квартиру немед­ленно читайте, обрабатывайте, конспектируйте. Если спешка у вас не самая дикая, вообще не делайте новых копий до того, пока не будете действительно владеть материалом предыдущих. Многие тексты остались для меня неизученными из-за того, что мне уда­лось их ксерокопировать. Я и живу себе спокойно, как будто все это прочитал.

Если книга ваша личная и она не антикварная, размечайте без колебаний. Не верьте тем, кто требует уважительного отно­шения к книге. Уважительное отношение к книге выражается в черкании на ней. Если вы потом захотите перепродать ее букини­сту, все равно он даст такую жалкую цену, что нет смысла утаи­вать следы вашего с ней обращения.

Продумайте и взвесьте эти аспекты до того, как тема будет депонирована. Если тема связана с какими-то недоступными из­даниями, с тысячами страниц, которые не разрешат ксерокопиро-

146


вать, а у вас нет времени списывать текст в тетрадку — значит, эта тема не для вас.

IV.2.3. Конспектирование второстепенных источников

Среди всех видов карточек самые распространенные, они же самые необходимые — это карточки-конспекты. В них заносится короткая аннотация, выписываются ключевые места для цитиро­вания, резюмируется ваше мнение о книге и возникшие у вас па­раллельные идеи и идеи возможного сопоставления этого мате­риала с материалом других источников.

Таким образом, конспект-карточка сильно отличается от биб­лиографической карточки, описанной в разделе III.2.2. Библио­графическая дает лишь сведения для разыскания источника, а конспект-карта являет собой концентрированное знание об источ­нике и, следовательно, должна быть гораздо более крупнофор­матной. Используйте большие картонки, приблизительно в блок­нотную страницу или в полмашинописного листа. Хорошо, если это будет именно картон, во всяком случае плотные листы, кото­рые можно вставлять в коробку или складывать в стопку, перетя­гивая резинкой. Лист должен поддаваться фломастеру, шарико­вой и перьевой ручке, впитывать чернила без того, чтоб они раз­мазывались и расплывались. Примерные конспект-карты разных типов представлены на таблицах № 7-14.

Не запрещается и даже рекомендуется на важные книги пи­сать по нескольку конспектов, нумеруя их по порядку и воспроиз­водя на всех индексацию (шифр, выдуманный вами).

Видов конспектирования много. Выбор схемы зависит и от типа памяти. Кому-то надо писать все, а другому хватит полуна­мека. Взятая в общих чертах, типовая схема такова:

а) выходные данные;

б) сведения об авторе (если он не известная персона);

в) резюме текста;

г)  обширные выдержки, обязательно оформленные кавычка­ми, из тех мест, которые могут понадобиться для цитирования, с четким указанием, с какой они взяты страницы. Внимание! Чет­кое разграничение между цитатами и парафразами (см. V.3.2);

147


д) ваши наблюдения: в начале, в середине, в конце чтения. Чтоб обезопасить себя от возможной путаницы ваших высказываний с авторскими, берите свой текст в квадратные скобки, желательно цветные;

е) индекс, шифр, цветовая метка, отсылающая к соответству­ющему месту указателя-содержания. Если ваш конспект приме­ним к нескольким пунктам плана, нанесите на карточку несколь­ко меток. Если он имеет отношение ко всему диплому целиком, проштемпелюйте его особым «глобальным» индексом.

Чтоб избежать голого теоретизирования, предложу вам не­сколько примерных карточек. Для таблиц № 7-14, не желая изоб­ретать изобретенное, я раскопал конспект-карточки своей соб­ственной дипломной работы «Эстетическая концепция св. Фомы Аквинского». Возможно, мой стиль конспектирования и не самый лучший на свете. В этих карточках немало погрешностей против собственных моих поучений. Не хватает отдельных данных, дру­гие хоть и есть, но они туманны. Многому я научился уже после диплома. Конечно, это не значит, что вам нужно повторять мои ошибки... Я не стал корректировать стиль и вносить дополнения в конспекты. Воспримите примеры ориентировочно. Заметьте, что я привожу только короткие конспекты, поскольку не беру те рабо­ты, которые имели определяющее значение для моего исследова­ния (на те пошло по десять картонок на каждую).

Эти конспект-карточки неоднотипны. Рассмотрим их по оче­реди.

Кроче: речь идет о небольшой рецензии, существенной лишь в свете громкого имени автора. Рецензируемая книга к тому времени уже у меня была. Я выписал лишь одно, важное место. Обратим внимание на квадратную скобку в конце выписки: впоследствии, через два года, я вернулся к этому материалу и развил свою идею.

Бьондолилло: конспект составлен полемически, чувствуется запал неофита, который возмущен недооценкой своей любимой темы. Этот конспект позволил мне ввести в работу маленькую полемическую сноску.

148


Глунц: толстая книга, с которой я ознакомился бегло с помо­щью друга-германиста, дабы понять, о чем там идет речь. Работа не имела значения для моего исследования, но я решил сослаться на нее в каком-нибудь примечании.

Маритен: автор, с одним фундаментальным трудом которого («Искусство и схоластика») я был хорошо знаком и к которому относился недоверчиво. Перед началом выписки я предостерег сам себя, чтобы не принимать на веру цитаты Маритена без до­полнительной проверки.

Шену: мелкая работа серьезного ученого на тему, существен­ную для моей концепции. Я выжал из заметки Шену все возмож­ное. Заметьте, это яркий пример использования источников из вто­рых рук. Есть указание, где можно проверить цитаты по первоис­точникам. Карточка ближе к расширенной библиографической, нежели к типовой конспект-карточке.

Курциус: серьезнейшая монография, в которой лично мне был нужен только один абзац. Из-за нехватки времени все остальное я лишь пролистал. Прочел эту книгу я после диплома, для совер­шенно другой работы.

Марк: интересная статья, я обрисовал общий смысл.

Сегонд: просто для порядка. Резюме, гласящее, что книга мне не понадобится.

В правом верхнем углу всех этих карт проставлены шифры. Рядом имелись цветовые пометки. Не имеет значения, какой кон­кретный смысл придавался каждому цвету. В данный момент важ­но только видеть, что использовалась и буквенная и цифровая маркировка.


Таблица № 7

Кроче ,  Бенедетто

CroceBenedetto                                Teop ОБЩ   (красн.)

Рецензия  на  книгу Нельсона Селлы «Эстетика музыки у св.Ф.А.»   (см.   библ. ) Критика.   I93I,   С.   71

______________________________________________________

Похв.   тщательности  и  актуальности. Но  по  поводу Фомы Кроче  пишет:

«...в сущности,  его  представления о красоте  и  об искусстве  не  то  чтобы превратны,   но чрезвычайно общи,  и  потому могут  быть  восприняты и  переняты всеми.   Такова теория,  согласно  которой pulchritudine или красоте  свойственны целостность  или совершенство или согласованность,   а также ясность,   то есть  чисто­та цветов.   Такова и  теория о том,  что  прекрасное затрагивает  сферу познавательной возможности;   и  даже теория,   что красота творения есть  подобие  божествен­ной  красоты,   рассредоточенной  в  вещах. Необходимо  иметь  в виду,  что вопросы эстетики  не составляли  собой  предмет  настоящего  интереса  ни  для средневековья вообще,  ни в частности для святого Фомы,   размышления которого сводились  к  иному:   откуда вообще  берется чувство удовлетворенности.  Поэтому работы по  эстетике  Фомы и  других средневековых философов мало  плодотворны и  вызывают  неприятие,   за исключением редких случаев   (крайне,  крайне  редких!), когда тема разбирается с такой  осторожностью и  такой тщательностью,  какие  мы находим в работе  господина Селлы».

[Полемика с  этим  положением  годится для  зачина. Последняя фраза — вызов.]


Таблица № 8

Бьондолилло, Франческо

Biondolillo, Francesco                        СФА. ОБЩ (красн.)

«Эстетика и вкус в средневековье», глава II книги Краткая история вкуса и эстетической мысли. Мессина, Принчипато, 1924, С. 29

______________________________________________________

Бьондолилло или близорукое джентилианство. Неинтересное предисловие — пересказ для школьников общих мест Джентиле.

Глава о средневековье. Со СФА автор разделывается за 18 строчек. «В эпоху средних веков, в условиях засилья представлений о философии как о служанке богословия... проблематика искусства утрачивала ту значительность, которой она достигла прежде всего благодаря Аристотелю и Плотину». [Бескультурье или нарочно? Вина его или его школы?] Несколько дальше: «Этим были сформированы взгляды зрелого Данте, который в Пире (1,2) присваивал искусству целых четыре смысла [Это насчет теории четырех чувств. Se знает, что она повторялась уже у Беды. Ну и невеже­ство]. Четырехуровневая значимость, как верилось Данте и иным, присуща Божественной комедии, в то время как ее художественная ценность проявляется исключительно постольку, поскольку она дает чистое, бескорыстное отображение внутреннего мира и посколь­ку Данте самозабвенно отдается своему видению». [Бедная Италия, несчастный Данте! Положить всю жизнь на поиски высшего смысла, чтоб теперь этот господин писал «Данте верилось...». Привести как пример историографической монструозности.]


Таблица № 9

Глунц, Х.Х

Glunz, H.H.                       Teop. ОБЩ. лит (краcн., кор.)

Эстетика в текстах европейского средневековья Die Iiiterarästhetik des europäischen Mittelalters Bochum-Langendreer, Poppinghaus, 1937, CC. 608

____________________________________________________

Эстетический подход в средневековье существовал, и в этом свете рассмотрена средневековая поэзия. В центре исследования — представления поэтов того времени о собственном творчестве. Прослежена эволюция средневекового вкуса: VIIVIII вв. — опустелые формы классики наполняются христианским содержанием;

IXX вв. — античные басни приспосабливаются под христианскую этику;

с XI в. — зарождение христианской этической литера­туры в собственном смысле: литургические тексты, житийная словесность, пересказы Библии, преобладание потусторонних тем;

XII в. — гуманизация мировоззрения, связанная с неоплатонизмом: всякая вещь отображает Господа на свой лад (любовь, профессиональная деятельность, природа). Развитие аллегорического подхода (Алкуин, Сен-Викторская школа и далее); XIV в. — по-прежнему направленная на угождение Господу, поэзия из моральной преобразуется в этичес­кую. Как Бог выражает себя через творение, так поэт выражает себя: мысли и чувства (Англия, Данте и проч.).

Книга рецензировалась Де Брюном (Be Bruyne) в Re.neosc.de phil., 1938: по его мнению, делить эволюцию на периоды неправомерно, потому что во все эпохи сосуществуют все течения [отсутствие истори­ческого чутья — он слишком верует в Philosophia Perennis!] В его представлении средневековая художе­ственная цивилизация полифонична.

152


Глунц — 2                            Теор. ОБЩ. лит (краcн., кор.)

Эстетика в текстах европейского средневековья

___________________________________________________

Де Брюн критикует Глунца за то, что он не учитывает наслаждения формами поэзии, в то время как людьми средневековья этот аспект ощущался довольно живо, о чем свидетельствуют поэтики. К тому же литературная эстетика являлась частью эстетики общей, которую Глунц недооценил: речь идет об эстетике, которая вмещала в себя пифагорейскую теорию пропорций, качественную эстетику Августина (modus, species, ordo) и эстетику Дионисия (claritas, lux). Все скреплялось психологией Сен-Викторской школы и христианским мировоззрением.


Таблица № 10

Маритен, Жак

Maritain, Jacques         Теор. СИМВ (зел.)

«Знак и символ»

«Signe et symbole»

Revue Thomiste, апрель 1938, С. 299

____________________________________________________

Подчеркивая перспективность монографического иссле­дования данной темы (от срдвк до наших дней), пред­лагается уделить особое внимание:

Философской теории знака и размышлениям о магическом знаке.

____________________________________________________

[Как всегда, невыносим. Антиисторичен, нефилологи— чен: в данном случае, к примеру, разбирает не СФА, а Иоанна Св. Фомы].

Развивает теорию Иоанна (см. мою карточку): «Signum est id quod repraesentat alma a se potentiae cogno­scenti» (Log. II, P, 2I,I).

«(Signum) essentialiter consistit in ordine ad signatum».

Но знак не всегда образ и образ не всегда знак (Сын — образ, а не знак Отца, вопль — знак, а не образ боли). Иоанн прибавляет:

«Ratio ergo imaginis consistit in hoc quod procédât аb alio ut a principio, et in similitudinem ejus, ut docet S.Thomas, I, 35, e XCXIII» (???) Маритен добавляет, что символ это знак-образ; «quelque chose de sensible signifiant un objet en raison d une relation présupposée d analogie» (303).

Надо проверить СФА, De ver., VIII, 5 и C.G.. III, 49 Маритен потом развивает идеи о знаке формальном, творительном, практическом и т.д. и о знаке как магическом действии (великолепно документировано). Лишь в малой степени занимается искусством [но уже здесь находятся намеки на неосознанные и глубинные корни искусства, которые потом мы найдем в Creative Intuition].

154


Маритен 2                                        Теор. СИМВ (зел. )

«Знак и символ»

___________________________________________________

В свете томистской интерпретации вот что любопытно: «...dans l'oeuvre d'art se rencontrent le signe spéculatif (l'oeuvre manifeste autre chose qu'elle) et le signe poétique (elle communique un ordre, un appel); non qu'elle soit formellement signe pratique, mais c'est un signe spéculatif qui par suraboundance est virtuellement pratique: et elle-même, sans le vouloir, et à condition de ne pas le vouloir, est aussi une sorte de signe magique (elle séduit, elle ensorcelle)» (329).


Таблица № 11

Шену, M.Д.

Chenu, M.D.                      Teop. Imag. Фантаз. (роз.)

«Imaginatioзаметка о философской лексикографии» «Imaginatio — note de lexicographie philosophique» Miscellanea Mercati. Ватикан, 1946, С. 593

____________________________________________________

Разные значения термина. Прежде всего по Августину: «Im. est vis animae, quae per figuram corporearum rerum absente corpore sine exteriori sensu dignoscit» (глава 38 произведения Be spiritu et anima, которое приписывалось то Исааку из Пуатье, то Гуго Сен-Викторскому и др.).

В произведении Be unione corporis et Spiritus Гуго (EL, 227, 285) говорится о сублимации ощущаемого в постигаемое, которая осуществляется воображением. В этой мистической перспективе озарение духа и дина­мичное сцепление сил называется formatio. Воображе­ние в процессе мистич. formatiо встречается и у Бонавентуры (Itinerarium); sensus, im. (= sensualitas), ratio, intellectus, intelligentia, apex mentis. Воображение участвует в формировании intellegibile. предмета intellectus.в то время как полностью очищенная от чувственных связей intelligentia схватывает intellectibile. Ту же дистинкцию перенял и Боэций. Intellegibile — это чувственный мир, a intellectibile — это Бог, идеи, первопринципы.

См. Comm. in Isag. Porph., I, 3. Гуго Сен—Викторский в Didasc. обобщает эту позиции. Жильбер Порретанский вспоминает, что imaginatio и intellectus y многих называются opinio; среди них Вильгельм де Конш. Imago есть форма, однако внедренная в материю, не чистая форма.

156


Шену — 2       Теор. Imag. Фантаз. (роз. ) «Imaginatio — заметка о философской лексикографии»

__________________________________________________

И вот наконец Фома!

Он согласен с арабами (De ver., 14, I) что imago есть apprehensio quidditis simplicis, quae alio etiam nomine formatio dicuntur (I Sent — 19, 5, I и 7). [Но значит, это simplex apprehensio!] Imaginatio — перевод арабского tasawor, производного от curât (образ), это означает форма, от глагола savara (формировать, чеканить, а также рисовать и зачи­нать). [Очень важно — разобраться!]


Таблица № 12

Курциус,  Эрнст  Роберт

CurtiusErnst  Robert            Teop.  Общ.

___________________________________________________

Европейская литература и латинское средневековье Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter. Bern,   Franke,   1948. (в  частности  ч.   12,   абзац  3)

____________________________________________________

Большая серьезная книга.   Мне   нужна только  с.   228. Стремится продемонстрировать,  что  идея поэзии  как средоточия достоинства,   озаряющей силы,  углубления истины была неведома схоластикам,   но живо присут­ствовала у Данте  и  поэтов четырнадцатого  века  [тут он прав].

У Альберта Великого,   к  примеру,   научный  метод   (modus definitionisdivisivuscollectivus)  противопостав­ляется поэтическому методу Библии   (повествования, притчи,  метафоры).   Modus  poeticus  как  самый  слабый из философских методов   [что—то  подобное  было  у Фомы, сверить ! ! !].

Действительно,   вот  и  Курциус  ссылается на Фому   (I, I,   9  и  10)   и   на его  определение   поэзии  как  infima doctrina !   (см.   конспект).

В общем,  схоластики   никогда  не   проявляли  интереса  к поэзии  и  не   породили   ни  одной  поэтики   [верно  о схоластике,   неверно  о средневековье]  и  ни  одной теории  искусства  [неверно].  Таким образом,   тщиться вывести  из  учения схоластиков  эстетику литературы и пластических искусств — бессмысленно и  бесцельно. Приговор  провозглашается в  п.I  на с.   229:   «Современ­ный  человек безмерно  переоценивает  искусство,   по­скольку утратил чувство  интеллигибельной  красоты, которое  неоплатоникам и  срдвк  было  весьма присуще. Sero te  amavi,   Pulchritudo tam antiqua  et  tam nova, — говорит  Августин  Богу   (Conf.,  X,  27,   38).   Здесь идет   речь  о  красоте,   о  которой  эстетика  ничего  не знает   [положим,   так;   но что тогда делать

158


Курциус — 2         Теop. Общ.

Европейская литература и латинское средневековье

____________________________________________________

с проблемок божественной Красоты, рассредоточенной в существах?]. Когда схоластика говорит о Красоте, Красота мыслится как принадлежность Бога. Метафизика Прекрасного (Плотин) и теория искусства никак не соотносятся друг с другом» [верно, но они сталкива­ются на ничьей территории — теории формы]. [Осторожно! Это нам не Бьондолилло. Курциусом упуще­но несколько философских текстов—увязок, но он настоящий знаток. Критиковать почтительно].


Таблица № 13

Марк, А

Marc, A        Теор. СФА Общ Транец (краен. )

«Принцип противопоставления в онтологии» «la méthode d'opposition en onthologie» Révue Néoscolastique. I, I93I, C. 149

Статья теоретична, но в ней содержатся полезные подсказки.

Томизм весь в игре противопоставлений. От примитив­ной концепции бытия, где духовное и реальное сочета­ются в акте познания, к трансценденталам, которые видятся во взаимном противопоставлении: тождествен­ность и инаковость, единство и множество, случай­ность и необходимость, бытие и небытие образуют Единое. Бытие в отношении к разуму как внутреннему опыту есть Истина, в отношении к истине как внешней желанности есть Добро; «une notion synthétique concilie en elle ces divers aspects et révèle 1 être relatif à la fois à l'intelligence et à la volonté, intérieur et extérieur à l'esprit; c'est le Beau. A la simple connaissance il ajoute la complaisance et la joie, tout comme il ajoute au bien la conaissance; il est la bonté du vrai, la vérité du bien; la splendeur de tous les transcendentaux reunis цит. Марит.» (154) Дальнейшее развитие этой линии: Бытие :

1.  Трансценденталы

2.   Аналогия как соположение  множественного  в  едином Акт  и  потенция

Бытие  и  сущность [Близко подходит  к Грене  или Грене  к  нему]


Марк-2         Теор. СТА Общ Транец (красн.) «Принцип противопоставления в онтологии»

3. Формулы

«существует постольку, поскольку мы это утверж­даем» и

«мы утверждаем это постольку, поскольку это существует»

Сущность: выявление и пр.

Взаимоотношение.

Противопоставлением и сопоставлением противоположно­стей достигается единство. То, что возмутило теории, приводит эту теорию в систему.

[Использовать для некоторых идей о трансценденталах. Обдумать также идеи радости и удовольствия в эстети­ческом видении в функции от pulchra dicuntur quae visa placent]


Таблица № 14

Сегонд, Жоэеф

Segond, Joseph       СФА. Свет, ясность (желт.)

«Эстетика света и тени»

«Esthétique de la lumière et de l'оmbrе»

Revue Thomiste. 4, 1939, C. 743

Свет и тень воспринимаются в физическом смысле. Безотносительно к томизму. Бесполезно для меня.


IV.2.4. О научном смирении

Не пугайтесь названия этого раздела. Я не имею в виду мо­ральный подход. Я имею в виду ваш подход к источникам и к их конспектированию.

Вы видели на примере конспект-карточек, что я, будучи еще незрелым филологом, посмеялся над каким-то исследователем и в два счета с ним разделался. До сих пор я убежден, что поступил тогда правильно и в любом случае мы квиты, потому что и он в два счета разделался со значительной темой. Но подобный слу­чай, во-первых, достаточно нетипичен, а во-вторых, я все же и этого ученого законспектировал и вроде бы прислушался к его суждению. И не только из тех соображений, что надо учитывать все сказанное по нашей узкой тематике, но и потому, что не все­гда наилучшие идеи приходят от наикрупнейших знатоков воп­роса.

Вот, к примеру, случай из моей практики: аббат Валле.

Чтобы рассказывать по порядку, следует познакомить вас с некоторыми аспектами той моей давнишней работы. В течение года мой диплом буксовал из-за одной неувязки. Дело в том, что сегодняшняя эстетика считает перцепцию прекрасного интуитив­ной. Но для святого Фомы категория интуитивного не существо­вала. В нашем веке многие исследователи пытались доказать, что Фома в каких-то высказываниях подразумевал интуитивность, но они насиловали материал. При этом перцепция предметов вооб­ще являлась для Фомы моментом столь стремительным и мгно­венным, что непонятно, как могло осуществляться наслаждение эстетическими качествами, которые чрезвычайно сложны: игра пропорций, взаимосвязь между сущностью вещей и тем образом, которым эта сущность организует материю, и так далее.

Выход из противоречия таился (я нашел его для себя за месяц до защиты диплома) в открытии, что эстетическое созерцание опиралось на гораздо более сложное действие — суждение. Но у Фомы не говорится об этом открытым текстом. И тем не менее он говорит об эстетическом созерцании таким образом, что невоз­можно не прийти именно к этому выводу. Цель интерпретации часто сводится к процессу выуживания из автора ответа на воп-

163


IV. План работы, разметка и конспектирование

рос, который ему пока не задавали, но если бы задали, автор не мог бы отвечать никаким другим образом. Иными словами: сопо­ставляя различные утверждения, надо демонстрировать, как из логики исследуемой мысли сам собою вытекает единственно мыс­лимый ответ.

Авторы, бывает, не высказываются напрямую лишь по причи­не, что смысл кажется им слишком очевидным. Или, в случае свя­того Фомы, иное: для него было неестественно размышлять на эстетические темы, он затрагивал эти вопросы лишь мимоходом, подразумевая их однозначность.

Из-за этого я находился в тупике. И никто из читаемых мною критиков и философов не помогал из него выйти. В то же время единственным по-настоящему оригинальным аспектом моего ис­следования была именно эта проблема — вкупе, разумеется, с раз­гадкой, которую предстояло отыскать. В тщетных поисках озаре­ния я натолкнулся на каком-то развале в Париже на брошюрку, которая меня очаровала, в первый момент, своим прекрасным переплетом. Раскрыв книжку, я увидел, что ее автор — некий аб­бат Валле, называется она «Идея прекрасного в философии Фомы Аквинского», Лувен, 1887. Ее не было ни в одной библиографии. Автор — малоизвестный исследователь девятнадцатого века. Ра­зумеется, я купил эту брошюру (стоила она недорого). Читаю, вижу, что на аббата Валле жалю и этой суммы, что он повторяет общие места, ничего от себя не добавляет. Тем не менее я решил дочитать до конца. (Из научного смирения, но я тогда не знал, что это так называется; я научился научному смирению именно на этом эпизоде). Аббат Валле изменил мою жизнь, подумать толь­ко, ну и казус.

Короче говоря, я читал из чистого упрямства. И в один пре­красный момент, в какой-то скобке, более чем походя, этот аббат, абсолютно не понимая масштаба своего открытия, что-то произ­носит насчет теории суждения в применении к понятию красоты. Эврика! Вот что я искал так долго. И где нашел? У этого ничтож­ного аббата! Он умер сто лет назад, за сто лет никто о нем не вспомнил, и тем не менее он с того света озарил ум одного из

164


потомков, который захотел в него внимательно вчитаться.

Вот вам пример научного смирения. Полезное можно пере­нять откуда угодно. Часто мы не настолько талантливы, чтоб уметь перенимать полезное от тех, кто бездарнее нас. Или кто только кажется бездарнее, а на самом деле его одаренность надо уметь рассмотреть. Кому-то кажется бездарным, а нам наоборот... Надо уметь уважительно вслушиваться. Поменьше оценочных сужде­ний. Тем более когда чей-то стиль мышления отличается от на­шего, или отличается идеология.

У заклятого противника можно взять блестящие идеи. Все за­висит от настроения, от погоды, от степени усталости. Может, попадись мне аббат Валле на год раньше, я бы его открытия не разглядел. Но на этом случае я научился не пренебрегать ника­кой, даже самой ничтожной, возможностью.

Зовя это научным смирением, мы, возможно, прослывем ли­цемерными: уничижение паче гордости. Но без моральных ярлы­ков — уничижение так уничижение, гордость так гордость, поча­ще применяйте это на практике.


V. КАК ПИСАТЬ ТЕКСТ

V.l. К кому вы обращаетесь

Кому адресован ваш текст? Руководителю? Всем учащимся// ученым, кто соприкоснется с ним впоследствии? Обычному не­подготовленному человеку? Это будет книга для широкой публи­ки или сообщение для членов ученого совета?

Обдумайте эти вопросы. Тем самым определится и форма из­ложения, и степень логической отчетливости в вашей голове.

Существует ошибочное представление: принято думать, буд­то популяризующий текст, где все разъяснено, чтоб всем было понятно, требует меньшей квалификации, нежели специальный научный доклад, полный формул, понятных только избранным. Это не так. Конечно, открытие Эйнштейна, что E = mc2, потребо­вало больше гениальности, чем работа над лучшим учебником физики. Но в принципе, если не растолкованы (пусть даже с чрез­мерной тщательностью) употребляемые термины, если читателя то и дело попихивают локоточком: «мы-то с вами, ясно, понима­ем», создается ощущение, что пишущий не до конца в себе уве­рен, не в пример другому, кто высвечивает каждую отсылку и каж­дую связь. Возьмите великих ученых или крупных критиков, и вы увидите, что за редчайшими исключениями все они прозрач­ны и не гнушаются тщательно разжевывать любую мысль.

Скажем теперь, что диплом есть сочинение, которое по свое­му статусу обращено к руководителю и к оппоненту, но при этом может использоваться для чтения и справок многими читателя­ми, в том числе специалистами в других областях науки. Поэтому философскому диплому не обязательно начинаться с объяснения, что такое философия, в вулканологической работе нет нужды объяснять понятие вулкана, но дальше насчет всего, что хоть не­много сложнее этого уровня очевидности, следует предоставлять читателю любые возможные пояснения и данные.

166


Прежде всего объясняется вся терминология, за вычетом са­мых базовых и устоявшихся слов профессии. В дипломе по фор­мальной логике можно обойтись без объяснения термина «имп­ликация», но в дипломе по узкой импликации Льюиса лучше ска­зать, в чем различие между материальной импликацией и импли­кацией узкой. В дипломном сочинении по лингвистике можно ввести без комментариев понятие фонемы, но если диплом по­священ фонемам у Якобсона, этот термин надо будет пояснить. И там же, в дипломе по лингвистике, когда возникнет слово «знак», лучше бы пояснить его, поскольку известно, что разные авторы наделяют этот термин разным содержанием.

Короче, вот общее правило: поясняются все специальные тер­мины, являющиеся ключевыми категориями вашей концепции.

Во-вторых, нельзя изначально предполагать, что подготовка читателя равна вашей подготовке. Если вы пишете диплом о Воль­тере, можно в общем ждать, что адресат представляет себе, кто это такой; но диплом, посвященный Феличе Каваллотти, небес­полезно начать со справки, пусть немногословной, о том, когда он жил, где родился и от чего скончался. В данный момент у меня под рукой два диплома филологического факультета: по Джован Баттисте Андреини и по Пьеру Ремону де Сент-Обену. Я готов заложить голову, что спросив сто университетских профессоров, специалистов по философии и истории литературы, об этих по­лузабытых сочинителях, — вряд ли от одного или от двух дож­дешься ответа. Тем не менее первый из двух дипломов начинает­ся (плохо начинается!) со следующего:

Исследование творчества Джован Баттисты Андреини восходит к спис­ку его произведений, составленному ученым Леоне Аллаччи, теологом и эрудитом, родившимся в Греции (Хиос 1586 — Рим 1669), активным деятелем... и т.д.

Законное недоумение охватывает читающего, кому рассказы­вают все об Аллаччи, изучившем Андреини, но ничего об Андре­ини. Автор диплома возразит: да ведь Андреини герой диплома!

167


Вот именно, отвечу я, если он такой герой, то познакомь с ним любого, кто станет читать твое исследование, не думай только о руководителе, который сам тебе о нем сказал. Твой текст — не личное письмо руководителю, а, в потенциале, послание, адресо­ванное всему населению планеты.

Второй диплом начат гораздо более удачно:

В центре нашего внимания текст, опубликованный во Франции в 1747 году, принадлежащий автору, оставившему по себе крайне мало следов. Имя автора Пьер Ремон де Сент-Обен....

После этого речь ведется о памятнике и о его значении. На мой взгляд, начало хорошее. Я узнаю, что Сент-Обен жил в во­семнадцатом веке, а что его имя мне ничего не говорит, это нор­мально, поскольку он оставил крайне мало следов.

V.2. Интонация

Решив, к кому адресоваться (ко всему человечеству, не только к своему оппоненту!), следует найти интонацию. Это очень дели­катное дело. Будь на свете универсальные правила, все бы были великими писателями. Можно только посоветовать переписать диплом несколько раз или написать что-либо другое до того, как начнете работать над дипломом, поскольку писанье — еще и воп­рос тренировки; в любом случае могу попробовать дать вам не­сколько самых общих рекомендаций.

Не стройте из себя Пруста. Если фразы выходят слишком длинные, пишите как выходят, но потом члените. Не опасайтесь дважды повторить подлежащее. Избегайте местоимений и при­даточных предложений. Не пишите:

Пианисту Витгенштейну, брату известного философа, автора труда «Ло­гико-философский трактат», в наше время общепризнанного в качестве шедевра современной философии, посчастливилось получить от компо­зитора Равеля концерт для левой руки, так как ему не посчастливилось лишиться правой руки в ходе Первой мировой войны (1914—1918).

168


Пишите лучше так:

Пианист Витгенштейн, брат философа Людвига Витгенштейна, лишил­ся на войне правой руки. Французский композитор Морис Равель напи­сал специально для него концерт для левой руки.

Или даже так:

Один из братьев философа Людвига Витгенштейна (автора знаменитого «Логико-философского трактата») был пианистом. На войне пианист Витгенштейн лишился правой руки. Поэтому французский композитор Морис Равель создал концерт для левой руки и посвятил его Витген­штейну.

Не пишите ни в коем случае:

Ирландский писатель отринул семью, родину, религию, оставаясь вер­ным лишь призванию, не давая повода назвать себя политизированным писателем, пусть кое-кто и считал его «социалистом» и почти «фабиан­цем». С начала Второй мировой войны он подчеркнуто не обращал вни­мания на охватившую Европу трагедию, занимаясь исключительно «По­минками по Финнегану».

Пишите уж, коли на то пошло:

Джеймс Джойс отринул семью, родину, религию. Он остался верным своему призванию. Безусловно, его нельзя назвать политизированным писателем, хотя некоторые критики считают, что он был «социалистом», примыкал к группе «фабианцев». Когда началась Вторая мировая война, Джойс подчеркнуто стремился не обращать внимания на трагедию, вер­шившуюся в Европе. Джойса занимала в это время только работа над «Поминками по Финнегану».

И очень вас прошу не писать ничего в стиле, похожем на «изящ­ную словесность»:

Когда Штокхаузен рассуждает в терминах «групп», он не восходит к пос­ледовательностям ни Шенберга, ни даже Веберна. Немецкий музыкант, перед лицом запрета на повторение любой из двенадцати нот до оконча­ния последовательности, не смирился бы с ним. Само понятие «пучков» («clusters») структурно более гибко, нежели понятие последовательностей. В то же время и Веберн не соблюдал жесткие принципы автора «Спас­шегося из Варшавы».

169


Сочинитель «Мантры» действует радикальнее. При этом следует разли­чать различные этапы его творческого развития. О том же свидетельствует и Берио: невозможно считать этого автора сериалистом-догматиком.

Тут вообще нельзя понять, о ком речь. Вдобавок обозначать кого-то как «автора определенных произведений» логически не­корректно. Существует дурацкая мода (внедряемая, кажется, учеб­никами изящного письма) вместо того, чтобы пять раз повторить «Данте», прикрываться словами «сочинитель "Божественной ко­медии"». Однако автор «Комедии» не тождествен Данте-персона­жу «Комедии» и не тождествен Данте-личности во всей много­гранности, поскольку существуют различия между Данте — ав­тором «Новой жизни» и Данте — автором «Комедии» (хотя с юри­дической и библиографической точек зрения это, конечно, одно и то же лицо). Поэтому я переписал бы вышеприведенный отрывок в таком духе:

Штокхаузен, употребляя термин «группы», не имеет в виду ни «последо­вательности» Шенберга, ни «последовательности» Веберна. Штокхау­зен не смирился бы с запретом повторять какую-то из двенадцати нот, пока не завершится последовательность. Штокхаузен использует «пуч­ки» («clusters»), которые по своей структуре более гибки, нежели «пос­ледовательности».

Уже и Веберн не полностью соблюдал жесткие правила Шенберга. Но Штокхаузен пошел дальше Веберна. Отметим еще, что у Веберна манера менялась в зависимости от периода. По мнению композитора и музы­кального критика Лучано Берио, Веберна невозможно считать сериалис­том-догматиком.

Также не стройте из себя и е.е.каммингса. Каммингс — аме­риканский поэт, который требовал, чтоб его имя и фамилию на­бирали строчными буквами. Он также, как полагается, экономил запятые, рубил стихи и вытворял все то, что авангардному поэту вытворять полагается. Но вы не авангардный поэт. И дипломная работа — не авангардная поэзия. Будь ваш диплом по Боттичел­ли, вы ведь его бы не рисовали? Ну и работая над дипломом по футуристам, не обезьянничайте их приемы. Это важное предос­тережение, потому что многие в нашу эпоху имеют наклонности к нестандартному письму и ниспровергают клише научного сти-

170


ля... Между тем языку диплома следует быть метаязыком, то есть таким, на котором описываются другие языки. Психиатр, напри­мер, описывает творчество душевнобольных, но он же не выра­жается как помешанный. Я не хочу сказать, что так называемые душевнобольные плохо выражаются. Вы имеете право — и, воз­можно, будете правы — возразить, что лишь душевнобольные и выражаются хорошо. Но если в этом состоит дипломная гипоте­за, у вас есть только две возможности. Либо вовсе не пишите дип­лом и реализуйте свою нестандартную личность, наплевав на уни­верситет и занимаясь, скажем, игрой на гитаре. Либо пишите его, но тогда уж потрудитесь объяснить, почему язык умалишенных не безумен, а чтобы это объяснить, примените академический стиль, умопостижимый для всех читателей.

Псевдопоэт, сочиняющий диплом в стихах, — пустобрех и бракодел. От Данте до Элиота и от Элиота до Сангвинети поэты-модернисты, писавшие о собственных стихах, говорили прозой и вдобавок очень внятной. Маркс, писавший о рабочих, высказы­вался не как рабочий, он высказывался как философ. Да, когда он с Энгельсом создавал «Манифест» 1848 года, Маркс работал пуб­лицистическим, отрывистым, эффектным, провокационным сти­лем. Но совсем другой стиль он избрал для «Капитала», адресо­ванного экономистам и образованным политикам.

Не заявляйте, что поэтическая стихия «стучит в ваше сердце» и вы не в состоянии подчиниться ограничениям плоского, низ­менного языка науки. Вы поэт? Не кончайте института. Монтале институтов не кончал, но он величайший поэт и без института. Гадда кончил технический институт, писал криво и косо, жаргон, диалект, стилистические выверты; но когда его попросили соста­вить руководство для радиожурналистов, он создал серию соч­ных, остроумных и спокойных рецептов написания хорошей про­зы, эти рецепты понятны любому человеку. Монтале в своих кри­тических статьях умеет быть ясным даже для тех, кому его поэзия непонятна.

Почаще делайте абзацы. Делайте их, когда меняется тема, ког­да требует ритм, и вообще чем чаще, тем лучше.

171


Пишите все, что вам приходит в голову, но только в чернови­ке. Потом вы обнаружите, что увлеклись и сбились с основной дороги. В следующей редакции вы вырежете все, что было от­ступлением, уберете все пассажи в скобках и переставите их в сноски или в приложения (см. ниже). Цель диплома — доказы­вать гипотезу, заявленную в предисловии, а не демонстрировать, что вы знаете все обо всем на свете.

Используйте руководителя как подопытного кролика. Надо устроить так, чтобы руководитель прочел первые главы (а впос­ледствии и полный текст) как можно раньше срока сдачи дипло­ма на комиссию. Реакция руководителя имеет большое значение. Если руководитель очень ленив (или очень занят), используйте приятеля. Убедитесь, что хоть кто-то понимает то, что вы пише­те. Не играйте в гениального отшельника.

Не зацикливайтесь на том, чтоб писать с начала. Может, раньше всего вы созреете писать четвертую главу, параграф пя­тый. Оттуда и начинайте с непринужденностью, как будто вы уже довели до ума все предшествующие главы. Не бойтесь. Разумеет­ся, надо иметь отправную точку, но у вас же есть «содержание», которое вам сопутствует с первой минуты до последней минуты (см. раздел IV. 1 ).

Не употребляйте восклицаний и многоточий и не поясняйте юмор. Сознавайте, когда вы пользуетесь функциональным и ког­да — фигуральным стилем. Под функциональным я подразуме­ваю стиль, именующий все предметы их именами, признаваемый всеми, исключающий разночтения. «Курьерский Венеция — Ми­лан» есть функциональное название поезда; тот же поезд числит­ся в железнодорожном справочнике под фигуральным названием «Лагунная стрела». Этот пример, в частности, показывает нам, как и в практической жизни вполне может применяться язык с элементами образности.

Для критической работы, научного текста всегда предпочтитель­нее функциональный ключ, все термины должны быть унифици-

172


V.2. Интонация

рованными и однозначными. Но время от времени могут вводить­ся и метафоры, ирония, литоты. Приведем отрывок функциональ­ного стиля, а затем аранжируем его с фигуральным нюансом.

Функциональный. Краснапольский не достигает глубинного проникновения в поэтику Даниели. Интерпретируя, он находит в тексте автора мотивы, ко­торые автор, по всей видимости, не подразумевал. В стихе «а вечером гля­деть на тучи...», который Ритцем трактуется как стандартная пейзажная за­рисовка, Краснапольский находит символику, отсылающую к теме поэти­ческого творчества. Невозможно целиком принять позицию Ритца, но и с Краснапольским невозможно согласиться. П. Хилтон заметил по этому по­воду: «Ритц напоминает рекламу турбюро, Краснапольский великопостную проповедь», и добавил: «Воистину идеальная пара критиков!»

Фигуральный. Нельзя сказать, чтобы Краснапольский достиг глубинно­го проникновения в поэтику Даниели. Разбирая авторский текст, он, по­хоже, во многом перегнул критическую палку. Так, стих «а вечером гля­деть на тучи...» Ритц услышал как простую пейзажную зарисовку; Крас­напольский же заставляет звучать в нем символические струны, отзвуки поэтического творчества. Не то чтобы позиция Ритца поражала прони­цательностью, но и по отношению к Краснапольскому уместно соблю­дать дистанцию. Как подмечено П. Хилтоном, Ритц напоминает рекламу турбюро, а Краснапольский великопостную проповедь, чем составляет­ся воистину идеальная пара критиков.

Сами видите, что в фигуральной версии применяются разные фигуры риторики. Прежде всего литота. Говоря «мы не вполне убеждены, что некто достиг глубинного», обычно передают тот смысл, что «мы убеждены, что некто не достиг глубинного» и даже не достиг никакого. Есть и метафоры: «перегибать критическую палку», «звучать струнам». Говоря «не то чтобы позиция Ритца поражала проницательностью», вызываем к жизни новую литоту. Параллели с рекламой турбюро и великопостной проповедью — это два уподобления, в то время как слова насчет просто идеаль­ной пары критиков — чистой воды ирония, фигура, которая ут­верждает нечто, разумея как раз обратное.

Так вот, риторические фигуры или надо уметь применять, или вообще не надо применять их.

Можно решить применять их, но при условии, что вы убежде­ны: читатель в состоянии увидеть и расшифровать их, и убеждены,

173


V. Как писать текст

что этот стиль полезен для вашей темы, чтоб она прозвучала от­четливее и хлестче. Тогда не жеманьтесь и, в особенности, не оправдывайтесь. Может, вам кажется, что читатели круглые иди­оты? Раз так, не обращайтесь к ним в переносном смысле. Одна­ко писать в переносном смысле, а затем объяснять этот смысл — значит уж точно выставлять читателя идиотом. Он отомстит, со­чтя дурнем вас. Так не будьте же смущающимся шутником в та­ком роде:

Стиль фигуральный с оговорками. Мы вовсе не убеждены, что Красна­польский, выражаясь образно, достиг «глубинного проникновения» в поэтику Даниели. Разбирая авторский текст, он, так сказать, «перегнул критическую палку». Стих «а вечером глядеть на тучи...» Ритцу пришло (с чего бы?) в голову интерпретировать как простую пейзажную зари­совку (!), а Краснапольский расслышал, непонятно как, в этих словах символические струны и притянул... поэтическое мастерство! Нет, «по­зиция» Ритца не поражает проницательностью... Но (теперь уже серьез­но) и от «позиции» Краснапольского не худо бы (мягко говоря) держать­ся подалее! Как подмечает П. Хилтон, анализ Ритца напоминает ему... рекламу турбюро (??!), а анализ Краснапольского — великопостную про­поведь, чем составляется, как выразился Хилтон с тонким юмором, про­сто идеальная пара критиков.

Я сознаю, что на практике мало кто до доходит до такого ме­щанства, чтоб впихнуть все эти тонны кавычек, все эти восклица­ния и вопросы в такой коротенький текст, переполнив его изви­нительными хихиканьями и подкашливаньями в кулачок. Ά на­рочно сгустил здесь краски (и вот теперь сам это объясняю, но лишь потому, что в данном случае для учебных целей необходи­мо, чтобы пародия воспринималась как таковая).

Этот третий пример в концентрированном виде содержит все пороки сочинителей-дилетантов.

Ужасны кавычки, оформляющие юмор. Ужасны многоточия, предупреждающие: «Вот сейчас я вас ошарашу!» Детский сад. Единственно куда многоточия позволительно ставить, это, как будет скоро объяснено, внутрь цитируемого отрывка, при обозна­чении выпущенных слов. Ну в крайнем случае можно поставить многоточие в конце неоконченного перечня, чтобы показать, что перечень можно было бы продолжить. А эти восклицания — им

174


V.2. Интонация

вообще не место в нехудожественном тексте. Да, знаю, в данной книге, если как следует поискать, отыщутся два или три воскли­цательных знака. Но два или три — это исключения, подтвержда­ющие правило, и они должны быть вставлены эффектно, так, что­бы читатель подскочил на своем стуле, чтоб ему накрепко засело в голову какое-то важное предупреждение в следующем духе: «Никогда не позволяйте себе того-то и сего-то!» А вообще в пись­ме на бумаге хороший тон — это тихий тон. Если вы тихо скажете что-то эпохальное, эффект будет громовый.

В-третьих, в последнем примере содержатся извинения за шутки и указывается, где точно автор пошутил. Если вы боитесь, что шутка пройдет незамеченной, потому что она чересчур изящ­на, может быть, как-то и надо бы ее обозначить, но писать «как выразился Хилтон (с тонким юмором), просто идеальная пара критиков» после того как Хилтон обозвал работы этих критиков рекламой турбюро и великопостной проповедью, совершенно излишне, потому что никакой тонкости тут нет, юмор уже замечен всеми. То же распространяется на фразу «теперь уже серьезно». К ней можно прибегнуть, дабы резко переменить стилистический регистр отрывка, — в случае, если перед тем вы действительно шутили, а сейчас перестаете. В нашем же примере никаких шу­ток не было, применялись ирония и метафоры, а они — не шутки, а серьезнейшие риторические фигуры.

Вы можете заметить, что в настоящей книге я дважды допус­кал парадоксальное высказывание и тут же пояснял, что шучу. Но я пояснял не потому, что опасался, будто вы без меня этого не уловили. Наоборот, я пояснял, так как опасался, что вы слишком даже уловили и могли решить, что если это шутка, то и вникать в нее незачем. И мой долг был сказать, что невзирая на пара­доксальную форму, я вкладывал в эти высказывания достаточно серьезный смысл. А разжевывать такие вещи мне приходится из-за того, что книга моя — учебник, и следовательно, хоть я и за красивый слог, но еще для меня важнее быть досконально поня­тым. Однако если б я писал обычную статью, я бы шутил без разъяснений.

175


V. Как писать текст

Вводите определения всех терминов, когда они появляются в первый раз. Не можете дать определения термина — не употреб­ляйте. Если речь об одном из главных терминов вашего диплома, а вы не можете дать ему определение — бросайте писать диплом. Вы ошиблись в выборе темы (или профессии).

Не объясняйте, где находится Париж, если потом не наме­рены объяснять, где находится Тимбукту. Мурашки бегут по спине от некоторых дипломов с фразами вроде: «Еврейско-гол­ландский философ-пантеист Спиноза описывается у Гуццо...» По­слушайте! Или вы пишете о Спинозе, и тогда ваш читатель уж что-что, но кто такой Спиноза, уже от вас слышал (более того, надо думать, вы ему успели даже рассказать, что существует на свете Аугусто Гуццо — спинозовед?) Или вы пристегиваете это рассуждение просто к слову о философах, в контексте сочинения по ядерной физике; тогда не требуйте, чтоб читатель, которому надо объяснять, что есть Спиноза, знал бы, что такое Гуццо. А мо­жет, вы работаете над обзором итальянской философии периода после Джованни Джентиле? Тогда читателям знакомо имя Гуццо, но им, безусловно, знакомо и имя Спинозы.

Не надо писать даже в дипломах по истории «Т. С. Элиот, ан­глийский поэт» (не говоря уж о том, что Элиот родился в Амери­ке). Элиота знают все. В крайнем случае, если для вас так уж важ­но, что какую-то тему поднял именно английский гений, пишите так: «Это был английский поэт: Элиот». Однако если у вас дип­лом именно об Элиоте, найдите в себе достаточно научного сми­рения и приобщите к тексту все возможные и вообразимые дан­ные. Не в самом предисловии, так хотя бы в сносках к предисло­вию, по возможности ближе к началу, будьте обстоятельны и ак­куратны, соберите в десяти строках основные факты его биогра­фии. Никем не сказано, что читатель, каким бы он ни был про­фессионалом, обязательно знает на память, в каком году Элиот родился.

Все это тем более распространяется на малоизвестных сочи­нителей давних эпох. Не требуйте, чтобы публика знала, кто та-

176


V.3. Цитирование

кие эти люди. Объясните сразу, кто они, чем знамениты, где и когда жили. Да пусть даже ваш герой Мольер, ну что вам стоит сделать сносочку с годом рождения — годом смерти? Никогда нельзя знать заранее. Может, кому-то и пригодится.

Я или мы? Выражаться ли от первого лица? Писать ли «я пола­гаю, что...»? Некоторым «я» кажется даже приличнее, нежели «им­ператорское» «мы». Лично мне научное «мы» не кажется импера­торским. По-моему, пишущий «мы» имеет в виду себя плюс чита­теля. В процесс писания вовлечены две стороны. Я пишу для того, чтоб ты читал и воспринимал то, что я излагаю. В крайнем случае можно попытаться как-то обходить личные местоимения и исполь­зовать безличные конструкции, то есть: «можно сделать вывод», «представляется доказанным», «в данном случае следует сказать», «кажется», «невозможно согласиться еще и потому что», «анализ этого текста дает...» и так далее. Не надо писать «статья, которую я только что процитировал» или «статья, которую мы только что процитировали», если можно написать «только что процитиро­ванная статья». Но все-таки, на мой вкус, вполне допустимы фра­зы типа «только что процитированная статья убеждает нас, что...», поскольку выражения подобного рода далеки от культа лично­сти — или личностей.

V.3. Цитирование

V.3.I. Когда и как цитируют: десять правил

Обычно в дипломной работе бывает много цитат: цитаты из предмета вашего диплома и цитаты из критической литературы по вопросу. Следовательно, цитаты бывают двух разновидностей: а) цитируются тексты и затем им дается интерпретация; б) цити­руются тексты в поддержку высказанного суждения.

Трудно сказать, предпочтительнее ли цитировать обильно или скупо. Это зависит от характера диплома. Критический анализ какого-либо автора, естественно, предполагает, что большие кус­ки из его произведений будут переписаны, а после этого разобра­ны. В иных же случаях цитата бывает признаком нерадивости:

177


V. Как писать текст

это когда дипломник не желает или не может резюмировать некое множество данных и перекладывает весь труд на плечи читателей диплома.

Приведем десять правил цитирования.

Правило 1. Отрывки, предназначенные для интерпретации, должны быть не слишком коротки и не слишком длинны.

Правило 2. Отрывки из критической литературы цитируются только тогда, когда они авторитетно подтверждают или автори­тетно дополняют высказанное нами мнение.

Согласно первому правилу, если цитата для анализа длиннее, чем полстраницы, значит, что-то не в порядке. Наверное, вы выбра­ли для анализа чересчур пространный пассаж и, следовательно, не осилите досконального его разбора. А может, вас интересует не отрывок, а весь текст целиком, то есть не разбор, а общая оцен­ка... В подобных случаях, то есть когда текст важен, но чересчур пространен, лучше отправить его целиком в приложение, а в тек­сте глав цитировать только отдельные фразы.

Согласно второму правилу, цитаты из критической литературы не имеют права на жизнь, если не вводят новый смысл или не под­тверждают то, что прежде говорилось вами, причем подтверждать они должны авторитетно. Покажу две бесполезные цитаты.

Массовые коммуникации представляют собой, как говорит Маклюэн, «один из центральных феноменов нашего времени». Не следует забы­вать, что, согласно утверждению Савоя, у нас в стране два жителя из троих проводят третью часть дня перед телеэкраном.

Что ошибочно или наивно в этих двух примерах? Во-первых, массовые коммуникации представляют собой один из централь­ных феноменов нашего времени не только по мнению Маклюэна, но и по мнению любого нормального человека. Не исключается, что Маклюэн тоже так полагает (я, впрочем, не смотрел у Мак­люэна, а наобум выдумал цитату). Но для подобной очевидности

178


V.3. Цитирование

незачем опираться на чьи-то авторитеты. Во-вторых, статистичес­кие данные о телезрителях, видимо, верны, но Савой не является ни для кого авторитетом (я изобрел Савоя прямо на ходу), между тем как следовало бы обратиться к результатам опросов извест­ного статистического агентства или опубликовать цифры, собран­ные лично вами, причем необходимо было бы в «Приложении» воспроизвести критерии опроса, его методологию, опубликовать конкретные подсчеты, — а не притягивать за уши какого-то Са­воя. Уж лучше написали бы «думается, двое из троих у нас в госу­дарстве не менее трети дня проводят у телевизора».

Правило 3. Предполагается, что вы солидарны с тем, что ци­тируете, за исключением случаев, когда перед цитатой или после нее помещена ваша полемическая оговорка.

Правило 4. При любом цитировании должно быть ясно, кто автор фразы и на какой печатный либо рукописный источник ссы­лается текст. Ссылка может быть оформлена по-разному:

а) посредством цифры и сноски. Особенно если автор цитиру­ется в первый раз;

б) посредством указания источника в скобках (фамилия авто­ра и год публикации, подробнее см. в пункте V.4.3);

в) посредством простого указания в скобках страницы ориги­нала. Это в случае, если вся глава или вся работа посвящены раз­бору какого-то исходного текста.

См. пример в таблице № 15: как может выглядеть страница образцового диплома с названием «Мотивы богоявления в "Пор­трете художника в юности"'Джеймса Джойса». Было единож­ды определено произведение, которому посвящена вся работа; ука­зано, к какому изданию относятся цитаты: для простоты выбрано издание переводное, этот выбор мотивирован и авторитетностью переводчика; имя переводчика названо; а затем каждый раз в скоб­ках указывается страница.

Второстепенные источники цитируются развернуто в приме­чаниях.

179


Таблица № 15. ПРИМЕР ПРОДОЛЖАЮЩЕГОСЯ ЦИТИРОВАНИЯ В ТЕКСТЕ

В тексте романа «Портрет художника в юности» мы находим те же картины экстаза, которые еще в «Стивене Герое» связывались с бо­гоявлением:

 

Мерцая и дрожа, дрожа и распускаясь вспыхивающим светом, раскрываю­щимся цветком, развертывался мир в бесконечном движении, то вспыхивая ярко-алым цветком, то угасая до белейшей розы, лепесток за лепестком, волна света за волной света, затопляя все небо мягкими вспышками одна ярче дру­гой (стр. 219)*.

 

Как мы видим, с самого начала «подводный» колорит сменяется «пла­менным». Думается, оригинальный текст четче передает эту тему огня посредством такой игры с лексикой, как «a brakin light», «wave of light by wawe of light» и «soft flashes».

Нами показано, что в «Портрете...» метафоры огня встречаются с повышенной частотой и слово «fire» употреблено 59 раз, a «flame» и производные от «flame» — 35 раз1. Прибавим к этому, что мотив Богоявления ассоциируется с мотивом огня; это дает нам ключ к рассмотрению взаимосвязей раннего Джойса и Д'Аннунцио, в част­ности на материале даннунцианского романа «Пламя». Обратимся опять к этому отрывку:

Или из-за слабости зрения и робости души преломление пылающего, ощу­тимого мира сквозь призму многокрасочного, богато украшенного языка доставляет ему меньше радости... (стр. 211)**.

где разительно сходство с одним из пассажей «Пламени», а именно: привлеченная этой атмосферой, раскаленной, будто внутренность кузни...

____________________

1 L. Hancock, A Word Index to J. Joyces Portrait of the Artist, Carbondale, Southern Illinois University Press, 1976.

 

* Пер. М. П. Богословской-Бобровой под ред. С. С. Хоружего.

** Пер. М. П. Богословской-Бобровой под ред. С. С. Хоружего.

180


V.3. Цитирование

Правило 5. Цитаты из первостепенных источников, как прави­ло, делаются по академическим собраниям, или же по самым ува­жаемым, лучше не карманным, изданиям. В случае латинских и греческих авторов и средневековых классиков может быть доста­точно параграфа, главы, строки — зависит от устоявшейся тради­ции (см. раздел III.2.3). Если автор современный и переиздавался неоднократно, лучше цитируйте или самое первое, или последнее, отредактированное и переработанное издание. Первое цитирует­ся в случае если все остальные — просто перепечатки. После­днее — если автор вносил последующие исправления. В любом случае сообщайте, что имели место первоиздания и переиздания, и укажите, по какому вы цитируете (см. пункт III.2.3).

Правило 6. Если вы изучаете иностранный текст, цитаты из первоисточника делайте на языке оригинала. Это правило — сто­процентное для художественных произведений. К таким цитатам можно добавлять и перевод, в скобках или в примечаниях. Ис­ключения из этого правила (только перевод) должны быть особо мотивированы (см. выше).

Относительно нехудожественных текстов — советуйтесь с на­учным руководителем. Когда вы анализируете не стиль, а мысль, но в высказывании для вас имеют значение стилистические оттен­ки (скажем, при комментировании философских текстов), надо при­вести всю фразу на языке оригинала и непременно дать перевод, поскольку перевод будет содержать и предпосылки вашей интер­претации. А когда вы цитируете иностранного исследователя толь­ко ради информации, ради статистических или исторических све­дений, ради общего суждения, достаточно процитировать перевод: либо берите самый общепринятый из опубликованных, либо даже сами переводите как умеете, только не вынуждайте читателя по­стоянно перепрыгивать с языка на язык. Не забудьте пояснить, ка­ково оригинальное название труда и кто автор перевода.

Наконец, бывает, что цитируется художественное произведе­ние, но оно интересует нас не с точки зрения стиля, а с точки зрения философских идей. В этих случаях надо тонко решать. Если

181


V. Как писать текст

цитат много и они идут подряд, возьмите устоявшийся перевод и заимствуйте оттуда, дабы ваша речь текла плавно, а если вам уж очень нужно подчеркнуть какой-то непереводимый оттенок сти­ля, вставьте это слово на языке оригинала. Так мы поступим в примере с Джойсом (табл. № 15). См. также пункт (в) правила 4.

Правило 7. Отсылка к автору и произведению должна быть ясной. Вот пример бестолковой ссылки:

Согласимся с Васкесом в его утверждении, что «рассматриваемый вопрос далек от разрешения»1 и, пренебрегая пресловутой позицией Брауна2, по мнению которого «наконец-то освещается надлежащим образом эта жи­вотрепещущая проблема», станем на сторону нашего автора, согласно ко­торому «немало препятствий предстоит еще преодолеть, прежде чем будет достигнута удовлетворительная степень ясности по данной теме».

Первая цитата, несомненно, взята из Васкеса, вторая — из Бра­уна. Но кому принадлежит третья цитата, непонятно, хотя из со­держания вытекает, что вроде бы Васкесу. Даже если так, на ка­кой странице Васкеса она находится? Учитывая, что первая вас­кесовская цитата отсылает на страницу 160, куда адресует чита­теля вторая — туда же или на другую страницу? А может, третья фраза все-таки из Брауна? Чтоб избежать невнятицы, текст сле­довало оформить так:

Согласимся с Васкесом в его утверждении, что «рассматриваемый воп­рос далек от разрешения»1 и, пренебрегая пресловутой позицией Брау­на, по мнению которого «наконец-то освещается надлежащим образом эта животрепещущая проблема»2, станем на сторону нашего автора, со­гласно которому «немало препятствий предстоит еще преодолеть, преж­де чем будет достигнута удовлетворительная степень ясности по данной

1 Roberto Vasquez, Fuzzy concepts, London, Faber, 1976, p. 160.

2 Richard Braun, Logik und Erkenntnis, München, Fink, 1968, p. 345.

1 Roberto Vasquez, Fuzzy concepts, London, Faber, 1976, p. 160.

2 Richard Braun, Logik und Erkenntnis, München, Fink, 1968, p. 345.

3 Vasquez, op. cit., p. 161.

182


V.3. Цитирование

Заметьте, что в третьей сноске мы написали: Vasquez, op. cit., p. 161. Будь цитируемая фраза на той же самой странице, что пре­дыдущая (160), можно было бы написать: Vasquez, ibidem. Одна­ко боже нас упаси писать там «ibidem» без «Vasquez». Это бы зна­чило приписать отрывок Брауну. Имейте в виду, что «ibidem» зна­чит «в том же самом месте», и ставится только если вы имеете в виду того же автора и ту же страницу, которая указана выше. А вот если бы в тексте, вместо того чтоб писать «станем на сторо­ну нашего автора», мы написали бы «станем на сторону Васке­са», и вдобавок цитата бы бралась с той же самой 160-й (а не со 161-й) страницы, можно было бы обойтись в третьей сноске крат­ким «ibidem». С одним условием: что о Васкесе и об этом самом его сочинении действительно говорилось прямо-таки нескольки­ми строчками выше, в любом случае — не более двух сносок на­зад. Если последний раз речь о Васкесе велась десятью страница­ми прежде, гораздо правильнее повторить в примечании ссылку в развернутом виде или хотя бы «Vasquez, op. cit., p. 160».

Правило 8. Когда цитата не превышает объемом двух или трех строчек, ее можно вставить прямо внутрь в абзац, ограничив ка­вычками-лапками, как вот прямо здесь показываю я, приводя в пример справочник редактора и корректора, согласно которому «текстуальные цитаты, не превосходящие своей длиной трех строк, не выделяются абзацным отступом, а заключаются в кавычки-лап­ки»1. Если же цитата занимает больше места, ее выделяют втяж­кой, вдобавок печатают с меньшим интервалом (если весь текст диплома набран через два интервала, наберите цитаты через полто­ра). В этом случае кавычки уже не требуются, так как очевидно, что все куски текста со втяжкой и с уменьшенным интервалом — цитаты. Главное — не забывать и не оформлять такой же графи­кой ваши собственные наблюдения или ваши второстепенные

1 W.G.Campbell e S.W.Ballou, Form and Style, Boston, Houghton Mifflin, 1974, p. 40.

183


V. Как писать текст

мысли (их отправляйте в примечания). Вот образец двойной ци­таты со втяжкой 1 :

Когда текстуальная цитата превышает своей длиной три строчки, она выделяется графически: после абзацного отступа, печатается отдельно одним или несколькими абзацами, с уменьшенным интервалом.

Членение на абзацы оригинала сохраняется в цитате. Абзацы, следую­щие подряд в оригинале, разделяются одним интервалом. Абзацы, взя­тые из разных источников и не разделенные разъясняющим текстом, дол­жны разделяться двойным интервалом2.

Втяжка применяется в случаях, когда цитаты отличаются значительным количеством и значительным объемом... Кавычки при втяжных цитатах не применяются3.

Графический прием удобен, так как наглядно выявляет цита­ты, позволяет проскочить их тому, кто читает по диагонали, по­зволяет смотреть одни только цитаты, если читателя больше ин­тересует исходный текст, нежели наши рассуждения о тексте. Наконец, графический прием позволяет мгновенно находить ци­таты тем, кому они требуются для справок.

Правило 9. Цитаты должны быть абсолютно точны. Во-пер­вых, слова должны приводиться в той же форме, в которой стоят в источнике. (Поэтому, закончив диплом, идеально было бы пере­проверить все выписки по оригиналам, поскольку в процессе ко­пирования или машинного перепечатывания всегда могли вкрасть­ся какие-то ошибки.)

Во-вторых, нельзя выкидывать кусочки текста, никак этого не обозначив. Читателя следует оповещать о купюре. На месте

1 Поскольку вы сейчас читаете не машинописный, а печатный текст, вместо выделения интервалом мы графически отграничиваем цитату шрифтом другого кегля (в машинке другого кегля просто нет). Другой кегль до такой степени за­метен, что, как вы безусловно видели в других книгах, бывает, что и втягивать цитаты нет надобности. Здесь мы предлагаем втяжку, чтобы подчеркнуть, что это следует применять в машинописно оформленных работах.

2 Campbell е Ballou, op. cit., p. 40.

3 P. G. Perrin, An Index to English, 4a ed., Chicago, Scott, Foresman and Co., 1959, p. 338.

184


V.3. Цитирование

опущенных слов надо ставить многоточие, на месте опущенных предложений — многоточие в угловых скобках.

В-третьих, не искажайте текст своим вмешательством. Лю­бые комментарии, пояснения, уточнения должны стоять в пря­мых или угловых скобках. Курсивы и подчеркивания, если они не авторские, а ваши, тоже должны оговариваться. Я приведу пример; кстати, в нем проповедуются правила, которые не со­блюдаю я, его цитируя. Но именно этим самым демонстрирует­ся, что критерии могут быть разные, важно, чтоб они соблюда­лись последовательно и постоянно.

При цитировании... могут встретиться некоторые проблемы... При реше­нии исключить некоторую часть текста, пометьте купюру многоточием в прямых скобках [а я вам предлагал ставить многоточие без всяких ско­бок. — У. Э.] < ... > Если же будет вставлено пояснение или комментарий, возьмите его в угловые скобки [не будем забывать, что цитируется руко­водство для написания работ по французской лингвистике, в частности, по рукописным текстам, при цитировании которых должны довольно часто вводиться интерполяции и конъектуры. — У.Э.] [Впрочем, при пуб­ликации рукописей угловыми скобками обычно обозначается зачеркну­тый текст, а прямыми скобками — развернутые цитирующим сокращен­ные слова. — Ред.].

Напоминаем: внимательно отнеситесь к французской орфографии, а так­же старайтесь правильно и четко изъясняться на родном языке [курсив наш. — У.Э. ] 1

Если цитируемый вами автор, при всей его солидности, до­пускает очевидную ошибку выражения или содержания, пусть в цитате сохраняется ошибка, но рядом с ней в прямых скобках пусть стоит [sic] . Таким образом вы сообщите, что Савой утверждает, будто «в 1820 [sic] году после смерти Бонапарта европейская ат­мосфера преисполнилась сложной игры света и тени». Хотя я, по правде говоря, на вашем месте послал бы этого Савоя с его красо­тами куда подальше.

1 R. Campagnoli e A.V.Borsari, Guida alla tesi di laurea in lingua e letteratura francese, Bologna, Patron, 1971, p. 32.

185


V. Как писать текст

Правило 10. Цитата — почти свидетельское показание. Заботь­тесь, чтоб у вас были свидетели защиты, чтоб вы знали, где их найти, и чтоб они внушали доверие. Всякая отсылка должна быть четкой и достоверной (нельзя цитировать, не указав, каково наи­менование книги и с какой страницы выписан текст), а также впол­не проверяемой. Но тогда как же быть с фактами или оценками, дошедшими до нас посредством устной беседы, письма, рукопи­си? Их надо цитировать, ссылаясь на источник, и выглядеть это должно в таком примерно духе:

1. Устное сообщение (6 июня 1998 г.).

2. Частное письмо (6 июня 1998 г.).

3. Текст записан 6 июня 1998 г.

4. Дж. Смит, «Источники "Эдды" Снорри Стурлусона» (рукопись).

5.  Дж. Смит, Выступление на XII съезде физиотерапевтов, рукопись (в печати, изд-во Mouton, The Hague).

Помните, что формы 2, 4 и 5 предполагают наличие у вас до­кументов-подтверждений. Форма 3 гораздо менее серьезна, и даже непонятно: под «записан» имеется в виду запись на ленту или сте­нограмма? Что до формулы 1, только автор компетентен опровер­гнуть ваше свидетельство (если он тем временем не умер). Вообще всегда считается хорошим тоном, придав цитате окончательный вид, согласовать ее по почте с говорившим. Если речь идет о све­дениях величайшей важности, вдобавок неопубликованных (но­вая формула, результат секретного исследования...), невредно вам заручиться бумагой, разрешающей публикацию, и присовокупить ее к диплому в качестве приложения. Разумеется, она должна быть подписана лицом, имеющим действительно солидную репутацию, а не первым подвернувшимся аспирантом.

Мелкие тонкости. Когда обозначаете купюру (тремя точками с угловыми скобками или же без скобок), имейте в виду:

Многоточие заменяет такие знаки препинания перед опускаемым тек­стом в цитате, как запятая, двоеточие, точка с запятой, тире... Многото­чие может сочетаться с такими знаками препинания, как точка, точка с запятой, восклицательный и вопросительный знаки, многоточие, в

186


V.3. Цитирование

случаях, когда в тексте приводится перечень цитат с опущенными в кон­це каждой словами или с опущенными начальными словами......сочета­ются многоточие цитат и точка с запятой авторского текста, в который цитаты включены. ...и когда одно предложение цитаты приводится пол­ностью (оно и заканчивается одним из перечисленных в начале пункта знаков), а начальные слова следующего предложения цитаты опущены. Это позволяет читателю получить точное представление о структуре ци­тируемого текста.

Цитируя стихи, располагайте строки по академическому изда­нию. В любом случае внутри фразы может приводиться только одна строка стихов: «Шалтай-Болтай сидел на стене». Если строч­ки две, их можно цитировать, разделив косой скобкой: «...но знат­ная леди/и Джуди О'Грэди...» Если стихи длиннее, их надо наби­рать через уменьшенный интервал и со втяжкой:

В угожденье богу злата Край на край встает войной, И людская кровь рекой По клинку течет булата...

Точно так же вы поступите с одной или двумя строками, если они воспринимаются как один из лейтмотивов творчества и, зна­чит, составят собой предмет долгого последующего разбора, на­пример, для поэтики Гете —

Ты знаешь край лимонных рощ в цвету...


V. Как писать текст

V.3.2. Цитата-парафраз-плагиат

Конспектируя источники на своих карточках, вы в свое время пересказали определенные мысли авторов критических работ (со­здали парафраз), а также привели в кавычках дословные выписки из источников.

Когда вы сядете сочинять текст, критических работ у вас под рукой уже может и не быть, и вы будете списывать все необходи­мое прямо с карточек.

Обязательно проверьте, чтобы списываемые вами куски дей­ствительно являлись парафразом, а не дословной выпиской из соответствующего источника. Если вы спишете незакавыченную цитату, в результате у вас получится плагиат.

Подобная форма плагиата попадается в дипломах нередко. Студент не слишком щепетильничает, поскольку в какой-нибудь сноске или в затекстовом примечании обязательно указано, что текст неким образом связан с таким-то автором. Но все же когда читающий видит, что перед ним на странице не пересказан, а по­просту списан кусок источника, причем в незакавыченном виде, у него складывается неблагоприятное суждение о работе. Это ка­сается и оппонентов, и любого, кто в будущем обратится к этому диплому либо для публикации, либо ради справок, либо чтобы посмотреть, как вы пишете.

Как обезопасить себя, чтобы парафраз не перешел в плагиат?

Прежде всего — спасает то, что парафраз (конспект) обычно короче подлинника.

Однако бывает и наоборот: в подлиннике в единой фразе или в кратком периоде сказано так много, что конспект создается пу­тем удлинения, а не путем укорачивания оригинала. В этих случа­ях не надо невротически тревожиться, как бы не повторился ис­ходный текст. В этих случаях и неизбежно и, более того, полезно, чтобы некоторые термины воспроизводились дословно.

Конечно, спокойнее всего вы будете себя чувствовать, созда­вая парафразы без подглядывания в подлинник: этим будет дока­зано не только что вы не воруете, но и что вы понимаете исход­ный текст.

188


V.3. Цитирование

Поясню на примерах. Возьмем (пример 1 ) кусок из книги Нор­мана Кона «Фанатики Апокалипсиса». В примере 2 приведем при­личный пересказ. Пример 3: лжепересказ — замаскированный плагиат. Пример 4: то же, что пример 3, но без всякого плагиата, благодаря правильному закавычиванию.

1. Исходный текст

Появление Антихриста привело к еще большей напряженности. Поколе­ние за поколением жило в непрерывном ожидании демона-разрушителя, при котором воцарятся хаос беззакония, смертоубийство и грабеж, пала­чество и разбои, но предвестится долгожданное скончание времян, Вто­рое Пришествие и царство праведных. Все жили начеку, выискивали «зна­мения», которые, согласно прорицаниям библейских пророков, должны были предварить собой последние «смутные времена». А поскольку к «знамениям» могли относиться и злые правители, и гражданская рознь, и войны, засухи, голод, мор, кометы, внезапные смерти сильных мира сего и нарастающая греховность в мире, недостатка в «знамениях» ни­когда не бывало.

2. Честный парафраз

Этот аспект четко прослежен у Кона 1. В его работе описан момент на­пряжения, типичного для той поры: ожидание Антихриста, который вы­ступал и как олицетворение царства зла, преисполненного разорения и скорби, и как предвестие так называемого Второго Пришествия (Parusia: возврат Христа во славе). В то время, отмеченное трагическими событи­ями, грабежами, разбоями, неурожаями и чумой, не было недостатка в «знамениях», которые, по заветам библейских пророков, истолковыва­лись людьми как сигналы о приближении Антихриста.

3. Лжепарафраз

По мнению Кона [приводится выборка высказываний из разных глав его книги]. В то же время невозможно не учитывать, что появление Анти­христа привело к еще более сильной напряженности. Поколение за поко­лением жило в непрерывном ожидании демона-разрушителя, при кото­ром воцарятся хаос беззакония, смертоубийство и грабеж, палачество и разбои, но предвестится и долгожданное скончание времян, Второе При­шествие и царство праведных. Люди жили постоянно начеку, выискивали

1 Norman Cohn, I fanatici dell'Apocalisse, Milano, Comunità, 1965, p. 128.

189


V. Как писать текст

«знамения», которые, согласно прорицаниям библейских пророков, были призваны предварить собой последние «смутные времена». А так как к «знамениям» принято было относить и злых правителей, и гражданскую рознь, и войны, засухи, голод, мор, кометы, внезапные смерти сильных мира сего и нарастающую греховность мира, найти такие «знамения» не составляло труда.

4. Почти буквально, но без плагиата

Тот же Кон, уже цитированный выше, доказывает, что «появление Анти­христа привело к еще большей напряженности». Несколько поколений жило в атмосфере непрерывного ожидания демона-разрушителя, «при котором воцарятся хаос беззакония, смертоубийство и грабеж, палаче­ство и разбои, но предвестится долгожданное скончание времян, Второе Пришествие и царство праведных».

Люди постоянно были начеку, стараясь обнаружить «знамения», кото­рые, согласно традиции библейских пророков, должны были предварить собой последние «смутные времена». А поскольку, замечает Кон, «к "зна­мениям" могли относиться и злые правители, и гражданская рознь, и войны, засухи, голод, мор, кометы, внезапные смерти сильных мира сего и нарастающая греховность в мире, недостатка в «знамениях» никогда не бывало» 1.

Совершенно очевидно, что чем трудиться сочинять парафраз четвертого типа, проще и лучше привести весь кусок из Кона как цитату.

Но чтоб иметь возможность так работать, надо быть уверен­ными, что на вашей конспект-карточке либо выписана цитата в безупречном виде, или сделан безупречный пересказ. В момент сочинения диплома, повторяю, источников под рукой у вас не бу­дет, и вы не можете достоверно помнить, что происходило при конспектировании каждой книги. Поэтому отныне и впредь по­ступайте предусмотрительно. Вы должны быть стопроцентно убеждены, что если на конспект-карте кавычек нет, написанный на ней отрывок — парафраз, а не плагиат.

1 Norman Cohn, I fanatici dell'Apocalisse, Milano, Comunità, 1965, p. 128. 190


V.4. Подстрочные примечания

V.4. Подстрочные примечания

V.4. 1. Зачем нужны примечания

Есть весьма распространенная теория, согласно которой изо­билие сносок не только в дипломах, но и в книгах являет собой проявление начетничества, снобизма и желания пустить пыль в глаза. Да, конечно, отдельные пишущие злоупотребляют приме­чаниями, чтоб придать важность своей работе, и перегружают сноски ненужными сведениями, порою беззастенчиво грабя под­ручные критические источники. Но если отвлечься от таких край­ностей, примечания, употребляемые в меру и со вкусом, необхо­димы и полезны. Что значит «в меру и со вкусом» — нельзя ска­зать, это зависит от характера диплома. Покажем на примерах.

а) Примечания указывают источник цитаты. Если источники вписывать внутрь текста, будет трудно читать. Разумеется, есть спо­соб передавать эту информацию и без сносок (см. раздел V.4.3 о системе автор-дата). Однако и подстрочные примечания прекрас­но подходят для этого. Примечание-ссылка на библиографию луч­ше смотрится в подстрочном виде, нежели в затекстовом (то есть в конце главы или в конце диплома), так как дает возможность единым взглядом охватить и что говорится и о ком говорится.

б) Примечания отсылают к дополнительным источникам, под­крепляющим вашу мысль: «см. по этой теме также такую-то рабо­ту». В этом случае тоже лучше размещать их внизу страницы.

в) Примечания указывают параллельные места в вашей соб­ственной работе и в чужих работах: для этого в начале приме­чания ставят «cfr.» или «ср.» и приводят ссылку на соответствую­щий перекликающийся пассаж. Можно вставлять «cfr.» или «ср.» и непосредственно внутрь основного текста (этот принцип при­менен на страницах книги, которую вы сейчас читаете).

г)  В примечаниях подтверждаются мысли, высказанные в основном тексте. Приводятся цитаты — дополнительные аргу­менты, которые не хочется вставлять прямо в текст, чтоб не сби­ваться с основного рассуждения 1.

1 «Любые важные сообщения, не являющиеся общепринятыми... должны под­тверждаться доказательствами их достоверности. Доказательства могут помещать­ся и в тексте, и в постраничных сносках, и обоими способами сразу» (Campbell and Ballou, op. cit., p. 50).

191


V. Как писать текст

д)  В примечаниях распространяются мысли текста1. Это очень удобный способ, он позволяет убирать те периоды, кото­рые хотя полезны, но утяжеляют восприятие, поскольку либо уво­дят от главного разговора, либо повторяют уже сказанное. Снос­ка — наилучшее место для таких периодов.

е)  В примечаниях корректируются идеи текста. Предполо­жим, вы уверены в собственной правоте, но знаете, что кое-кто с вашими выводами может быть и не согласен. В таком случае хо­роша сноска-уточнение, сноска-полемика. В ней вы продемонст­рируете не только научную лояльность, но и способность смот­реть на себя со стороны2.

ж)  Нужны примечания и для перевода тех слов, которые в тексте понадобилось дать на иностранном языке. Или же, на­оборот, в сноске бывает полезно привести термин на языке ори­гинала.

з) Примечания служат, чтоб возвращать долги. Цитировать книгу, откуда заимствована мысль, значит оплачивать счет. Ука­зывать автора, у которого взята идея или информация, значит воз­вращать долг. Порой, однако, выплачиваются проценты даже и по менее бесспорным векселям: так, в порядке научной коррект­ности неплохо бы сообщать в примечании, скажем, что некото­рые высказываемые вами мысли не могли бы появиться, не про­чти вы такой-то вдохновившей вас книги, не побеседуй с ученым коллегой таким-то.

1 Концептуальные сноски могут содержать и полемику с положениями тек­ста, и концепции развития положений текста. Например, Кэмпбелл и Баллоу (pp. cit., p. 50) предлагают помещать в сноски: узкоспециальную полемику, частные комментарии, описание принципов, второстепенную информацию.

2 В самом деле: провозгласив, до чего полезно употребление сносок, огово­рим, что как подчеркнуто и в руководстве Кэмпбелла и Баллоу (op. cit., p. 50) «использование сносок в научной работе требует осторожности. Надо внимательно следить, чтоб в примечания не переносилась принципиальная информация. Все, что служит общей идее или сообщает основные сведения, должно стоять в ос­новном тексте». С другой стороны, как утверждают те же авторы (ibidem), «каж­дое подстрочное примечание обязано оправдывать свое существование». Мало что так раздражает, как сноски, всунутые ради красоты, не добавляющие ничего важного к данному конкретному рассуждению.

192


V.4. Подстрочные примечания

В то время как примечания типа а, б и в полезнее внизу стра­ницы, примечания типа г з могут отправляться и в конец гла­вы и в конец работы, особенно если эти примечания длинные. В любом случае имейте в виду, что примечание не имеет права быть слишком длинным, иначе это уже не примечание, а прило­жение и в таковом качестве должно размещаться и нумероваться сзади текста книги. Будьте последовательны. Или все примеча­ния давайте под строкой, или все примечания выносите за текст, или размещайте короткие под строкой, а те длинные, что выно­сятся за текст, оформляйте как приложения.

И не забудьте опять-таки, что при анализе неизменных источ­ников, то есть одних и тех же книг одного и того же автора, одних и тех же страниц дневника или одной и той же коллекции рукопи­сей, писем или документов, есть способ обойтись без примеча­ний: попросту перечислите в начале работы те аббревиатуры, ко­торые будут отсылать к первоисточникам, и вставляйте отсылки в круглых скобках прямо в текст туда, где надо: (аббревиатура-символ источника плюс страница книги или документа). В разде­ле III.2.3 приведены правила цитирования классиков. Придержи­вайтесь этих правил. Дипломная работа о средневековом авторе, который цитируется по латинской патрологии Миня, должна со­держать отсылки типа: (PL, 30, 231). Тем же образом оформляйте отсылки к таблицам, схемам, иллюстрациям, включенным в текст или в приложения за текстом.

V.4.2. Принцип «цитата — примечание»

Поговорим теперь о том, каким образом оформлять библио­графические ссылки. Если упомянут некий автор или приведена некая цитата — к этому месту текста должно существовать при­мечание, и в примечании должен указываться источник.

Конечно, очень удобны сноски постраничные: читателю в каж­дом случае сразу видно, о какой книге ведется речь. Плохо, что этот принцип ведет к дублированию информации! В самом деле: материал примечаний потом должен будет снова воспроизводиться в затекстовой библиографии (кроме тех редких случаев, когда источник, указываемый в примечании, слишком уж далек от темы

193


V. Как писать текст

основного рассуждения. Автор диплома по астрономии, вставив в текст «Любовь, что движет солнце и светила...»1, вполне имеет право не учитывать эту цитату в научной библиографии к рабо­те). А одними подстрочными примечаниями, без затекстовой биб­лиографии, обойтись нельзя. Окончательная библиография необ­ходима для комплексного представления об использованных кни­гах и вообще о литературе по данной теме. Невежливо — обре­кать читателя на рысканье по низам каждой страницы в поисках названий научных работ.

К тому же в завершающей библиографии, сравнительно с по­страничными сносками, содержатся более полные сведения. Ска­жем, цитируя на иностранном языке текст зарубежного автора, внизу страницы можно дать только название оригинала. А в биб­лиографии будет отмечено, кроме того, и наличие перевода. Да­лее. Библиографическая запись под строкой начинается с имени или инициалов автора, потом идет фамилия. В библиографичес­ком же списке порядок — алфавитный, и в каждом случае сперва пишется фамилия, а уж потом имя. В тех случаях, когда первая публикация текста имела место в журнале, а вторая — в сборни­ке, который найти намного проще, запись в примечании спокой­но может ограничиваться отсылкой на этот сборник. А в полной библиографии будет отмечено, что весьма важно, и первое изда­ние. В подстрочной записи некоторые сведения ужимаются, уко­рачиваются, подзаголовки исчезают, не говорится, сколько стра­ниц в цитируемом томе, а в библиографическом списке все это указывается: информация там гораздо более полная.

Мы показываем на примере таблицы № 16, как выглядит лист диплома с подстрочными примечаниями, а затем в таблице № 17 представляем те же самые записи в форме библиографического списка, чтобы выявилась разница.

Оговорим с самого начала: предлагаемый текст написан пря­мо для этой книги, он должен был вместить отсылки различного характера, так что я не могу поручиться ни за справедливость, ни за внятность излагаемого соображения.

1 Данте, Рай, XXXIII, 145, пер. М.Л.Лозинского. 194


V.4. Подстрочные примечания

Еще добавим, что для экономии места библиография ужата до минимума, оставлены лишь основные элементы, и не учитыва­ются те правила полноты и совершенства, которые я сам пропо­ведовал в разделе III.2.3.

Библиография, приведенная в таблице № 17 как типовая, мо­жет оформляться по-разному. Можно набирать фамилии авторов прописными буквами. Книги, фигурирующие под AAVV, можно ставить под именем главного редактора, возможны и другие ва­риации.

Очевидно, что примечания по форме свободнее, чем библио­графия; в них не обязательно указывается первое издание статьи или книги. Цель примечания — определить, откуда взято нечто. Цель библиографии — исчерпывающая информация об этом «от­куда».

В примечании номера страниц даются тогда, когда без них обойтись уже невозможно. Сколько страниц в издании — не го­ворится вовсе никогда. Не говорится и была ли переведена рабо­та на язык вашей страны. Для этого существует библиография в конце работы, там все и будет подробно указано.

Что плохого в таком принципе? Да вот возьмем сноску 5. Ста­тья Лакоффа опубликована в томе «Семантика», см. выше. Выше где? Вот повезло: выше тут же, в сноске 4. А если бы за десять страниц до того? В этом случае, идя навстречу читателю, при­шлось бы, наверно, повторить библиографические данные «Се­мантики»... или прямо отослать читателя к затекстовой библио­графии. Но в таком случае удобнее сразу применить принцип «ав­тор-дата»; перейдем же к нему непосредственно.


Таблица № 16

ПРИМЕНЕНИЕ ПРИНЦИПА «ЦИТАТА-ПРИМЕЧАНИЕ»

Хомский в своей концепции 1, даже признавая теорию интерпретационной семантики Катца и Фодора 2, согласно которой значение высказывания рав­но сумме значений простейших элементов этого высказывания, в то же вре­мя упорно отстаивает приоритетность глубинной синтаксической структу­ры как определяющей для значения3.

Безусловно, от этих начальных положений Хомский эволюционировал к бо­лее разветвленной концепции, предвосхищавшейся, однако, уже в его ран­них работах, где намечались спорные вопросы, суммированные им в статье «Глубинная структура, поверхностная структура и семантическая интерпре­тация»4, где семантической интерпретации отводилось промежуточное ме­сто между глубинной структурой и структурой поверхностной. Другие авто­ры, подобно Лакоффу 5, выстраивали генеративную семантику, в которой сама синтаксическая структура порождается логико-семантической формой 6.

1 Довольно полное освещение этого научного направления см. Nicolas Ruwet, Introduction à la grammaire generative, Paris, Plon, 1967.

2 Jerrold J. Katz and Jerry A. Fodor, «The Structure of a Semantic Theory», Language 39, 1963.

3 Noam Chomsky, Aspects of a Theory of Syntax, Cambridge, M.I.T., 1965, p. 162.

4 «Deep Structure, Surface Structure and Semantic Interpretation», в сборн. Semantics, сост. и ред. Дэнни Д. Штейнберг и Леон Я. Якобовиц — D.D.Stein­berg and L.A.Jakobovits, New York, Cambridge University Press, 1971.

5 «On Generative Semantics», в AAVV, Semantics, см. выше.

6 Среди последователей этого направления см. James McCawley, «Where do noun phrases come from?», в AAVV, Semantics, см. выше.

196


Таблица № 17

ПРИМЕР СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ЗАТЕКСТОВОЙ БИБЛИОГРАФИИ

AVVV, Semantics: An Interdisciplinary Reader in Philosophy, Linguistics and Psychology, ed. by Steinberg, Danny D. and Jakobovits, Leon A., New York, Cambridge University Press, 1971, pp. X-604

Chomsky, Noam, Aspects of a Theory of Syntax, Cambridge, M.I.T. Press, 1965, pp. XX-252 [пер. — проставить название переводного сборника, го­род, издательство, год]

"—" «De quelques constantes de la théorie linguistique»,-Diogène 51, 1965 [пер. — проставить название журнала, номер выпуска, год]

"—" «Deep Structure, Surface Structure and Semantic Interpretation» в AAVV, Studies in Oriental and General Linguistics, ed. by Jakobson, Roman, Tokyo, TEC Corporation for Language and Educational Research, 1970, pp. 52-91; ныне в AAVV, Semantics (см.), pp. 183-216

Katz Jerrold J. and Fodor Jerry A., «The Structure of a Semantic Theory», Language 39, 1963 (ныне в AAVV, The Structure of Language, ed. by Katz, J.J. and Fodor, J.A., Englewood Cliffs, Prentice-Hall, 1964, pp. 479-518)

Lakoff, George, «On Generative Semantics», в AAVV, Semantics (см.), pp. 232-296

McCawley, James, «Where do noun phrases come from?», в AAVV, Semantics (см.), pp. 217-231

Ruwet, Nicolas, Introduction à la grammaire generative, Paris, Plon, 1967, pp.

452

197


V. Как писать текст

V.4.3. Принцип автор-дата

Во многих науках (и чем дальше, тем активнее) применяется принцип, позволяющий вообще обходиться без библиографичес­ких примечаний и употреблять только примечания концептуаль­ного характера (полемика, отсылки и пр.).

При этом принципе затекстовая библиография оформляется так, чтобы было выделено имя автора и дата первой публикации книги или статьи. Даю ниже на выбор несколько моделей такого оформления:

Corigliano, Giorgio

1969                            Marketing - Strategie e techniche, Milano, Etas Kompass

S.p.A. (2a ed., 1973, Etas Kompass Libri), p. 304

CORIGLI.ANO, Giorgio

1969                             Marketing - Strategie e techniche, Milano, Etas Kompass

S.p.A. (2a ed., 1973, Etas Kompass Libri), p. 304

Corigliano, Giorgio, 1969, Marketing - Strategie e techniche, Milano, Etas Kompass S.p.A. (2a ed., 1973, Etas Kompass Libri), pp. 304

При библиографии такого вида вы получаете возможность, если в тексте заходит речь о чем-то, обойтись без цифирки и при­мечания под строкою, а написать так:

В маркетинговых исследованиях по рыночным брэндам «численность фокус-группы определяется исходя из конкретных целей опроса» (Кори­льяно, 1969:73). Но тот же Корильяно указывает, что «территория отбора респондентов назначается произвольно» (1969:71).

Читатель, натурально, глядит в библиографию в конце работы и понимает, что «Корильяно, 1969:73» означает страницу 73-ю книги «Маркетинг и иже с оным».

Такая система невероятно облегчает текст и удаляет восемь­десят процентов примечаний. Кроме того, выходные данные кни­ги (или множества книг) вам приходится переписывать лишь по разу, а не по сотне раз.

Потому эта система в высшей степени рекомендуется, когда есть нужда бесконечно цитировать много работ или все время ссылаться на одну и ту же работу. Текст не будет пестрить про-

198


V.4. Подстрочные примечания

тивнеишими меленькими сносками, сплошь состоящими из ibidem и op.cit. и доводящими до полной непроходимости, скажем, в слу­чае общих обзоров истории вопроса:

Данная проблема углубленно прорабатывалась Пфумпфом (1945: 88-100), Бубабуэ (1968), Коккокакки (1969), Форлимпополи (1978), Колаккикки (1978), Подджибонси (1982) и Гжибидзишевским (1985); между тем она совершенно игнорируется у Барбосо (1980), Кардосо (1978), Фейхоа-и-Пессоа (1987) и Инграссии (1990).

Если к каждому упомянутому имени вам пришлось бы приде­лывать экспонент и вводить снизу текста примечание с названи­ем работы, страница стала бы похожа на переполненный трам­вай, а кроме того, читатель не сумел бы увидеть эволюцию взгля­дов ученых во времени и изменение их подхода к вопросу.

Однако эта система является действенной лишь при опреде­ленных условиях.

а) Библиография должна быть однородна и специализирова­на, a предполагаемые читатели — достаточно информированы в данной отрасли науки. Если вышеуказанный пассаж соотносит­ся, скажем, с темой сексуального поведения у голых жаб (темой, согласитесь, довольно узкой), то предполагается, что читатель-коллега с первого взгляда отреагирует на «Инграссия 1990», по­мня, что это означает труд «Самоограничение рождаемости у не­которых видов голых гадов»; и в любом случае читатель будет сознавать, что это Инграссия последнего периода, то есть когда его научные взгляды эволюционировали по отношению к его же, Инграссии, воззрениям в семидесятые-восьмидесятые годы.

Но тот, кто пишет диплом, к примеру, по европейской культу­ре начала века и рассматривает в нем и писателей, и поэтов, и дипломатов, и политиков, и философов, не может думать, будто его читатель способен распознать все цитируемые труды един­ственно по датам. В какой-то конкретной области — да, но не во всех же областях сразу.

б) В библиографии должны быть современные книги, то есть не старее последних двух столетий. При занятиях греческой фи­лософией не стоит пытаться процитировать Аристотеля по дате

199


V. Как писать текст

первой публикации (причины сего, думаю, пояснять не обяза­тельно).

в) Библиография должна относиться к научным, академичес­ким изданиям. Не принято писать «Моравиа, 1929» для обозначе­ния романа «Равнодушные».

Если данные вашего текста соответствуют этим характерис­тикам и подпадают под эти ограничения, значит, систему автор-дата можно вам порекомендовать.

В таблице № 18 приведен тот же лист диплома, что и в табли­це № 16, только оформлен он по-иному. Сразу видно, что текст укоротился: в нем осталась одна сноска из шести. Соответствую­щая библиография (таблица № 19) немного удлинилась, однако сделалась яснее. Последовательность работ каждого автора про­является с полной наглядностью (кстати: когда у автора есть две работы одного года, их различают, прибавляя к датам буковки ал­фавита). Наконец, гораздо меньше возни с многократным цити­рованием одного и того же источника.

Как вы увидите, этот принцип исключает описание по AAVV (ибо «AAVV, 1971» не значило бы ничего), и сборники описыва­ются по имени составителя — научного редактора.

Далее. Вы увидите, что кроме описания отдельных статей, вхо­дящих в сборник, иногда вставляется в библиографию отдельным пунктом, под именем научного редактора, сам этот сборник, от­куда статьи были взяты; а иногда он не вставляется и присутству­ет только в контексте описания статьи. Разница очень простая. Сборники приводятся отдельно, когда из них взято более одной статьи (в нашем случае Chomsky, 1971 ; Lakoff, 1971 ; McCawley, 1971). А книга «The Structure of Language» Катца и Фодора фигу­рирует лишь в развернутом библиографическом описании статьи «Структура семантической теории», поскольку библиография к работе не содержит ни одного другого текста, взятого из этого же сборника.

200


V.4. Подстрочные примечания

Наконец, вы сами увидите, что принцип «автор-дата» позво­ляет немедленно определить, в каком году текст публиковался впервые, даже если для работы мы пользовались более поздними изданиями. Поэтому принцип «автор-дата» полезен при рассмот­рении однородных исследований по специальным вопросам, ког­да имеет большое значение, кто самым первым выдвинул теорию или поставил эмпирический опыт.

Последний аргумент, чем еще так выигрышна система автор-дата: предположите, что вы окончили и уже отпечатали свой дип­лом и в нем десятки сносок под страницами, так что даже нуме­руя сноски каждой главы отдельно, вы в каждой главе доходите где-то до сноски номер 125. Внезапно обнаруживается, что был упущен крайне важный автор и комиссия вам этого не простит, так что надо срочно вставлять его в самый зачин первой главы. Появляется новая ссылка... Извольте переделывать номера всех прочих ссылок от первой до сто двадцать пятой!

При системе «автор-дата» ничего перемарывать не придется. Напечатайте над строкой изящную скобочку с фамилией и годом, а в общую библиографию впишите выходные данные нового ис­точника. Может быть, придется переделать страницу библиогра­фии, но все-таки — только одну!

И в менее острые моменты, еще до стадии окончательной пе­репечатки — даже в черновик диплома все-таки вставлять каж­дую новую нумерованную сноску гораздо хлопотнее, чем новую скобочку с именем-датой.

Что до библиографического перечня, то чем он больше специ­ализирован, тем спокойнее вы можете сокращать всевозможные журналы, серии, повторяющиеся издания. Вот пример двух опи­саний, одно из которых по биологии, другое по медицине:

Mesnil, F., 1896. Etudes de morphologie externe chez les Annélides. Bull. Sсi. France Belg. 29:110-287.

Adler, P., 1958. Studies on the Eruption of the Permanent Teeth. Acta Genet. et Statist. Med., 8: 78: 94.

Только не спрашивайте меня, что это значит. Исходим из пред­положения, что кто берется читать подобное, способен понять эти сокращения.

201


Таблица № 18

ТА ЖЕ СТРАНИЦА, ЧТО В ТАБЛИЦЕ № 16, ПЕРЕДЕЛАННАЯ ПО ПРИНЦИПУ АВТОР - ДАТА

Хомский в своей концепции (1965а: 162), даже признавая теорию интерпре­тационной семантики Катца и Фодора (Katz & Fodor, 1963), согласно кото­рой значение высказывания равно сумме значений простейших элементов этого высказывания, в то же время упорно отстаивает приоритарность глу­бинной синтаксической структуры как определяющей для значения 1. Безусловно, от этих начальных положений Хомский эволюционировал к бо­лее разветвленной концепции, предвосхищавшейся, однако, уже в его ран­них работах (Chomsky, 1965a: 163), где намечались спорные вопросы, сум­мированные им в статье Chomsky, 1970, где семантической интерпретации отводилось промежуточное место между глубинной структурой и структу­рой поверхностной. Другие авторы (Lakoff, 1971) выстраивали генератив­ную семантику, в которой сама синтаксическая структура порождается ло­гико-семантической формой (см. ткж. McCawley, 1971).

1 Довольно полное освещение этого научного направления см. Ruwet, 1967.

202


Таблица № 19

ПРИМЕР СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ЗАТЕКСТОВОЙ БИБЛИОГРАФИИ

Chomsky, Noam

1965a                  Aspects of a Theory of Syntax, Cambridge, M.I.T. Press, pp.

XX-252 [пер. — проставить название переводного сбор­ника, город, издательство, год]

1965b                  «De quelques constantes de la théorie linguistique», Diogène

51 [пер. — проставить название журнала, номер выпуска, год]

1970                      «Deep Structure, Surface Structure and Semantic Interpre­tation» в Jakobson, Roman, ed., Studies in Oriental and General Linguistics, Tokyo, TEC Corporation for Language and Educational Research, pp. 52-91; ныне в Steinberg & Jakobovits, 1971, pp. 183-216

Katz, Jerrold J. & Fodor, Jerry A.

1963                    «The Structure of a Semantic Theory», Language 39 (ныне в

Katz, J.J. & Fodor, J.A., eds., The Structure of Language, Englewood Cliffs, Prentice-Hall, 1964, pp. 479-518)

Lakoff, George

1971                      «On Generative Semantics», в Steinberg & Jakobovits, 1971, pp. 232-296

McCawley, James

1971                    «Where do noun phrases come from?», в Steinberg & Jako-

bovits, 1971, pp. 217-231

Ruwet, Nicolas

1967                    Introduction à la grammaire generative, Paris, Plon, p. 452

Steinberg, Danny D. & Jakobovits, Leon A, eds.

1971                    Semantics: An Interdisciplinary Reader in Philosophy,

Linguistics, and Psychology, New York, Cambridge Univer­sity Press, pp. X-604

203


V. Как писать текст

V. 5. Предосторожности, ловушки, обычаи

Бесконечно количество фокусов, известных в научной работе, и бесчисленны ловушки, куда вы можете попасть. В пределах этой главки мы набросаем, без особенной системы, ряд предостере­жений, но ими никак не исчерпаются все рифы «Саргассова моря», которое предстоит переплыть до завершения диплома. Эти крат­кие оповещения только покажут вам, как разнообразны опаснос­ти, а обнаруживать и преодолевать их будете уж сами.

Не комментируйте очевидное и не указывайте источников, которые всем известны, не пишите «Наполеон, который, как мы читаем у Людвига, умер на острове Святой Елены». Такие про­стодушные откровения нередко попадаются в дипломах. «Меха­нические ткацкие станы, как утверждает Маркс, символизирова­ли наступление промышленной революции» — чушь, потому что об этом еще до Маркса твердили все кому не лень.

Не приписывайте автору научную идею, которую тот при­вел в качестве чужой. Не только оттого, что попадете в положе­ние использователя, пускай невольного, источников из вторых рук. Но дело еще и в том, что ваш предшественник, цитируя, вполне мог и не соглашаться с цитируемым. В одном пособии для сту­дентов по проблемам знака, среди возможных вариантов класси­фикаций, я ругал одну классификацию, в которой знаки разделя­лись на экспрессивные и коммуникативные. Потом мне подали курсовую работу, где значилось черным по белому: «Эко разделя­ет знаки на экспрессивные и коммуникативные». А я-то клеймил подобное противопоставление за грубость и приводил его у себя исключительно как дурной пример!

Не добавляйте и не устраняйте примечания только ради того, чтобы сходились цифры. Когда диплом уже перепечатан (или тщательно подготовлен к перепечатыванию у машинистки), вдруг выясняется, что какое-то примечание лучше бы убрать, или, на­оборот, необходимо вставить. Значит, полетит вся нумерация, —

204


V.5. Предосторожности, ловушки, обычаи

надеюсь, что вы последовательно нумеровали примечания к каж­дой главе отдельно, а не по тексту диплома насквозь (одно дело перенумеровывать двадцать сносок, другое дело двести). И тут возникнет соблазн, дабы не переделывать все знаки сносок, про­сто вставить или просто вырезать соседнее примечаньице.

Это по-человечески понятно. И все-таки лучше не вписывай­те ненужные сноски и не удаляйте нужные. Вставьте дополни­тельный номерочек со звездочкой. Сразу предупреждаю: красо­ты в этом мало, придирчивый оппонент может раздражиться... Самый идеальный выход, конечно, сделать усилие над собой и аккуратно переменить все номера с начала до конца главы.

Как цитировать из вторых рук, не нарушая научной кор­ректности. Из вторых рук, конечно, цитировать не надо, но если очень нужно, то можно, и для этого есть два различных способа.

Первый: Седанелли цитирует из Смита, что «пчелиный язык поддается переводу в термины трансформационной грамматики». Можно придать первостепенное значение тому факту, что имен­но Седанелли так.сильно полюбил эту мысль, что, узнав ее от Смита, захотел процитировать. Тогда пишется сноска (по правде говоря, довольно косноязычная):

1. С. Sedanelli, Il linguaggio délie api, Milano, Gastaldi, 1967, p. 45 (автор цитирует работу: С. Smith, Chomsky and Bees, Chattanooga, Vallechiara Press, 1966, p. 56)

Второй способ — переместить главный акцент на личность Смита, упомянуть Седанелли только для очистки совести и офор­мить сноску так:

1. С. Smith, Chomsky and Bees, Chattanooga, Vallechiara Press, 1966, p. 56 (цитируется у С. Sedanelli, Il linguaggio délie api, Milano, Gastaldi, 1967, P. 45)

Всегда давайте точную информацию об академических изда­ниях, новых редакциях, дополненных вариантах. Если издание академическое, обязательно укажите, кто его подготовил. Укажите, если второе или энное издание было дополнено, пересмотрено

205


V. Как писать текст

заново, отредактировано. Иначе может получиться, что некий ав­тор у вас в 1940 году выразит какие-то взгляды, которые на самом деле он выработал только в 1970-м, что и привело к переработке давней книги. А в 1940 году он, может быть, об этом и понятия не имел.

Будьте начеку, переводя имена собственные с иностранных языков. Знаменитые личности зовутся в разных культурах по-разному. По-английски говорят Аквинат, имея в виду святого Фому Аквинского. Ансельм Кентерберийский у немцев и англи­чан — у итальянцев Ансельм из Аосты. Рогир ван дер Вейден голландцев и Рожье де ла Пастюр французов — одно и то же. Пусть пелагианская ересь не превратится у вас в пелагейскую. Разумеется, итальянское имя Giove — это не Иов и не Иегова, а Юпитер (в то же время «юпитер» по-английски — floodlight). Граф Беневенто и Наполеон — та же личность. Разберитесь с геогра­фией: Кот д'Ивуар или Берег Слоновой Кости? Для какой эпохи больше подходит первое, для какой — второе имя?

Вопросов возникнут сотни. Как на них отвечать? Прочиты­вая, по своей профессии, многие книги на многих языках. Встре­чаясь и разговаривая с коллегами. Немалому числу людей извест­но, что Сэтчмо — это Луи Армстронг. Они узнали это, беседуя и читая о джазе. Негоже выглядеть провинциалом. Вот и вы ста­райтесь запоминать мелкие и крупные факты, не садитесь в та­кую лужу, как один недавний дипломник, который, ознакомив­шись с несколькими единицами обязательной литературы, так и не узнал до самой защиты, в каких взаимоотношениях находи­лись Вольтер и Аруэ. При подобных пассажах вместо «провин­циалом» уместно сказать «болваном».

Осторожнее с цифрами в англоязычных текстах. Когда у них там стоит «2,625», это означает не два с дробями (тогда была бы точка) а две тысячи шестьсот двадцать пять.

Имейте в виду, что «Треченто» — это не тринадцатый, а че­тырнадцатый век. В мировой литературе по искусству «Треченто,

206


V.5. Предосторожности, ловушки, обычаи

Кваттроченто...» и прочие подобные термины обычно применя­ются только к культуре Италии и почти всегда — конкретно к Флоренции. Слово же «Сеиченто», как правило, должно перево­диться на другие языки как «стиль семнадцатого века, стиль ба­рокко». Такие вот тонкие дистинкции бывают в нашей работе.

Благодарности. Приличия подсказывают, что если кто-то (кро­ме научного руководителя) помогал вам советами, рекомендовал и одалживал редкие книги, каким-то образом вам способствовал, — надо поблагодарить его в начале или в заключении вашей работы. Этим, в частности, вы покажете, что не сидели сложа руки, а ис­кали совершенства где могли. Научного руководителя благодарить не надо. Он вам помогал, потому что служба у него такая.

Кто-то благодарит и объявляет, что всецело обязан некоему ученому. Забавно поглядеть, что бывает, если именно этого коллегу сильнее всего ненавидит тот оппонент, к которому поступает дан­ный диплом на отзыв.

V.6. О научном достоинстве

В разделе IV.2.4. говорилось о научном смирении, которое должно пронизывать и методологию работы и ваш подход к рабо­там предшественников. Теперь два слова о научном достоинстве в интонации вашего текста.

Мало что так раздражает, как студенческие работы (а случает­ся, и печатные научные), полные excusationes non petitae.

«Не обладая безусловной квалификацией для обсуждения дан­ной проблематики, мы все же позволим себе выдвинуть гипотезу, что...»

В каком смысле не обладая? Вы провозились порядочное ко­личество месяцев, если не лет, с этой самой проблематикой. Пред­полагается, что перепахали всю возможную и невозможную ли­тературу по вопросу. Вы бесконечно продумывали тему, стара­лись, составляли конспекты, и все это чтоб на третьем году не обладать квалификацией? На что вы тогда просадили столько

207


V. Как писать текст

времени? Не обладаете квалификацией, так не идите защищать­ся. Если же вы идете защищаться, это означает, что вы готовы и в любом случае не можете просить поблажек. После того как вы уяснили концепции предшественников, вычленили проблемные узлы и сочли, что способны предложить альтернативный подход к этим проблемам, — прыгайте и плывите.

Спокойно начните с того, что вам «представляется» или «ду­мается». Когда выступаете вы — вы и есть знаток данной темати­ки. Если откроется, что знаток вы никудышный, это неприятно. Но прибедняться вы не имеете права. Вы представитель коллек­тивного разума, уполномоченный от имени всего человечества развить конкретную тему. Будьте скромны и осторожны до тех пор, пока не настанет час открыть рот. Но открыв его, говорите уверенно и гордо.

Дипломная работа на тему X должна звучать так, как будто до настоящего времени никто и никогда не высказывался настолько исчерпывающе и ясно по Х-му вопросу. Вся моя книга предуп­реждает, до чего осмотрительно следует выбирать тему, до чего аккуратно надо ограничивать ее рамки, сводить проблему, пред­положим, к сугубой простоте, предположим даже, к самой бес­славной частности. Но на ту тему, которую вы сами себе задали, пусть даже это «Тенденции продаваемости периодических изда­ний в киоске на углу улицы Пизакане и улицы Густаво Модена в Милане в период 24-28 августа 1998 года», на эту тему вы долж­ны выступать самым авторитетным экспертом из всех живу­щих на земле.

И даже если вами создается компилятивная работа, цель коей — обобщить все сказанное прежде вас по данному вопросу, и вы не покушаетесь на новаторство, все же вы — самый главный знаток того, что было сделано другими знатоками. Никто не может разби­раться лучше вас во всем, что было некогда написано по теме вашего диплома.

Разумеется, работать надо было так, чтоб на защите не тряс­тись от страха. Но это уже другой разговор... Как вы должны дер­жаться? Без слезливости, без комплексов, то есть без занудства.

208


VI. ОФОРМЛЕНИЕ ДИПЛОМА


Обратите внимание: эта глава сверстана не по типографским, а по машинописным правилам. Перед вами модель окончательного офор­мления дипломной работы. В ней есть место и ошибкам, и исправлени­ям, потому что ни я, ни вы не безупречны1..

Окончательное оформление включает в себя два вида работы: ре­дактирование и печатание.

При этом не следует думать, будто редактирование дело имен­но ваше и это умственный труд, а перепечатывание дело машинис­тки и труд механический. Ничего подобного! Придать работе форму означает во многом повлиять и на ее сущность, и на методологию. Пусть это выполняет за вас машинистка, пусть она применяет стандарт по своему усмотрению, но в итоге сочинение приобретает законченную форму, которой во многом определяется и содержание. Если же стан­дарты, что было бы самое лучшее, применялись по вашему усмотре­нию, то независимо от первоначального вида вашего творения (писа­лось ли оно от руки, печаталось ли одним пальцем или о ужас! наговаривалось на диктофон), вы должны сопроводить первичный текст указаниями для перепечатки.

Вот почему в этой главе вы обнаружите рекомендации по оформле­нию, от которых зависят концептуальная ясность и доходчивость ва­шей дипломной работы.

В довершение всего, совсем не обязательно отдавать диплом на пе­репечатку. Вы можете попробовать набрать текст своими силами, особенно если вам требуется сложное графическое оформление. По крайней мере, наберите сами первый вариант, тогда вашим наборщи­кам придется только «почистить» и отшлифовать ту форму, которая в общих чертах намечена вами.

И вообще, учитесь пользоваться клавиатурой, хотя бы начинайте это делать, иначе всю жизнь вы будете оплачивать машинисток, и получится себе дороже.

1 В переводе этой главы выпущены рекомендации итальянским и европей­ским студентам, неприменимые в России. Лакуны помечены знаком <...>. Неко­торые примеры изменены (с согласия автора). — прим. ред. и перев.

210


VI. ОФОРМЛЕНИЕ ДИПЛОМА

VI.1. Выбор принципа

VI.1.1. Поля и интервалы

Эта глава имеет заглавие, набранное ПРОПИСНЫМИ бук­вами и размещенное у левого края. Впрочем, заглавие может располагаться и по центру страницы. Глава имеет порядковый номер, в данном случае обозначенный рим­скими цифрами (позднее мы рассмотрим альтернативные возможности).

Затем, после пропуска трех интервалов, располагает­ся, тоже у левого края, выделенный подчеркиванием за­головок очередного (в данном случае - первого) раздела главы. В его нумерации проставлен номер главы римской цифрой, а за ней номер раздела (арабской).

После пропуска двух интервалов приводится заголовок подраздела, также выровненный по левому краю. В загла­вие подраздела входит номер, формируемый по тому же принципу, что и номер раздела. Это заглавие не подчер­кивается.

Между заглавием подраздела и собственно текстом про­пуск составляет полтора интервала. Каждый новый абзац начинается с абзацного отступа. Абзацные отступы облег­чают чтение, потому что дают понять, что в каком-то смысле мысль исчерпана и тема рассуждения смещается чуть-чуть на другое. Абзацы следует делать часто, но не где попало. Они должны быть в тех местах, где при устном разговоре мы останавливаемся, как бы спрашивая собеседника: "По­нял? Согласен? Раз так, мы можем продолжать".

211


VI. Оформление диплома

Когда кончается подраздел, перед началом следующе­го обычно делается пробел в три интервала.

Строки обычного текста отстоят друг от друга на один-полтора интервала. Можно, конечно, размещать их и на расстоянии двух интервалов друг от друга. Это придает тексту более легкую "читаемость", а также иллюзорно боль­ший объем, а кроме того, так легче вносить поправки и перепечатывание одной страницы занимает меньше вре­мени. В случае оформления текста через два интервала надо позаботиться о том, чтобы пространства между заго­ловком главы, заголовком раздела и заголовком подраз­дела, рекомендованные мною, были соответственно уве­личены на пол-интервала.

Если текст оформляет специалист, он сам знает, какое поле следует оставлять по четырем краям бумажного лис­та. Если вы набираете сами, не забудьте о том, что листы диплома потом будут как-то соединяться, и поэтому с лево­го края надо оставить довольно широкое поле. Рекоменду­ется оставить на странице "воздух" и по правому краю.

Вы видите, что в оформлении этой главы воспроизве­ден шрифт пишущей машинки. Вообще, вся эта глава явля­ется иллюстрацией к самой себе: подчеркнуто именно то и именно так, что и как предлагается подчеркивать; при­мечания содержат все признаки, которые перечислены как обязательные для примечаний, а деление на главы и раз­делы продумано в согласии с темой: классификация раз­делов и глав.

VI.1.2. Подчеркивания и прописные буквы

Те, кто перепечатывает текст на обыкновенной пишу­щей машинке, не могут использовать курсивы. Они заме­няют курсив подчеркиванием. Получив подобный текст для набора, верстальщики везде вместо подчеркивания поста­вят курсив.

212


Что подлежит подчеркиванию/выделению курсивом? Это зависит от типа текста. В принципе критерии примерно таковы:

а)   подчеркиваются/выделяются курсивом непривычные иностранные слова. Из этого правила исключены сло­ва, вошедшие в ваш язык, от "бар", "спорт", "бум", "крах" до "маркетинг" и "инвестор". Специальные термины не выделяются, то есть в сочинении по киноведению не подчеркиваются ни "гэг", ни "флешбэк";

б)   подчеркиваются сугубо научные термины: "самая ран­няя форма жизни, обнаруженная в Британии - Kakabekia baqhoorniana, микроорганизм, возраст которого 4000 млн. лет";

в)  подчеркиваются слова, на которых вы хотите особо за­острить внимание: "Карп в китайской символике озна­чает стойкость и упорство, поскольку он преодолева­ет пороги реки для достижения ее устья". "Почему же компьютер назван Apple, по-английски яблоко? Точно­го ответа не может дать никто";

г)   подчеркиваются фразы (только, пожалуйста, недлинные), которые составляют собой программную идею вашего сочинения или его окончательный вывод: "В Оглавле­нии должны присутствовать все главы, разделы, под­разделы, пункты и подпункты, с той самой нумерацией, которая придана им в основном тексте";

<...>

Внимание! Не надо подчеркивать цитаты из других ав­торов. При цитировании следуйте правилам раздела V.3; и вообще длина подчеркнутого текста не может превышать собой три строки. Злоупотребление подчеркиваниями при­водит к тому же, что и злоупотребление криками "волк, волк!". На них перестают реагировать. Подчеркивание уме­стно в тех местах, где при чтении вслух вы сделаете осо­бый нажим голосом; оно призывает следить за вашей мыс­лью даже тех, кто чем-то рассеялся, отвлекся.

213


VI. Оформление диплома

Во многих книгах наряду с курсивами (то есть подчер­киваниями) используется также набор прописными бук­вами. В типографиях для этого применяются прописные буквы меньшего размера, чем те, которые входят в исполь­зуемый стандартный шрифт. В пишущей машинке этого ре­сурса нет. Можно использовать (гомеопатическими дозами) прописные буквы машинного шрифта. Ими вы будете выде­лять основные термины, требующие внимания. Во всех осталь­ных случаях - подчеркивайте. Пример подобной системы: "Ельмслев называет ЗНАКОВОЙ ФУНКЦИЕЙ кор­реляцию, устанавливаемую между двумя ФУНК­ТИВАМИ, принадлежащими двум планам, вообще независимым - плану ВЫРАЖЕНИЯ и плану СО­ДЕРЖАНИЯ. Эта дистинкция конфликтует с по­нятием знака, отдельно взятого".

Не забывайте, что всякий раз, когда вы вставляете в текст научный термин заглавными буквами (и всякий раз, когда вы его вставляете в подчеркнутом/курсивном виде) этот термин должен быть объяснен либо сразу перед тем, либо сразу после того: "В апреле 1971 года Китай посети­ла группа игроков в настольный теннис из США, Канады и других стран. Поездка положила начало нормализации отношений между КНР и США. Так началось применение пинг-понговой дипломатии". Или: "Не везде, конечно, сви­репствует трискаидекафобия (боязнь числа тринадцать); Гручо Маркс полагал, что тринадцать человек за столом может быть несчастливым числом лишь в случае, если хо­зяева приготовили только двенадцать котлет". Не приме­няйте прописные буквы для торжественности ("Обнаружен­ное нами представляется КРАЙНЕ ВАЖНЫМ для доказатель­ства"). Вообще, не применяйте ничего для торжественнос­ти, ни восклицательных знаков, ни многозначительных многоточий, многоточиям место только там, где указыва­ется выпущенный кусок фразы. Восклицания и многото­чия - явные признаки дилетантства, они встречаются обыч­но в книгах, публикуемых на деньги автора.

214


VI.1 Выбор принципа Vl.l.3a. Графическое оформление подраздела:

В каждом разделе могут быть подразделы, как в этой главе. Если заголовок раздела выделялся подчеркивани­ем, заголовок подраздела пусть не подчеркивается, он будет выделяться именно этим. В то же время, как вы ви­дите, для опознания разделов/подразделов употребляют­ся разные формы нумерации. Читатель понимает, что рим­ская цифра указывает на номер главы, первая арабская -на номер раздела и вторая арабская - на номер подраз­дела.

VI.1.36. Графическое оформление подраздела. Мы по­вторили здесь предыдущий заголовок с тем, чтоб пока­зать, что можно давать заголовки в подбор с текстом пер­вого абзаца, при этом подчеркнув. Эта система неплоха, но она лишает вас возможности дробить подразделы на пункты и подпункты, а бывает, что пункты и подпункты нужны для смысла (как мы увидим непосредственно в этой главе).

Можно использовать, кроме того, систему нумерации без заголовков. Ниже приводится образец такой системы, третий вариант того же подпункта.

VI.1.3B. Текст начинается сразу после цифр; между этой строкой и предыдущим абзацем обязательно должен быть пробел. Однако предпочтительнее, чтобы разделы, подраз­делы, пункты и подпункты все же были снабжены заголов­ками. Это облегчает жизнь читателю и ориентирует вас самих на максимальную логичность композиции. Заголо­вок свидетельствует о том, что новый пункт - это дей­ствительно новый пункт.

Независимо от заголовков, нумерация главок тоже мо­жет выглядеть по-разному. См. раздел VI.4 "Оглавление", где показаны различные принципы нумерации.

215


VI. Оформление диплома

VI.1.4. Кавычки и иные знаки

Кавычки "лапки" применяются в следующих случаях:

а)  при цитировании фразы или небольшого отрывка чужо­го текста внутри абзаца, как например утверждение из справочника редактора: "Набранные так же, как основ­ной текст, стоящие внутри него цитаты заключают в кавычки, чтобы показать границы каждой - начало и конец"1;

б)  при первоначальном цитировании чужого словосоче­тания: например, сначала мы введем со ссылкой выра­жение "quotation marks" ("кавычки"), употребляемое в "Справочнике"2, но когда оно начнет повторяться, смо­жем приводить его попросту в форме quotation marks или даже QUOTATION MARKS, учитывая, что это техни­ческий термин, составляющий один из основных пред­метов нашего рассуждения;

в)  берутся в кавычки обычные выражения или слова, ко­торым мы хотим придать отчуждающее звучание. Кавыч­ки уместны в рассуждении о том, что "поэзия" как ка­тегория идеалистической эстетики должна восприни­маться в ином плане, нежели ПОЭЗИЯ - заглавие разде­ла в издательском каталоге наряду с ПРОЗОЙ и ЭССЕИ­СТИКОЙ. Так, можно писать, что у Ельмслева понятие ЗНАКОВОЙ ФУНКЦИИ конфликтует с понятием "знака". Абсолютно недопустимо использовать кавычки для при­дания словам важности. В этом случае, уж если на то пошло, применяется подчеркивание, но и это средство надо по возможности экономить;

г)   в кавычки берутся произносимые реплики: скажем, дра­матические. Гамлет, например, может спрашивать: "Быть или не быть? Вот в чем вопрос." Однако предпочтитель-

1  Ф. Гарамон, Справочник редактора, 4е изд., пер. с англ., Рим, Эдиторе, 1978, с. 40.

2 Там же, с. 41.

216


нее приводить отрывки из пьес в форме диалога, они легче читаются:

Гамлет. - Быть или не быть? Вот в чем вопрос.

Необходимо, однако, исходить из правил, принятых в критической литературе по вашей дисциплине.

Что делать, когда нужно процитировать чужой текст в кавычках внутри другого закавыченного текста? Нужно использовать кавычки другого рисунка, например, оди­нарные. Скажем, так: "По мнению Смита, фраза 'Быть или не быть? Вот в чем вопрос' выступала пробным камнем для всех без исключения шекспировских переводчиков". Ну, а если Смит заявляет, что Блэк заявлял, будто Браун ска­зал, будто Уайт думал.... В этом случае кавычки "третьей ступени" пусть будут «елочками», при перепечатке на ма­шинке их можно даже вставлять от руки: «Смит заявил, что Блэк разделял убеждение Брауна, будто "Уайт ошиба­ется, оспаривая, что фраза 'Быть или не быть? Вот в чем вопрос' являлась пробным камнем", но опирался в своих выводах на концепцию Грина» и проч. и проч.

Однако если вы помните пункт V.3.1, правило 8, читае­мой вами книги, там показано, что длинные цитаты пра­вильнее всего набирать меньшим шрифтом, со втяжкой и без всяких кавычек. При этом вы сможете избавиться от проблемы «елочек» и "лапок" или хотя бы свести ее к минимуму.

Тем не менее вам могут понадобиться, кроме «елочек», еще и другие знаки; <...> так, скажем, в лингвистическом контексте необходимо отличать означающее от означае­мого, и это достижимо за счет применения разных знаков выделения. /Означаемое/ можно выделять косыми скоб­ками, а «означающее» «елочками», достигая следующего результата: /пес/ есть «четвероногое плотоядное млеко­питающее».

217


VI. Оформление диплома

Речь идет о достаточно редких случаях. В этих случа­ях решение можно принимать исходя из правил, употреб­ляемых в изучаемой вами критической литературе.

Если каких-то знаков в наборной клавиатуре нет, про­ставляйте их черной ручкой. В обиходе формальной логи­ки, в математике, в редких языках существуют такие зна­ки, которые можно только врисовывать в текст, хотя это и изрядное мучение. Если редкие значки повторяются в ва­шей работе часто, попробуйте их чем-нибудь заменять. Существуют международные системы соответствий для ло­гико-математических формул.

218

Конечно, лучше спросить заранее у научного руково­дителя, одобряет ли он употребление этих соответствий. Также имеет значение, используются ли они в авторитет­ной литературе по вашему вопросу. Может быть, следует кратко заметить во Введении, что использована трансли­терация, и по какой причине, и по какому принципу.

Затрудняют дело и скобки различной формы. В лингви­стической работе фонема может представать как в виде [b], так и в виде /b/. Но в большинстве случаев скобки различной формы передаются попросту круглыми скобка­ми, приблизительно с таким результатом:


VI.1 Выбор принципа VI.1.5. Диакритические знаки и транслитерация

Транслитерировать означает переписывать текст, при­меняя алфавит, отличный от первоначального. Трансли­терация не преследует своей целью передать фонетичес­кое звучание слова. Ее цель иная: воспроизвести ориги­нал буква в букву, так чтобы можно было догадаться об исходном написании текста, даже не зная языка, но имея понятие о соответствии двух алфавитов.

Диакритические знаки - добавляются к буквам для придания им фонетического своеобразия. Знаками диак­ритики называются ударения над гласными, используе­мые в качестве указателя закрытости/открытости, что распространено в романских языках, а также французс­кая седиль под ç, испанская тильда над ñ, немецкий ум­ляут над ü, перечеркивание ø в датском, польская ł с пе­рекладиной и так далее.

Если ваш диплом не по польской литературе, можете смело посылать к черту черточку и делать то же, что де­лают все журналисты: писать Lodz вместо Łodz. С основны­ми европейскими языками правила требуют более нежно­го обхождения. Приведем конкретные примеры.

К французскому языку все придираются беспощадно. Европейские клавиатуры содержат все французские строч­ные буквы. Что касается прописных, то в прописном виде существует только С седиль. Гласные теряют свои "акса­ны" и мы будем писать Ça ira, но Еcole (не École), A la recherche... (не À la recherche... ), помня, что так делают и книгах тоже.

Немецкие же гласные с диерезисом-"умляутом" сохра­няют его и в прописном состоянии. Пишите обязательно ü, а не ue, Führer, а не: Fuehrer.

Всегда нужно следить, чтобы в словах испанского языка и в строчном и в прописном написании соблюдалось острое Ударение над гласными и тильда над ñ. В машинописи,

219


VI. Оформление диплома

чтобы поставить тильду над строчным ñ, можно использо­вать французское выгнутое (circonflexe) ударение доми­ком. Но я не стал бы это делать в работе, посвященной испанской литературе.

Всегда нужно следить, чтобы в словах португальского языка и в строчном и в прописном виде соблюдалась тиль­да над пятью гласными и седиль под с.

С прочими языками все зависит от ситуации, и в част­ности от того, цитируете ли вы отдельное слово или же весь ваш диплом связан с этим языком. В отдельных слу­чаях выручают паллиативные решения, принятые в газе­тах и журналах: замена датской буквы å удвоением аа, чешского ý буквой у, польской перечеркнутой ł буквой l и так далее.

В таблице 20 приводим правила транслитерации ки­риллических букв латинскими и правила транслитера­ции букв греческого алфавита, что может быть полезно для тех, кто пишет дипломы по истории, философии и дру­гим гуманитарным дисциплинам.

Таблица 20

ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ КИРИЛЛИЧЕСКИХ БУКВ ЛАТИНСКИМИ

A

а

А

а

K

к

K

k

X

X

H

h

Б

б

В

b

Л

л

L

l

Ц

ц

С

с

В

в

V

v

М

м

М

m

Ч

ч

Č

č

Г

г

G

g

H

н

N

n

Ш

ш

Š

š

д

д

D

d

О

о

O

o

Щ

щ

ŠČ

šč

E

е

E

е

П

п

P

р

Ъ

ъ

 

 

Ё

ё

Ё

ё

P

р

R

r

Ы

ы

Y

y

Ж

ж

Ž

ž

С

с

S

s

Ь

ь

 

 

3

3

Z

z

T

т

T

t

Э

э

Ě

ě

И

и

I

i

У

у

U

u

Ю

ю

Ju

ju

Й

й

J

j

Ф

ф

F

f

Я

я

Ja

ja

220


ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИХ БУКВ ЛАТИНИЦЕЙ И КИРИЛЛИЦЕЙ

А

α

а

a

В

β

b

б

Г

γ

gh

г

Δ

δ

d

д

Ε

ε

ě

e

Ζ

ζ

z

3

Η

η

ē

Э

Θ

θ

th

Φ

Ι

ι

i

И

Κ

κ

с

К

Λ

λ

1

Л

Μ

μ

m

M

Ν

ν

n

H

Ξ

ξ

Χ

х

Ο

0

ŏ

о

π

π

Ρ

Π

Ρ

Ρ

r

р

Σ

σ ζ

s

с

Τ

τ

t

Т

Υ

υ

ü

У

φ

Φ

ph

ф

χ

χ

ch

кс

ψ

ψ

ps

пс

Ω

ω

ō

Η

 

 

 

носовое

На заметку:

γγ — ngh

γκ = nc

γξ = ncs

γχ = nch


VI. Оформление диплома

VI.1.6. Пунктуация, ударения, аббревиатуры

В каждом издательстве, в каждой редакции существует набор тонкостей, касающихся знаков препинания, кавы­чек, примечаний, ударений. С дипломной работы спроса меньше, чем от подготовленной к печати рукописи. Тем не менее тонкости эти всякому не мешает знать и по возмож­ности применять на практике. И помнить: важен не столько сам критерий, сколько постоянство его применения.

Точки и запятые. Точка ставится всегда после закры­вающих цитату кавычек, если перед ними не стоит много­точие, восклицательный или вопросительный знак. Но это не распространяется на случаи, когда перед закрывающи­ми кавычками действительно есть многоточие, или вос­клицательный знак, или вопросительный знак, и при этом

Таблица 21

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ, ОБЫЧНО ПРИМЕНЯЕМЫХ В ТЕКСТЕ, ПРИМЕЧАНИЯХ, БИБЛИОГРАФИИ НА ЛЮБЫХ ЯЗЫКАХ

Anon.

Аноним

cfr

ср.

ed.

в романских языках - издание; в англ. яз. -научный редактор

e.g.

в английских текстах - exempli gratia, например

etc, et cetera, et caetera

и так далее

ex.

например

fo., ff ., f., fol

лист

Idem, Eadem, Iidem

он же, она же, они же

infra

ниже

Ms

рукопись

NB

обратить внимание

op.cit

процитированное сочинение

passim

повсюду (используется в случаях, когда понятие встречается не на одной странице, а в тексте постоянно)

222


цитата не является самостоятельным предложением, а вы­ступает как член того предложения, в которое включена. Так, мы напишем, что Смит задается вопросом, соглашать­ся ли с теорией Вольфрама, который утверждает, что "бы­тие идентично небытию с любой, какую ни возьми точек зрения...".

Номер подстрочного или затекстового примечания. Включается в кавычки, если примечание относится к оп­ределенному слову, и ставится после кавычек, если те­мой примечания является полная цитата.

<.....>

VI.1.7. Беспорядочные советы

Как можно меньше слов с большой буквы. Разумеется, даже Любовь и Ненависть мы напишем с большой буквы, анализируя конкретные философские понятия у древне­греческих мыслителей; но в наше время, говоря о Славе или Долге, большие буквы можно вводить только ирони­чески. Исследуя проблемы общества, отгородитесь от лиш­него пафоса, пишите просто "слава" и "долг". Не запреща­ется написание "Нобелевская Премия", но годится и "Но­белевская премия". Можно "Компания Юнайтед Стейтс Стил", но гораздо элегантнее "Компания «Юнайтед стейтс стил»". "Самым долгим маршем в истории войн был знаменитый Великий марш китайских коммунистов в 1934-1935 гг.": заглавную букву используем только в первом слове наи­менования исторического феномена.

Будем помнить, что одно и то же слово требует разного обращения в разных контекстах. Будем писать Североаме­риканские Соединенные Штаты, но северные штаты Амери­ки; Сикстинская Капелла, но капелла Портинари; Цент­ральный вокзал в Милане, но центральный вокзал в Риме; Церковь Святой Екатерины, но письма святой Екатерины;

223


монастырь Святого Франциска, но монастырский устав святого Франциска. Шампанское "Вдова Клико", но опе­ретта "Веселая вдова"; Мадам Баттерфляй, но мадам Бова­ри. Во многих странах Европы принято писать слово "пло­щадь" со строчной буквы, однако Пляс Вандом и Трафаль­гар Сквер пишутся с прописной. Немецкие абстрактные термины, даже в транслитерированном виде, требуют сохра­нения своей "природной" прописной буквы: Остполитик.

Прописные буквы, конечно же, применяются при цити­ровании и пересказе сакральных текстов: "Мы не придаем какого-либо существенного значения кресту; это было бы греховно и являлось бы идолопоклонством. Мы почитаем в кресте Того, кто на нем умер".

Старайтесь применять строчные буквы везде, где толь­ко возможно без ущерба постижимости написанного. Венс­кий мир, президент республики, святой Фома - это имен­но то, что нужно для интеллигентного диплома.

А вообще, как всегда, правило такое: придерживайтесь традиции, принятой в вашей отрасли знания, причем пользуйтесь образцами не древнее последних десяти лет.

Какие бы кавычки вы ни открывали, не забывайте их закрыть. Кажется, что совет дурацкий, но поверьте, речь идет о самом частом ляпе даже в аккуратно подготовлен­ных рукописях. Цитату обязательно начинают в каком-то месте, но иногда не заканчивают нигде.

Не используйте арабские цифры слишком часто. Это предупреждение, разумеется, не относится к дипломам по математике или по статистике, а также к иным случаям, в которых требуется анализ данных или процентов. Но если вами утверждается нечто обычное, не надо писать, что воинство состояло из 50 000 латников, или что в романе 3 части. Пишите "пятьдесят тысяч" и "семь глав", а цифру приберегите для библиографической ссылки. Убытки мил-

224


лионера составили десять процентов, гангстер погиб в возрасте сорока двух лет, от деревни до города было трид­цать километров.

Цифры, конечно, используются в датах, но и там по воз­можности применяйте просто слова. 16 мая 1993 года, а не 16/05/93. Есть традиционные сокращения: Первая мировая война в итальянской традиции называется "война 15-18 гг.", а во французской - "война 14-18 гг.". Повторяю: необходи­мо исходить из конкретного культурного контекста.

Продумывайте стилистические нюансы. Понятно, что кто-то приходит к кому-то в гости в половине двенадца­того утра, но тем не менее вода подымается до отметки 25 см в 11.30 такого-то числа.

Римские цифры употребляются в определенных контек­стах: XIII век, папа Пий XII, VI флот. Не пишите "ХIIй": это не принято, римские цифры и так всегда обозначают по­рядковое числительное.

<...>

Существует иерархия римских и арабских чисел: римс­кая цифра указывает на высший уровень. Указание ХIII, 3 может обозначать третью часть тринадцатого тома, тре­тий стих тринадцатой песни, третий выпуск тринадцато­го года. Можно в этих случаях писать попросту 13, 3 и вообще-то вас поймут. Но если вы напишете 3, XIII, могут не понять.

"Гамлет" Ш, II, 28 - это ссылка на двадцать восьмой стих второй сцены третьего акта шекспировской пьесы. Можно представить эту ссылку и в форме "Гамлет" Ш, 2, 28; но в форме "Гамлет" 3, 2, XXVIII - нельзя.

Вставляя в текст таблицы и рисунки, карты и диаграм­мы, нумеруйте их хоть по-римски, хоть по-арабски, но толь­ко сохраняйте, пожалуйста, этот же принцип и в оглавле­нии. Отлично, если счет таблиц вы будете вести римскими цифрами, а счет диаграмм отдельно арабскими, это очень облегчит чтение вашего диплома.

225


VI. Оформление диплома

Вычитывайте текст за машинисткой! И не только для того, чтобы выправить описки и огрехи (особенно тщатель­но проверяйте имена собственные и иностранные слова). Вычитывайте также и для того, чтобы убедиться, что нуме­рация ссылок последовательна и что в библиографичес­ких сносках правильно указаны номера страниц. Обра­щайте внимание на следующее:

Нумерация страниц рукописи: все в порядке?

Перекрестные отсылки внутри текста: номера глав и страниц совпадают с вашей идеей?

Цитаты: открыты кавычки в начале, закрыты кавычки в конце? Правильно оформлены пропуски текста, поставле­ны многоточия, квадратные скобки? Абзацные отступы на своих местах? Все цитаты имеют отсылку?

Сноски: цифра каждой сноски в тексте соответствует ее порядковому номеру? Каждая сноска графически отде­лена от основного текста? Номера сносок а) не переска­кивают и б) не повторяются?

Затекстовая библиография: алфавитный порядок выдер­жан? Никому вы не вставили имя вместо фамилии? В каж­дом пункте наличествуют данные, необходимые для опоз­нания издания? Не вышло ли так, что некоторые издания описаны более подробно (с количеством страниц и с вы­ходными данными издательской серии), а другие более скудно? Удалось ли вам отграничить отдельные издания от статей из периодики? Правильно ли описаны тома про­должающихся изданий? Поставили ли вы точку в конце каждого пункта?

VI.2. Затекстовая библиография

Оформление библиографии требует более долгого, бо­лее подробного, более серьезного разговора. Правда, мы останавливались на этой теме по крайней мере дважды.

226


В разделе III.2.3. нашей книги объяснялось, как надо де­лать библиографическое описание, а в разделах V.4.2 и V.4.3 было сказано, как оформлять ссылки на цитируемые работы и как увязывать внутритекстовую (или подстра­ничную) ссылку с затекстовой библиографией.

Остается добавить, что любая курсовая и дипломная работа обязательно должна иметь затекстовую библиогра­фию, как бы ни были подробны и обстоятельны отдельные библиографические сноски. Читающего не заставляют ла­зить по страницам, отыскивая выходные данные цитируе­мых книг.

В некоторых дипломах и курсовых библиография со­ставляет раздел необходимый, но служебный. Однако в других студенческих работах (скажем, в тех, которые по­свящаются исследованию литературы определенного на­правления или всем, как изданным, так и неизданным со­чинениям определенного автора) библиография вполне может оказаться самой важной частью работы. Не говоря уже о дипломах библиографических по определению, ска­жем "Фашизм в отражении исторической критики 1945-50 гг.", где библиография вообще представляет собой не исход­ную точку, а вывод.

Поэтому ограничимся только несколькими соображе­ниями о том, как следует организовывать библиографию. Возьмем для примера диплом по Бертрану Расселу. Биб­лиография будет делиться на Работы Бертрана Рассела и Работы о Бертране Расселе (конечно, не исключен и всту­пительный теоретический раздел Работы по истории фи­лософии двадцатого века). Произведения Бертрана Рассе­ла должны перечисляться в хронологическом порядке, а критические работы - по алфавиту; но только если тема не формулируется "Исследования творчества Бертрана Рассела в период 1950-1960 гг. в Англии", в каковом слу­чае даже и библиографию по Расселу лучше строить по хронологическому принципу.

227


VI. Оформление диплома

Если же будет избрана тема "Авентинская оппозиция 1924 г. Противоборство католиков приходу фашизма к вла­сти в Италии", библиографию можно структурировать ина­че. Отдельно - парламентские акты и постановления; от­дельно - статьи в католической прессе; отдельно - мате­риалы фашистской периодики; отдельно - пресса иных направлений; и, наконец, исторические труды по событи­ям 1924 года (а также раздел общих сочинений по истории Италии соответствующего периода).

Как легко заметить, структура списка меняется в за­висимости от названия диплома. Надо суметь так органи­зовать библиографию, чтобы в нее были введены различия между первичными и вторичными источниками, между стро­го научными исследованиями и журналистскими разгла­гольствованиями.

Подведем итоги, учитывая сказанное в этой и предыду­щих главах. Цели библиографии следующие: а) придать опознаваемость цитируемому тексту; б) оптимизировать доступность цитируемого текста и в) заявить о своей при­частности к набору специальных правил изучаемой на­учной дисциплины.

Причастность к научной традиции демонстрируется посредством двух приемов: во-первых, вы должны охва­тить как можно более полный круг научной литературы по теме, а во-вторых, должны точно следовать правилам библиографического описания, принятым в вашей облас­ти. Специальные нормы ваших дисциплин, разумеется, дол­жны быть вам известны, и поэтому приведенные мной в этой книге стандартные правила нуждаются в коррекции. Исходите из изучаемой вами научной литературы.

Что же до первого приема, возникает законный вопрос: надо ли включать в библиографические списки лишь те книги, которые вы действительно прочитали, или можно перечислить всю литературу, которая относится к вопро­су и в существовании которой вы уверены? Самый есте-

228


ственный ответ - это что в списки положено включать только реально проработанные труды по вопросу и что любой другой метод составления списка - жульничество. Однако и здесь нужно учитывать специфику исследуемых тем. Можно представить себе исследование, целью которо­го является обобщить всю сумму печатных сообщений по какому-то вопросу, причем совершенно ясно, что прочесть все эти публикации за пределами человеческих сил. По­добный список имеет право на жизнь, только пускай ав­тор диплома откровенно скажет в самых первых строках, что он не прочитал насквозь каждый пункт библиографи­ческого перечня. Может быть, ему следует поставить звез­дочку против тех номеров списка, которые он честно про­читал. Подобный подход, впрочем, применим лишь к тем научным темам, по которым не издавалось полных биб­лиографий.

По названию библиографии всегда понятно, насколько она серьезна. Список литературы может носить название "Список литературы", "Библиографические отсылки", "Вы­ходные данные", "Использованная литература", "Общая библиография по такой-то теме". Из названия ясно, каким требованиям этот список обязательно должен удовлетво­рять, а чего от него требовать не надо. Нельзя давать заг­лавие "Список литературы по Второй мировой войне" то­щему перечню из тридцати названий на вашем родном язы­ке. Надпишите сверху "Использованная литература" и сту­пайте с богом.

Какой бы бедной ни была ваша библиография, поста­райтесь все же придать ей хороший алфавитный порядок. На это есть свои правила. Разумеется, порядок этот в пер­вую очередь касается фамилий. Аристократические при­ставки "де" и "фон", если они пишутся со строчной буквы, в фамилии не входят, но входят, если пишутся с пропис­ной: "Д'Аннунцио", но "Соссюр, Фердинанд де"; Де Амичис, Дю Белле, Лафонтен, но Бетховен, Людвиг ван. Впрочем,

229


VI. Оформление диплома

главное - держать в памяти образцы, вычитанные в кри­тической литературе по предмету. Часто, скажем, для древ­них авторов (до четырнадцатого века) основным выступа­ет имя, а вовсе не то, что кажется фамилией, то есть то что на самом деле может означать либо отчество, либо место рождения/происхождения.

В общем, рекомендуется следующее построение стандар­тного библиографического списка:

Источники

Библиографии

Работы по главной теме или по главному автору (луч­ше если разделенные на две группы: книги и периодика)

Дополнительные материалы (интервью, документы, таб­лицы, иллюстрации и проч.)

VI.3. Приложения

Для некоторых видов дипломов приложение или при­ложения просто жизненно необходимы. Если в сочинении по филологии разбирается редкий текст, вами найденный и переписанный, приложение - первопубликация этого текста - самый оригинальный кусок вашей работы. Если в вашем дипломе часто цитируется какой-то интересный документ, то будь он даже опубликован, все-таки можно для удобства читателей воспроизвести его в приложении. Для диплома по правоведению, в котором разбирается некий закон или часть свода законов, хорошее приложе­ние - текст этих постановлений, кроме случаев, когда речь идет о самых распространенных текстах, имеющихся под рукой у всех.

Публикация в приложении какого-либо материала из­бавит вас от необходимости вставлять в текст долгие и нудные цитаты и позволит обходиться коротенькими от­сылками.

230


VI.3 Приложения

В приложение следует отправлять таблицы, диаграм­мы, статистические сводки, за исключением самых сжа­тых, которые нормально смотрятся и в основном тексте.

В общем, отправляйте в приложение все то, что способ­но отяжелить текст и затруднить его чтение. Однако мало что так действует на нервы, как слишком частые отсылки к приложению, когда читающий вынужден метаться от стра­ницы основного текста в конец рукописи, а затем обрат­но. Руководствуйтесь соображениями здравого смысла. Старайтесь придать вашему творению прозрачность и про­стоту. Лучше вставляйте в основной текст сжатые пере­сказы, краткие цитаты, и пишите дальше, а тот, кто захо­чет проверить ваши выводы, может обратиться к докумен­ту приложения, благо он под рукой.

Если вам желательно развить какой-то тезис, однако тем самым вы рискуете отвлечься от основной мысли дип­лома, есть возможность вынести в приложение весь отры­вок, посвященный побочному вопросу. Предположим, ваша дипломная работа посвящена "Поэтике" и "Риторике" Арис­тотеля (роли этих трактатов в развитии теорий искусства периода Возрождения), Работая, вы обнаруживаете, что в определенный момент к этим текстам обратилась "чикаг­ская школа" (двадцатый век), предложив их современную трактовку. Если трактовка "чикагской школы" имеет ка­кое-то отношение к теме "Аристотель и Возрождение", вы процитируете ее непосредственно в тексте диплома. Од­нако может статься, что эта тема обширнее и хорошо под­ходит для отдельной заметки в приложении, с тем чтобы показать, что не только Возрождение, но и двадцатый век обращались к Аристотелю за творческими импульсами. Точно также, сочиняя диплом по романскому языкозна­нию (на материале "Тристана") вы можете посвятить от­дельный очерк теме Тристана в декадентской культуре от Вагнера до Томаса Манна. Эта тема не имеет прямого от­ношения к языкознанию, но если вы доказываете, что в

231


VI. Оформление диплома

трактовке Вагнера имеются интересные лингвистические аспекты, либо, наоборот, что трактовка Вагнера вовсе не учитывает лингвистическое своеобразие материала, ваше приложение вполне уместно в составе филологического диплома.

Нередко в приложениях помещают резюме ненаписан­ных статей - заявки на будущие исследования. Я не боль­шой поклонник подобных приложений к студенческим работам. Подобные публикации приличествуют, если на то пошло, зрелым ученым, которые могут позволить себе бли­стать эрудицией по всякому поводу. Но в качестве психо­логического подспорья такие приложения незаменимы. Бывает, что исследователю в ходе работы открываются параллельные или альтернативные пути и соблазн рас­сказать об этих прозрениях чересчур силен. Лучше уж пусть о них рассказывается в приложениях. Так будет удовлетворен творческий зуд и в то же время не повре­дится строгая логическая структура основного рассуж­дения.

V.1.4. Оглавление

В оглавлении должны присутствовать все главы, раз­делы, подразделы, пункты и подпункты, с той самой нуме­рацией, которая придана им в основном тексте. Этот совет, несомненно, тоже покажется вам излишним, но все-таки, прежде чем давать рукопись оппонентам, проверьте, по­жалуйста, совпадают ли цифирки в оглавлении и в тексте.

Оглавление является той необходимой помощью, кото­рую вы обязаны оказать как читателю, так и себе самому. Только оно дает возможность быстро отыскивать интере­сующие темы.

Оглавление может размещаться как в начале работы, так и в ее конце. В Италии и во Франции обычно размеща-

232


VI.4 Оглавление

ют оглавление в конце. В англоязычных странах и во мно­гих немецких изданиях - в начале.

Мне кажется, что лучше, когда оглавление стоит в на­чале. Перевернув первые две страницы, читатель сразу видит его, а чтобы найти его в конце, от читателя требует­ся большее физическое усилие. Но прошу иметь в виду: если оглавление в начале, пусть оно действительно бу­дет в начале. В некоторых англоязычных книгах оглавле­ние верстают после вступительной статьи, а иногда пос­ле вступительной статьи, введения к первому изданию и предисловия ко второму изданию. С тем же успехом могли бы вставлять это оглавление в середину тома.

При издании книг может быть принято альтернативное решение: помещают в начало лишь краткое содержание (пе­речень основных глав или рубрик), а в конец - детальный предметный и именной указатель. Это делается в работах, где деление на главы подчеркнуто аналитическое. В дип­ломной работе такая тщательность излишня. Для диплома хватит хорошего аналитического оглавления, желатель­но размещенного в начале работы, сразу после титульно­го листа.

Оглавление должно воспроизводить принципы графи­ческого оформления основного текста: если 1.2. является подпунктом от 1., его заглавие должно быть втянуто впра­во. В таблице 22 я предлагаю две модели оглавления. По­мните, что главы, разделы и подразделы могут нумеровать­ся и по иному принципу, с участием, наряду с арабскими, -римских цифр, букв алфавита и пр.


Таблица 22

ПРИМЕР ОГЛАВЛЕНИЯ, тип 1

МИККИ МАУС - ВСЕМИРНЫЙ ГЕРОЙ ДВАДЦАТОГО ВЕКА

Введение..........................................   с.

1.  РОЖДЕНИЕ ОБРАЗА

1.1.  Проектная группа:.............................   с.

1.1.1.  Авторы идеи Микки........................   с.

1.1.1.1.  Уб Иверкс..........................   с.

1.1.1.2.  Уолт Дисней........................   с.

1.1.2.  Режиссерская группа......................   с.

1.1.3.  Сценарная группа.........................   с.

1.2.  Работа над фильмами:..........................   с.

1.2.1.  Художники-мультипликаторы...............   с.

1.2.2.  Озвучивание.............................   с.

1.2.2.1.  Уолт Дисней (с 1928 по 1947)..........   с.

1.2.2.2.  Джим Макдональд (с 1947 по 1983).....   с.

1.2.2.3.  Уэйн Оллуайн (с 1983)...............   с.

1.3.  Эволюция символа Микки.......................   с.

1.3.1.  Период до 1939 г. (фигура в детских штанишках)    с.

1.3.2.  Период с 1939 г. и далее (фигура во взрослом костюме)................................     с.

2.  ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА МИККИ В КУЛЬТУРНЫХ КОНТЕКСТАХ ЕВРОПЫ

2.1.  Перевод имен основных персонажей фильмов на европейские языки .........................   с.

2.1.1.  Микки...................................   с.

2.1.2.  Минни...................................   с.

2.1.3.  Плуто...................................   с.

2.1.4.  Гуфи....................................   с.

2.1.5.  Дональд Дак.............................   с.

2.2.  Использование тематики Микки Мауса ведущими европейскими радиостанциями..................   с.

3.  ИСТОРИЯ ВОСПРИЯТИЯ МИККИ В ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ 3.1. Роль образа Микки как символа США в годы Второй мировой войны.......   с.

3.1.1.  Дональд и Плуто - персонажи военной пропаганды  ..............................   с.

3.1.2.  Микки и Минни: мотив «воюющего жениха» ...   с.

3.1.3.  Высадка союзников в Нормандии (Д-день) и «Микки Маус» в качестве военного пароля ...   с.

234


4. ДЕЯТЕЛИ ИСТОРИИ, НАУКИ И КУЛЬТУРЫ ДВАДЦАТОГО ВЕКА И КУЛЬТ МИККИ МАУСА

4.1.  Франклин Д. Рузвельт о Микки Маусе.............   с.

4.2.  Сергей Эйзенштейн о Микки Маусе ...............   с.

4.3.  Бенито Муссолини о Микки Маусе................   с.

4.4.  Энди Уорхол и его интерпретация образа Микки Мауса   с.

Выводы............................................   с.

Статистические таблицы: использование мотивов Микки

Мауса в массовой культуре Европы....................   с.

Приложение 1. Частота употребления мотива Микки Мауса в передачах БиБиСи 1950-1951 гг......................   с.

Приложение 2. Приобретение прав на использование символики Микки Мауса текстильными предприятиями Европы в 1980-1981 гг..............   с.

Литература по вопросу:

Фильмография.............................   с.

Изданные сценарии.........................   с.

Использованные рукописи из архива киностудии «Уолт Дисней».............................   с.

Научная и критическая литература...........   с.

ПРИМЕР ОГЛАВЛЕНИЯ, тип 2

МИККИ МАУС - ВСЕМИРНЫЙ ГЕРОЙ ДВАДЦАТОГО ВЕКА Введение

1.   РОЖДЕНИЕ ОБРАЗА

2.  ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА МИККИ В КУЛЬТУРНЫХ КОНТЕКСТАХ ЕВРОПЫ

3.   ИСТОРИЯ ВОСПРИЯТИЯ МИККИ В ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ

4.  ДЕЯТЕЛИ ИСТОРИИ, НАУКИ И КУЛЬТУРЫ ДВАДЦАТОГО ВЕКА И КУЛЬТ МИККИ МАУСА

Выводы

Это же оглавление может иметь нумерацию такого вида: А. ПЕРВАЯ ГЛАВА

A.I.  Первый раздел А.II. Второй раздел

A.II.1. Первый пункт второго раздела A.II.2. Второй пункт второго раздела

а также еще и такого вида: I. ПЕРВАЯ ГЛАВА

I.1.  Первый раздел

I.2.  Второй раздел

I.2.1. Первый пункт второго раздела

I.2.2. Второй пункт второго раздела

235


Можете выбрать еще и другие критерии, лишь бы они давали возможность отобразить структуру работы с такой же ясностью и очевидностью.

Как вы видели, нет необходимости ставить точку в кон­це строчек оглавления. Что до номеров страниц, удобнее, если вы позаботитесь выровнять их не по левой, а по пра­вой цифре:

7. 8. 9. 10.

Это же относится и к римской нумерации. Занудство? Я бы не сказал. Чистоплотность. Вы же поправляете галстук, ког­да он лезет на сторону; и даже самые расхристанные «не­формалы» не ходят с птичьими какашками на пальто.


VII. ВЫВОДЫ

Завершим эту работу двумя главными выводами: 1) писать диплом надо с удовольствием и 2) диплом как свиная туша не дает отходов.

Те неопытные, кто робели пред перспективой создания дип­лома, за который они не знали как и браться, и внимательно про­читали эту книгу, имеют законное право прийти в ужас. Сколько трудностей, сколько поучений, не управиться вовеки...

Ничего подобного! Ради полноты я исходил из предпосылки, будто читатель абсолютно девствен; но любой из вас, прочитав хоть сколько-то книжек, какие-то технические навыки в себя при­нял. Эта книга служит неким сборником, где описываются все навыки и доводятся до рационального уровня знания, которыми вы владеете подсознательно. И водитель машины, если начнет рефлексировать о собственных поступках, вдруг поймет, что дол­жен являть собой фантастический механизм, способный в доли секунды принимать жизненно важные решения без малейшего права на ошибку. И все же машину все как-то водят, и процент населения, который гибнет в автокатастрофах, подтверждает тот факт, что большинство остается живыми.

Надо работать в охотку. Если выбрана тема, которая вам инте­ресна, если вы в самом деле решили отвести на диплом какое-то время, пусть даже не очень большое (как вы помните, минимальный период, по нашим подсчетам, составляет полгода), вы заметите, что диплом может превратиться в увлекательнейшее конструиро­вание, что-то вроде пари или игры в охотников за сокровищами.

Есть какой-то спортивный азарт в погоне за недоступными текстами, радость разгаданного кроссворда, когда отыскивается, после длительных умственных терзаний, ответ на некий вопрос, казавшийся безысходным.

Повторяю: диплом — это пари. Пари с самими собою. Начи­нается дело с загадки, которая не имеет ответа. Результат должен

237


VII. Выводы

быть обретен за конечное число ходов... Впрочем, есть и проти­воборец. Это ваш материал, который не желает делиться секре­том. Вы должны «расколоть» его. Выследить, захватить, изучить. Вызнать то, что он скрывает. Сделать предложение, от которого не отказываются... А иногда диплом — это паззл: надо найти каж­дому фрагменту единственное место.

Если исходить из спортивного интереса, диплом получится хороший. Если же с первой минуты воспринимать его как риту­альное действо, не затрагивающее сути, — считайте, что партия проиграна. Чем тратить ваше время на такое (повторю, хотя мой совет подсуден) — купите себе диплом, украдите, не отравляйте жизнь себе и тем, кто обязан помогать вам и читать вас.

Если вы работали в свое удовольствие, вам захочется продол­жить. Обычно в ходе написания диплома единственная мысль — когда же я от него избавлюсь? Мечтают только никогда его боль­ше не видеть. Но после защиты, в тех случаях, разумеется, когда диплом делался на совесть, начинает чувствоваться какой-то дея­тельный зуд. Как-то хочется усовершенствовать те пункты, кото­рые были недоработаны, углубить те наметки, которые возника­ли по ходу дела, но на которые не было ни времени, ни силы. Хочется дочитать недочитанные книги, дописать недописанные мысли. Это — знак, что работа над дипломом пробудила творчес­кие пищеварительные процессы. Знак, что вы заразились иссле­довательской бациллой, как Чаплин в «Новых временах», продол­жающий закручивать гайки после работы, выйдя с завода; пред­стоит побороться с собой, тормозя этот импульс.

Но когда затормозите, может быть, и обнаружится, что у вас научное призвание и что ваш диплом — не только способ обзаве­стись долгожданными «корочками», а университет не только сту­пень восхождения по общественной лестнице, и не только дань почтения родителям. Кстати, если исследовательский труд вас действительно так радует, это не обязательно означает прямой путь в аспирантуру, гонку за контрактами, конкурсы, невозможность сразу зарабатывать. Вы можете идти себе трудиться по специаль­ности и отводить какое-то разумное время на решение интересу-

238


VII. Выводы

ющих вас проблем; для этого не обязательно сидеть на кафедре. Специалист, уважающий себя, по идее, всегда продолжает свой научный рост.

Какую бы роль в своей жизни вы ни отводили разысканиям, вы обнаружите, что добросовестный диплом полезен до малей­шего хрящика. Во-первых, из него можно выкроить одну или не­сколько научных статей, а может быть, и книгу (обогатив и рас­ширив, разумеется).

А остальные кусочки пойдут в стряпню: вы будете то и дело возвращаться за цитатами, перечитаете свои конспекты и сумеете извлечь из них дополнительные сведения, не вошедшие в оконча­тельный текст работы. То, что было проходною сноской, может сделаться отдельной главой вашей докторской диссертации...

Диплом может пригодиться вам и через десять и через два­дцать и через тридцать лет. Потому что первая любовь, она не ржавеет, как вы знаете.



Электронный источник, сканирование и форматирование: Янко Слава (библиотека Fort/Da)

Используются технологии uCoz