Карасик В.И. Язык социального статуса.
М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. - 330 с.

ГЛАВА 2.

ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА ЧЕЛОВЕКА

Рассматривая прагмалингвистические характеристики социального статуса человека, мы ставим перед собой следующие задачи:

1) установить место понятия социального статуса человека в системе категорий прагмалингвистики,

2) охарактеризовать статусно-маркированные ситуации на материале современного английского языка.

2.1. СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС ЧЕЛОВЕКА КАК ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ

Прагмалингвистическое изучение социального статуса человека отчасти смыкается с социолингвистическим, будучи уточнением последнего. Для того, чтобы охарактеризовать значение в плане прагматики, т.е. в относительной полноте смысла, раскрывающейся в конкретной ситуации общения с учетом межличностных отношений, необходимо сделать обзор основных положений прагмалингвистики. Наша задача облегчается тем, что имеется ряд фундаментальных работ, в которых дан обстоятельный анализ этого направления языкознания13.13Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики: Сборник обзоров. М.:ИНИОН АН СССР, 1985; Новое в зарубежной лингвистике. Вып.16. Лингвистическая прагматика. М.:Прогресс,1985; Новое в зарубежной лингвистике. Вып.17. Теория речевых актов. М.:Прогресс,1986; Syntax and Semantics. Vol.9. Pragmatics. New York: Academic Press,1978. В самом общем плане прагмалингвистику, вероятно, можно охарактеризовать как последовательное развитие содержательной лингвистики, т.е. лингвистики, обращенной к значению. Постепенно в сферу интересов языковедов вошли данные, которые раньше относились к компетенции иных наук - страноведческая, энциклопедическая, социологическая, психологическая информация. Эти данные адресативны, с их учетом модель общения становится более адекватной. Разумеется, прежние достижения как формальной, так и содержательной лингвистики не отбрасываются, а входят в концепцию более широкого подхода к языку.

Дискуссия о сущности лингвистической прагматики показывает, что прагматика понимается в широком смысле, включая социолингвистику, психолингвистику и другие области языкознания, связанные с функционированием языка в обществе, т.е. как лингвистика речи, и в узком смысле - как отношение знака к человеку [Levinson,1983:3]. В семиотической модели Ч.Морриса прагматика трактуется как отношение знака к интерпретатору в отличие от отношения знака к предмету (семантика) и к другим знакам (синтактика) [Моррис, 1983:42].

Показательно так называемое "резидуальное", остаточное отношение к прагматике: сюда часто относят все то, что не вписывается в рубрики фонологии, синтаксиса и семантики. Так в прагматическом разделе языкознания оказываются весьма разнородные предметы - пресуппозиции, речевые акты, кросс-культурные несовпадения, перформативы, дейксис, стратегии вежливости и аргументации, переключение кодов [Ferrara, 1985:138]. В логическом анализе к прагматике относят элементы, находящиеся за скобками пропозиции, а именно - показатели времени, места и индексы участников речи.

Определение прагматики в значительной мере зависит от исходных позиций исследователя и значительно различается в трудах лингвистов, разрабатывающих проблемы синтаксиса (прагматика - остаток при синтаксическом и семантическом анализе, в частности - нестандартные или аномальные предложения), семантики (прагматика - оценочные и примыкающие к оценочным значения, а также вытекающие из контекста ассоциации и коннотации), стилистики и риторики (прагматика - коммуникативная семантика, а также использование языка с целью воздействия, язык политики, рекламы, психотерапии и т.д.), речевой деятельности (прагматика - теория пресуппозиций, коммуникативных постулатов, речевых актов). В одной из новейших работ выделяются три направления в понимании прагматики - конверсационное (речеактовое), функциональное (риторико-стилистическое) и психолингвистическое (порождение и восприятие речи) [Horn,1988].

Знаковые стороны - семантика, синтактика и прагматика - представляют собой научную абстракцию единого лингвистического объекта. Ценность научной абстракции определяется способностью понятия стать теорией. Прагмалингвистика как теория противопоставляется по многим позициям структурной лингвистике. Так, один из видных представителей амстердамской школы неофункционализма, С.Дик, сравнивая формальную и функциональную грамматику, выделяет принципиальные отличия в двух научных парадигмах (Таблица 6).

Таблица 6.

Формальная и функциональная модель языка

[Dik,1979:4].

В структурной модели языка, построенной на основе формального синтаксиса, последовательность рассмотрения языковых явлений приводит к фактическому отождествлению прагматики и стилистики. Под прагматикой в данном узком понимании имеются в виду особые, стилистически маркированные способы упртребления высказываний. Функциональная или коммуникативная модель языка предлагает иную последовательность изучения языковых фактов. Прагматика в широком понимании мыслится как система правил общения, включающих и языковое общение.

Показательна полемика, которую ведет С.Дик с Ф.Ньюмейером, защищающим идеи трансформационной генеративной грамматики. По мнению Ф.Ньюмейера, "трансформационная генеративная теория является единственным нередукционистским подходом к грамматике" в противовес редукционистам, которые полагают, что "грамматические феномены могут быть непосредственно сведены (directly reduced to or deduced from) к экстраграмматическим (т.е. коммуникативным, прагматическим и т.д.) принципам" [Цит.по: Dik,1986:21]. С.Дик считает, что главная цель естественного языка - установление общения между людьми, что это общение протекает в обстоятельствах, обусловленных физическими, социально-культурными и лингвистическими факторами. К физическим факторам амстердамский ученый относит специфику номинации, обусловленную приоритетами общества (например, множество слов для обозначения снега у эскимосов), к лингвистическим факторам - переключение языков в многоязычной среде, к социокультурным факторам - поддержание контакта между коммуникантами и установление того или иного типа социальных отношений между ними. Социокультурные параметры языкового поведения описываются в рассматриваемой работе в терминах а) вежливости и уважения, б) солидарности, в) престижа и порицания. Вежливость и уважение рассматриваются как аспекты социальной дистанции между адресантом и адресатом. Чем формальнее общение и чем больше дистанция между коммуникантами, тем более вероятно, что адресант прибегнет к двум основным приемам этикетизации: а) повышение статуса партнера и понижение собственного статуса и б) выбор косвенных способов оформления речи (косвенные формы обращения, косвенные речевые акты, косвенное упоминание об определенных темах, эвфемизация, косвенное выражение несогласия и т.д.). Речь нижестоящего в статусно-маркированном диалоге характеризуется относительно большей сложностью и длиной. Солидарность трактуется в статье С.Дика как сигнал внутригрупповой идентичности, как противопоставление "нас" "им". Солидарность в таком понимании является фактором языковой дифференциации. Престиж и порицание связаны с определенными языковыми формами, принятыми либо осуждаемыми в определенных референтных группах [Dik,1986:21-28]. Как видим, социально-культурные факторы общения непосредственно связаны с социальным статусом человека.

Теория порождения синтаксически правильных высказываний теряет свою объяснительную силу при анализе сложных явлений прагматического плана в языке. Несовпадение семантико-синтаксических и прагматисческих планов высказывания реализуется, как показывает Дж.Газдар, в пользу прагматической интерпретации: Canon: "Do you mind if I use your two-way radio ?" Police Officer (hanging microphone to Canon): "Sure.". Правильный положительный ответ на вопрос "Do you mind..?" - "Не возражаете ли Вы..?" в английском языке выражается как отрицание ("Нет, не возражаю"), а утверждение формально означает несогласие. В приведенном примере полицейский фактически нейтрализует форму вопроса своим утвердительным ответом - невербальным и вербальным [Gazdar,1981:75].

Приоритетное положение прагматики в коммуникативной модели языка, широкое понимание прагматики созвучно психолингвистическим концепциям речевого общения: "Вербальная часть сообщения накладывается на предварительно выраженную невербальную систему коммуникации" [Горелов, 1980:81]. Вербальная и невербальная часть сообщения реализуются только в контексте индивидуального и социального опыта человека [Залевская,1990:100]. В теории речевой деятельности принципиальное внимание уделяется исследованию ситуативного момента в реальной жизни языка [Сахарный, 1985:6]. "Взаимодействие речевого акта и контекста составляет основной стержень прагматических исследований" [Арутюнова, Падучева,1985:5].

Одним из направлений лингвопрагматики является изучение постулатов общения, т.е. принципов или правил нормальной человеческой коммуникации. Коммуникативные постулаты или максимы представляют собой правила поведения, касающиеся речи. Они могут быть универсальными и специфическими. Их разработка была вызвана необходимостью обоснования понятия "правильный текст" в диалоге человека и машины. Г.П.Грайс, который ввел коммуникативные постулаты в научный обиход, сформулировал их в виде основного принципа кооперации или сотрудничества и четырех правил, вытекающих из этого принципа: 1) высказывание должно быть достаточно информативным (правило количества), 2) высказывание не должно быть заведомо ложным (правило качества), 3) высказывание должно быть по существу (правило отношения или релевантности), 4) высказывание должно быть ясным, недвусмысленным, кратким и упорядоченным [Grice,1975:45-47]. Эти правила дополняются и корректируются принципами вежливости, интереса, добродушной шутки. Принцип вежливости включает шесть симметричных постулатов: 1) постулат такта (причиняй минимум неудобств и оказывай максимум удобств другому), 2) постулат великодушия (оказывай минимум удобств себе и максимум удобств другому), 3) постулат одобрения (своди к минимуму отрицательную оценку других, стремись к максимально положительной оценке других), 4) постулат скромности (минимально хвали себя, максимально порицай себя), 5) постулат согласия (своди к минимуму разногласие между собой и другим, стремись к максимальному согласию между собой и другим), 6) постулат симпатии (своди к минимуму антипатию между собой и другим, стремись к максимальной симпатии между собой и другим) [Leech, 1983:132]. Р.Лакофф дополняет эти принципы более общими исходными принципами рациональности и блага (исходи из того, что в общении участвуют разумные люди и что они не стремятся нанести друг другу вред) [Lakoff,1983:308]. Принципы и постулаты общения носят разнородный характер, включают как этические нормы, так и модели языкового поведения: "старайся говорить идиоматично" [Searle,1975:76], "придерживайся одного способа ведения беседы, одного жанра", "говори согласно норме и как принято", "избегай штампов" и др. [Шмелева,1983:76]. В основе коммуникативных постулатов лежит здравый смысл. Приведем для сравнения советы из известной книги Дейла Карнеги: "шесть способов понравиться людям" - 1) проявляйте к людям искренний интерес, 2) улыбайтесь, 3) помните, что имя человека является для него лучшим словом из всего человеческого запаса, 4) умейте внимательно слушать и воодушевлять собеседника на разговор, 5) заводите разговор о том, что интересует вашего собеседника, 6) старайтесь дать человеку почувствовать его превосходство и делайте это искренне"; "как заставить человека стать на вашу точку зрения" - 1) единственный способ одержать победу в споре - это избегать его, 2) никогда не говорите человеку прямо, что он неправ, 3) если вы неправы, признавайтесь в этом быстро и в категоричной форме, 4) начинайте с дружеского тона, 5) старайтесь получить от вашего собеседника утвердительный ответ в самом начале вашей беседы, 6) дайте возможность другому человеку больше говорить, а сами старайтесь говорить меньше, 7) дайте человеку почувствовать, что идея, которую вы ему подали, принадлежит ему, а не вам, 8) старайтесь смотреть на вещи глазами другого человека, 9) относитесь с сочувствием к идеям и желаниям другого человека, 10) прибегайте к благородным мотивам, 11) используйте принцип наглядности для доказательства своей правоты, 12) если вы хотите заставить волевого человека встать на вашу точку зрения, бросьте ему вызов"14. 14Д.Карнеги. Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей. /Пер. с англ. М.,1968. С.79-108. Эти советы сводятся к стратегиям вежливости и в плане статусных отношений могут быть обобщены как требования увеличивать статусный вес партнера и демонстрировать свое уважение к собеседнику.

Нарушения коммуникативных постулатов делают общение невозможным. Англичане говорят: "Don't use a 14-letter word to your child and a 4-letter word to your mother-in-law". Длинные слова в английском языке как правило являются книжной лексикой и поэтому неуместны в разговоре с детьми, а выражение "четырехбуквенное слово" эвфемистически указывает на ругательство.

Но в ряде случаев постулаты общения нарушаются намеренно. Это происходит, во-первых, в силу противоречивости самих постулатов, например, "будь вежлив" и "будь краток". Формулы вежливости в информативном отношении избыточны. Во-вторых, нарушения постулатов общения бывают вызваны так называемыми коммуникативными манипуляциями, т.е. ходами, цель которых - поставить партнера по общению в неудобное положение. Например: "У вас не найдется двушки ?" - "А что еще вас интересует ?" Отвечающий дает понять, что вопрос был неуместен, и делает это в язвительной форме, унижая своего собеседника, который якобы не осознает своего статуса. В-третьих, о некоторых нарушениях коммуникативных правил мы говорим тогда, когда общение носит особый характер. Например, в пьесе абсурда встречается такая фраза: "A nose that can see is worth two that sniff." (E.Ionesco). Высказывание абсурдно, поскольку в приведенном примере нарушен постулат способа выражения - слова должны употребляться в их нормальном значении, как в прямом, так и в метафоричном (нос - это орган обоняния, а не зрения). Нарушение постулатов общения преследует особые цели воздействия на адресата. На этом правиле построены стилистические приемы, а также приемы, выходящие за пределы стилистики и риторики. Так, в школах медитации по системе Дзен используются так называемые коаны, алогичные предложения, содержащие какой-то намек: "Хлопок двух ладоней издает звук, а что такое звук одной ладони ?" [Налимов, 1979:107]. Намеренное разрушение значений слов преследует цель выйти на интуитивный, нелогический уровень сознания, сломать сложившиеся стереотипы, в том числе - стереотипы статусных отношений.

Коммуникативные постулаты позволяют выделить конститутивные признаки текста. Системообразующим признаком текста как как продукта общения является интерпретируемость. Известно, что что любая фраза, построенная по правилам грамматики, может получить интерпретацию. Подобные опыты успешно осуществлялись с классическим примером "Зеленые идеи яростно спят". Примеры из модернистской поэзии также доказывают данный тезис: He sang his didn't he danced his did (E.Cummings) - "он пел свою жизнь танцевал свой труд" (пер.В.Британишского). Интерпретируемость текста зависит от компетенции получателя речи. Вместе с тем существуют стандартные ситуации и стереотипные установки, на фоне которых выделяются отклонения от предполагаемого текста. Применительно к определенному типу и жанру общения существует текст-образец (прототипный текст), по отношению к которому определяются тексты-варианты, допускающие частичное отклонение от канонических характеристик прототипа. Прагматическая или "текст-типическая" компетенция носителя языка заключается "во владении различными типами текста как социально нормированными схемами речевого поведения в определенных ситуациях" [Трошина,1984:9]. Например: A genuine blackmailing letter comprises: a) a demand for money or other advantage which is apparently well within the capacity of their victim to pay, b) practical instructions to ensure the passage of the money from the victim to the blackmailer, c) some reasons why the victim should be mulcted, d) a threat to ensure complience15. 15W.R.Harrison. Forgery Detection (A Practical Guide). London,1964. P.160. В приведенном отрывке из учебника по криминалистике содержатся необходимые характеристики писем, целью которых является шантаж, а именно: цель шантажа, практические инструкции, обоснования требований (компрометирующая информация) и угрозы в адрес жертвы. Если цель шантажа сформулирована абстрактно либо невыполнима для адресата, угрозы очень значительны, практические инструкции по реализации требований отсутствуют, то, как указано в руководстве, есть основания считать, что жертва шантажа и автор письма - одно лицо. Такой текст выходит за рамки типового варьирования письма, содержащего шантаж, и включается в иную, более широкую парадигму текстов.

Нарушения коммуникативных постулатов в естественной речи несут дополнительную нагрузку, связанную с уточнением статусов отправителя и получателя речи. Так, нарушение постулата количества в сторону недостаточной либо избыточной информативности имеет дополнительный прагматический смысл, который можно истолковать следующим образом: 1) я говорю тебе общеизвестную истину, поскольку считаю, что имею право поучать, 2) я говорю тебе о том, что для тебя непонятно, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Известно, что в современной английской речи пословицы часто употребляются иронически, чтобы избежать назидательного тона, либо пародируются: Early to rise and early to bed makes men healthy, wealthy and dead.(В оригинале - healthy, wealthy and wise). Нарушение постулата качества - "Не лги !" - также может быть двуплановым, в сторону недостаточной либо избыточной искренности. Неискренность и недостаточная искренность свидетельствуют об отрицательном отношении говорящего к адресату. Избыточная искренность, претендующая на интимизацию общения, раскрывает стремление говорящего войти в круг людей, близких адресату, не имея на это объективных оснований. Одним из показателей избыточной искренности служит употребление сниженной лексики, сленга, жаргона. Не случайно иностранцам не рекомендуется употреблять жаргонные слова и вульгаризмы: эта сфера языка зарезервирована только для "своих".

Неожиданный сбой в теме высказывания нарушает целостность текста и свидетельствует либо об особой стратегии отправителя речи, актуализации подтекстовой информации, либо указывает на отсутствие стратегии, пределом такого неконтролируемого речевого потока является разорванная речь. Разорванная речь может включать "соскальзывания", не имеющие отношения к теме беседы, неадекватные фразы в ответах, на более тяжелой стадии заболевания переходит в так называемый "монолог" - неостанавливаемый поток слов и выражений, в котором нельзя установить логическое содержание, и, наконец, приобретает форму шизофазии - стереотипного нанизывания слов, когда высказывания не облекаются в форму предложений16. А.Б.Савицкая. Расстройства речи у больных параноидной формой шизофрении. Автореф.дис. ...д-ра мед.наук. М.,1975. - 34 с. (С.8). Разумеется, не всякое нарушение логики в тексте носит клинический характер. Как правило, неожиданное изменение темы диалога содержит имплицитную информацию. Например: "Что сегодня по телевизору ?" - "У меня неприятности на работе." Ответ может быть истолкован следующим образом: то, что я говорю, важнее, чем то, что говоришь ты.

Существенной с точки зрения лингвопрагматики является теория речевых актов Речевые акты рассматриваются в работах многих авторов [Austin,1962; Searle,1975; Beck,1980; Ballmer, Brennenstuhl,1981; Kreckel,1981; Clark, Carlson,1982; Partridge,1982; Weigand,1989; О.Г.Почепцов,1986; Романов,1988 и др.]. Раскрывая методологические основы теории речевых актов, В.В.Лазарев доказывает, что модусно-пропозициональное единство есть языковое выражение субъектно-объектных отношений в познавательно-практической деятельности человека: "Отношение говорящего к коммуникативному факту представляет собой либо его оценку, либо активную деятельность, направленную на адресата" [Лазарев, 1986:3]. Смысл высказывания распадается в речеактовой модели на три составляющих: 1) что говорится (локуция), 2) какой поведенческий смысл выражается (иллокуция), 3) каков эффект или результат речи (перлокуция) [Остин,1986:86-88]. Центральным моментом в речевом акте является иллокуция, тип речевого воздействия. Тип речевого акта непосредственно связан со статусом говорящего: Cleopatra: "Ftatateeta, dear: you must go away - just for a little." Caesar: "You are not commanding her to go away; you are begging her. You are no Queen." (B.Shaw). В реплике Цезаря противопоставляются речевые акты просьбы и приказания. "Ты не приказываешь ей уйти, ты просишь ее. Ты - не королева," - говорит Цезарь Клеопатре. Статус монарха должен подтверждаться речевым актом приказа.

В лингвистической литературе предложены различные критерии измерения иллокутивных актов, например, различия в цели данного типа акта, в выраженных психологических состояниях, в статусе говорящего и слушающего, в перформативном и неперформативном употреблении иллокутивного глагола и др. [Серль,1986:172-177]. Речевые акты - обязательства, угрозы, упреки, приказы, поздравления и др. - разбиваются на классы, пересекающиеся в работах различных авторов.

Создатель теории речевых актов английский философ Джон Остин выделял такие речевые действия, как вердиктивы (вердикт - приговор), экзерситивы (акты осуществления власти), комиссивы (акты обязательств), бехабитивы (акты общественного поведения - извинение, ругань и т.д.) и экспозитивы (акты-объяснения типа "Я доказываю", "Я признаю") [Остин,1986:119]. Д.Серль, разграничивая иллокутивный и пропозициональный компоненты высказывания, предлагает более стройную классификацию иллокутивных актов: 1) репрезентативы или ассертивы (Х убежден, что А - "Я утверждаю"), 2) директивы (Х оказывает влияние на Y, чтобы Y совершил А - "Я приказываю", 3) комиссивы (Х принимает на себя обязательства совершить А - "Я обещаю"), 4) экспрессивы (Х выражает свое психологическое состояние по поводу А - "Я благодарю"), 5) декларации (Х, говоря А, делает А фактом - "Я увольняю вас") [Серль,1986:181-185]. Д.Вундерлих разграничивает речевые акты по их функциям, выделяя директивы, комиссивы, эротетивы (вопросы), репрезентативы, сатисфактивы (в известной мере соответствуют экспрессивам), ретрактивы (заявления о невозможности выполнить обещания), декларации и вокативы (обращения) [Сусов,1980:44-45]. М.Крекель классифицирует речевые акты по трем признакам: 1) ориентация на говорящего либо на слушающего, 2) ориентация на когнитивную. интерактивную или акциональную сферу, 3) ориентация на настоящее, прошлое или будущее. Так, обвинение относится к речевым актам, ориентированным на слушающего, на интерактивную сферу, на прошлое, а обещание признается ориентированным на говорящего, на акциональную сферу, на будущее [Kreckel,1981:188]. В работе А.А.Романова дана детальная классификация речевых актов, включающая 14 типов речевых действий: комиссивы (обещания, пари), экспозитивы (разъяснения, угрозы), пермиссивы (согласия), сатисфактивы (упреки, акты похвалы), регламентативы (формулы социального этикета), инъюнктивы (приказы,требования), реквестивы (просьбы, мольбы), инструктивы (предписания, запреты), суггестивы (советы, предупреждения), инвитивы (приглашения), дескриптивы (описания), аргументативы (доводы), констативы (утверждения), нарративы (повествования) [Романов,1988:55]. Речевые действия неоднородны и имеют сложную природу. Например, в разряде комиссивов выделяется четыре разновидности речевого акта обещания: нейтральное обещание, обещание-уверение, обещание-уступка, клятвенное обещание [Восканян,1985:8-9].

Речевые акты выделяются и изучаются как со стороны дедуктивного моделирования, так и со стороны индуктивно-эмпирического описания. В первом случае строится схема отношений между коммуникантами. Например, речевые акты делятся на информативные и неинформативные и далее - информативные констативные и информативные неконстативные. Во втором случае проводится сплошная словарная и текстовая выборка глаголов поведения и общения или описательных коррелятов речевых действий. Например, речевые акты похвалы, самопохвалы и лести, будучи принципиально имплицитными, в значительной мере определяются путем анализа паралингвистических средств выражения [Петелина, 1985:151]. В работе Н.В.Возияновой [1991] глаголы речи делятся на глаголы сообщения, общения и речевого воздействия, в свою очередь глаголы воздействия подразделяются на глаголы побуждения (совет, наставление, просьба, приказ и др.) и глаголы эмоционального воздействия (насмешка, ирония, упрек, брань, похвала, лесть).

Выделяются два полярных подхода к классификации речевых актов. Т.Балльмер и В.Бренненштуль считают, что классификация речевых актов строится на основании глаголов, называющих соответствующие речевые акты. В работе немецких исследователей 4800 глаголов речевых актов группируются под рубриками четырех видов речевой деятельности - экспрессия, обращение, интеракция, дискурс [Ballmer, Brennenstuhl, 1981:30]. По мнению Й.Майбауэра, семантический анализ глаголов речевых актов и классификация самих речевых актов совершенно независимы друг от друга [Цит. по: Weigand, 1989:53]. Э.Вайганд занимает промежуточную позицию, полагая, что названные подходы не тождественны, но и не изолированы друг от друга. На наш взгляд, отождествление приведенных пожходов объясняется индуктивно-эмпирическим описанием, а выделение специфического речеактового подхода, не сводимого к классификации глаголов речевых актов, - дедуктивным моделированием объекта. Пересечение различных классификационных аспектов позволяет выделить три области описания: 1) речевые акты, имеющие глагольные корреляты-названия, 2) речевые акты, не имеющие особых глагольных коррелятов-названий и обозначаемые развернутыми описаниями, 3) поведенческие акты, имеющие глагольные корреляты-названия и выходящие за пределы собственно речевых актов. Слова с признаком социального статуса человека в значении относятся к поведенческим актам, отраженным в лексической семантике, а поведенческие акты включают речевые акты.

Теория речевых актов позволяет выделить характеристики ситуаций общения: информативность/ неинформативность, официальность/ неофициальность общения, зависимость/ независимость автора от адресата и наоборот, постоянный/ переменный статус говорящего и адресата, констативная/ перформативная ситуация, эксплицитная/ имплицитная перформативность, эмоциональное/ рациональное воздействие на адресата и др. Эти характеристики относятся также и к ситуациям статусного неравенства.

Речеактовое измерение смысла слова дает возможность учесть факторы построения речи, относящиеся к сфере коммуникантов: характерные признаки личности, интенции, установки, межличностные отношения собеседников [Девкин, 1979:25]. Применительно к смыслу слова сфера коммуникантов преломляется как жанрово-стилистическая характеристика текста. Жанровая направленность текста определяет стратегию его интерпретации: мы не ждем иносказания в общении с кассиром гастронома или при чтении медицинского рецепта. Существует иллокутивный стандарт жанра, соответствующий определенному жанрово-стилистическому прототипу. Например, иллокутивный стандарт служебной характеристики может быть сформулирован следующим образом: "Я, будучи должностным лицом и имея соответствующие полномочия, даю оценку деятельности известного мне по совместной службе лица Х и сообщаю следующее." Служебная характеристика является сплавом декларации, сатисфактива (или экспрессива) и дескриптива. В жестко канонизированных текстах отсутствие штампов несет большую прагматическую нагрузку. Например, отсутствие фразы "морально устойчив и политически грамотен" в тексте характеристики могло существенным образом повлиять на судьбу характеризуемого. Включение просьбы в текст характеристики превращает этот документ в ходатайство, а подробное изложение фактов из жизни характеризуемого лица приводит к переключению жанра и переводит характеристику в биографию. Иллокутивный стандарт текста зависит от ситуации общения и макротекста. Так, в романе Дж.Апдайка "Кентавр" приводится развернутый текст некролога (гл.5), смысл которого значительно шире смысла прототипной статьи об умершем человеке.

С точки зрения статусных отношений коммуникантов, речевые акты могут быть разделены на два класса: статусно-маркированные и статусно-нейтральные. К статусно-нейтральным речевым актам относятся констативы (утверждения), нарративы (повествования), дескриптивы (описания), к статусно-маркированным - инъюнктивы (приказы, требования), реквестивы (просьбы, мольбы), инструктивы (предписания, запреты) и др. Статусно-маркированные речевые акты могут быть далее разделены на статусно-фиксированные и статусно-лабильные речевые акты, к первым относятся речевые акты с заданной позицией адресата (директивы, реквестивы, пермиссивы), ко вторым - речевые акты с переменным статусным вектором, т.е. те акты, в которых статусный вектор зависит от ситуации общения (вокативы, комиссивы, экспрессивы). Статусно-фиксированные речевые акты в зависимости от статусного вектора разделяются на речевые акты с нисходящим и восходящим статусным вектором говорящего (адресанта), а именно - директивы и реквестивы. Приведенная классификация показана на схеме 5.

Схема 5.

Классификация речевых актов на основании статуса участников

Речевые акты

статусно-маркированные статусно-нейтральные

статусно-лабильные статусно-фиксированные

с нисходящим статусным с восходящим статусным

вектором говорящего вектором говорящего

В основу предложенной класификации положено три критерия: 1) маркированность статуса, 2) фиксированность статуса, 3) вектор статуса. Первый критерий позволяет выделить статусно-маркированные речевые акты, второй и третий критерий дают возможность провести их классификацию на основании статуса участников.

Приведенная схема многократно усложняется с учетом косвенных или транспонированных речевых актов, например, приказ в виде просьбы, упрек в виде благодарности и т.д. Транспонированные речевые акты представляют собой распространенные этикетно-закрепленные формы общения [Гурочкина, Давыдова,1990:48]. В некоторых сообществах транспонированные речевые акты существенным образом ограничивают спонтанную речь говорящего: у индейцев оджибва не принято вербально выражать просьбу, адресат должен догадаться об этом сам. Поэтому определенные темы в разговоре избегаются, чтобы не возникло предположение о просьбе [Hymes,1986:55].

В основе речевого акта лежит интенция говорящего, т.е. желание, для реализации которого будут предприняты определенные шаги. Интенция может быть манифестируемая (проявляемая) и латентная (скрытая). Латентная интенция, как пишет О.Г.Почепцов[1986:74,82], лингвистическому анализу не поддается, а манифестируемая интенция может быть заданной и выводимой. Косвенные речевые акты соотносятся с выводимой интенцией. Общение на уровне выводимого смысла всегда присутствует в нормальном человеческом взаимодействии, участники общения всегда что-то домысливают. Однако мера явно выраженного и мера подразумеваемого смысла могут выходить за рамки ожиданий адресата. Многое зависит от жанра и условий общения. Повышенное использование в речи импликатур, выводимых смыслов, отмечает В.В.Богданов, повышает статус говорящего в глазах адресата и статус адресата в собственных глазах: говорящий выглядит умным, разбирающимся в тонкостях речевого общения, и и адресат понимает, что говорящий доверяет его догадливости. "Общение на уровне импликатур - это более престижный вид вербальной коммуникации, поэтому он широко используется среди образованной части населения, поскольку для понимания многих импликатур адресат должен располагать соответствующим уровнем интеллектуального развития" [Богданов,1990:21]. Античный ритор Деметрий высказывается по этому поводу следующим образом: "Ведь тот, кто понял недосказанное вами, тот уже не просто слушатель, но ваш свидетель, и притом доброжелательный. Ведь он самому себе кажется понятливым, потому что вы предоставили ему повод проявить свой ум. А если все втолковывать слушателю, как дураку, то будет похоже, что вы плохого мнения о нем" [Деметрий,1978:273].

Речевая стратегия намека заключается не только в повышении уровня общения. Намек дает возможность говорящему сохранить лицо в случае просьбы, высказать просьбу и вроде бы не высказать ее. По наблюдениям Э.Вейцман, возможны три типовых реакции партнера на просьбу, сделанную в виде намека: 1) получатель речи не поймет намека, но по собственной инициативе сделает то, что входило в намерения отправителя речи, 2) получатель речи может сделать вид, что не понял намека, 3) получатель речи может показать, что он понял намек, но при этом он рискует, поскольку отправитель речи вправе сказать, что никакого второго смысла у высказывания не было [Weizman,1989:93-94]. Подобная стратегия вуалирования просьбы связана со статусной неуверенностью говорящего, с переживанием неопределенности и обостренным вниманием к соблюдению дистанции: просьба в виде намека говорит о том, что говорящий не хочет попасть в зависимость от адресата. Часто в таких случаях говорящий страхуется и комментирует свое высказывание, замечая, что он ни на что не намекает, что его слова не надо понимать как просьбу, и партнер должен так или иначе прореагировать на заранее дезавуируемую информацию. Получатель речи вынужден в такой ситуации продемонстрировать коммуникативную инициативу и предложить собеседнику то, о чем собеседник вроде бы не собирался просить.

Косвенные речевые акты проявляются как рассогласование между значением и смыслом высказывания, между выраженным и подразумеваемым содержанием, между собственным и контекстуально обусловленным (ситуативно обусловленным) значением. При этом рассогласование может варьировать в определенных пределах: приказ может быть выражен в виде просьбы, совета, вопроса или констатации, но мало вероятен в виде комплимента. Существуют типовые интерпретативные стратегии, которые телескопически вкладываются друг в друга в соответствии с прагматическими постулатами и принципами общения по Дж.Личу. Постулаты такта, великодушия, скромности и т.д. замещаются принципами ироничной интерпретации или интерпретации в виде шутки. Названные принципы или ключи интерпретации замещаются принципами первого порядка - принципами кооперации, вежливости, интереса, доброго расположения, рациональности. Телескопичность коммуникативных принципов, проявляемых в виде игры косвенных смыслов, показана на примере фразы "Хороший ты друг !" во время карточной игры. Говорящий, вероятно, проигрывая, говорит своему партнеру эту фразу, которая получает троякую интерпретацию: 1) буквальное значение, 2) ироническое осмысление, 3) шутливое переосмысление. Иначе говоря, ироническое осмысление включает буквальное значение и включается в шутливое переосмысление [Leech,1983:145]. Интерпретация, впрочем, не сводится к статической схеме: "интерпретация управляет своим ходом: промежуточные результаты могут (пусть не всегда) значительно менять промежуточные и глобальные цели интерпретации" [Демьянков,1989:46].

Нарушение конвенций общения приводит к тому, что речь партнера интерпретируется как насмешка. возможное оскорбление и т.д. В романе Т.Уайлдера "К небу мой путь" молодой человек, которого привели к полицейскому фотографу для оформления судебного дела, просит фотографа продать ему одну из фотографий:

- "There, now, I guess, we got some good pictures."

- "Do you sell copies of these, Mr.Bohardus ?"

- "We're not allowed to, I reckon. Leastways there never was no great demand."

- "I was thinking I could buy some extra. I haven't been taken for more than two years. I know my mother's like some".

Bohardus stared at him narrowly. "I don't think it shows a good spirit to make fun of this work, Mr.Brown, and I tell you I don't like it. In fifteen years here nobody's made fun of it, not even murderers haven't."

"Believe me, Mr.Bohardus," said Brush, turning red, "I wasn't making fun of anything. I knew you made good photos, and that's all I thought about."

Bohardus maintained an angry silence, and when Brush was led away refused to return his greeting. (T.Wilder).

Фотограф говорит, что у него получились хорошие снимки. Браш, герой романа, хочет приобрести одну из фотографий для своей матери. Вопрос "Вы не продаете лишние копии ?" имеет второй смысл - смысл комплимента. У комплиментов есть ограниченная сфера реализации, и полицейский фотограф своим отрицательным ответом показывает, что в подобной ситуации с подобными вопросами не обращаются. Дан отрицательный ответ, и комплимент отклонен, причем, в дружелюбном тоне. Но Браш нарушает стандартную схему косвенного речевого акта и переводит возможный комплимент в план буквальной просьбы. Тем самым ситуация становится абсурдной, и статус полицейского фотографа ставится под сомнение. Полицейский оскорблен, его работе демонстрируется открытое неуважение: "За пятнадцать лет никто здесь над этим не шутил, даже убийцы". Браш пытается оправдаться, но безуспешно. Аналогичным образом люди воспринимают не к месту сказанную пословицу или сентенцию как оскорбительный выпад в свой адрес.

Помимо прямых и косвенных выделяются системные речевые акты. Для понимания системного речевого акта недостаточно включиться в контекст ситуации, необходимо включение в контекст определенного коммуникативного стиля, характерного для той или иной цивилизации и эпохи. Так, в средневековье все было погружено в чувство вечной вины, и даже имени своего не подписывали без добавления слова "грешник" [Почепцов (мл.),1987:34-35]. В рассказе Р.Киплинга "Моти Гадж - бунтовщик" погонщик слона обращается к своему умному животному, полярно варьируя оценку при обращении: "Light of my heart, mountain of might, give ear," said Deesa. "I am going away." "But you, fussy old pig, must stay behind and work. I shall be gone for ten days, o delectable one. Hold up your near foot, warty toad of a dried mud-puddle. ...Be still, hog of the back woods. ...O my lord, my king! Jewel of all created elephants, lily of the herd, preserve your honoured health; be virtuous." (R.Kipling). Обращения "свет моего сердца", "гора мощи", "моя услада", "мой господин, мой царь", "драгоценнейший из всех слонов" чередуются с обращениями "старая занудливая свинья", "бородавчатая жаба из высохшей грязной лужи", "лесной кабан". При этом известно, что погонщик очень привячзан к своему животному. Оскорбления шутливы, возвышенные обращения ироничны. Такое пересечение переносных смыслов образует как картину идиостиля персонажа, так и тип системного речевого акта, свойственного речи индусов с точки зрения колонизаторов-англичан. Создается колорит востока с его удивительной для западного мира иррациональностью.

Системный речевой акт представляет собой культурно обусловленное явление, для интерпретации которого необходима значительная информация. Таковы ритуальные формулы. Примером подобных формул являются выражения, которыми открывались собрания, посвященные критике ревизионизма в период "культурной революции" в Китае: "Восточный ветер мощно дует, все больше новостей о победе", "Без разрушения нет созидания", "Друг есть друг, враг есть враг, и нужно четко их различать". После таких фраз начиналась критика в адрес конкретного человека, обвиняемого в ревизионизме, затем обвиняемый долго перечислял свои заблуждения и ошибки и просил товарищей критикой помочь ему. Сложились формулы завершения речи: "Прошу покритиковать и помочь", "Приветствую критику" [Ji et al.,1990:74].

Косвенный смысл выражения четко проявляется в статусно-лабильных речевых актах комплиментов. Данные речевые акты привлекали к себе внимание исследователей главным образом в культурно-сопоставительном плане (Pomerantz,1978; Manes,1983; Wolfson,1983; Петелина,1985; Herbert,1989; Lewandowska-Tomaszczyk,1989). Комплимент представляет собой похвалу, выражаемую в отличие от лести бескорыстно [Петелина,1985:150]. Похвала выражается эксплицитно и имплицитно. Речевой акт комплимента представляет собой двухходовое образование: комплимент - ответ на комплимент. Типы таких речевых актов принципиально различаются в зависимости от дистанции между участниками общения. В работе Р.Герберта предложена схема типовых ответов на комплимент, включающая 11 типовых ответных реакций [Herbert,1989:18]. Приведем эту схему в некоторой модификации (Схема 6).

Схема 6.

Типы ответов на комплимент

А. Положительный ответ на комплимент

согласие

принятие мотивировка перевод

знак коммен- переадре- возврат

тарий совка

простой завышенный

Б. Отрицательный ответ на комплимент

несогласие

реагирование отсутствие

реагирования

понижение вопрос неприятие

возражение уступительность

Формальным знаком принятия комплимента обычно бывает улыбка, благодарность, кивок. При этом эксплицитная похвала часто вызывает замешательство адресата:

M1: Nice shirt.

M2: (suspicious look) (pause) (nod).

Подозрительный взгляд и пауза свидетельствуют о попытке адресата определить причину комплимента. Отмечено, что обмен комплиментами в виде эксплицитных знаков характерен прежде всего для малознакомых людей. Комментарий в ответе подтверждает комплимент: "Хорошее пальто !" - "Да, в нем тепло." Завышенный комментарий бывает шутливым и отмечен только в общении между друзьями: "Красивое платье !" - "Я и сама красивая." Мотивировка представляет собой детализированный комментарий. Переадресовка и возврат комплимента являются опосредованным принятием похвалы: "Ты отлично сыграл !" - "Ты тоже был на высоте". Несогласие с комплиментом может быть выражено как понижение ("Какая у тебя прическа !" - "Как обычно."), как вопрос ("Какое красивое кольцо !" - "Иронизируешь ?"), как уступительность ("Ты отлично ответил !" - "Нет, другие отвечали лучше."), как возражение ("Красивые туфли !" - "Сильно жмут.") и как отсутствие реакции, переключение темы. Сравнив данные по ответам на комплимент в США и ЮАР, Р.Герберт пришел к выводу о значительной специфике комплиментов в этих странах: принятие комплимента в США составляет 32 % всех реакций, в ЮАР - 76 %, несогласие с комплиментом в США - 28 %, в ЮАР - 11 %, открытое возражение в США - 10 %, в ЮАР - нет [Herbert,1989:23]. Мера этикетности общения, как следует из приведенных данных, является меньшей в США, чем в ЮАР. Мера этикетности отражает стремление поддерживать дистанцированное общение. Иначе говоря, сравнивая меру этикетности на материале различных речевых актов применительно к различным сообществам, можно прийти к выводу о большей или меньшей иерархичности в культуре общества.

В США комплименты обычно относятся к сфере общения между представителями разного пола, комплимент мужчины мужчине считается странным, а женщины женщине - неискренним. Как правило, содержанием комплимента является внешний вид женщины (78 % всех случаев) [Chaika,1989:128]. Слишком явно выраженный комплимент часто воспринимается как попытка что-либо получить и вызывает неодобрительную реакцию.

Реализация речевого акта часто включает несколько коммуникативных ходов. Так, статусно-фиксированный речевой акт просьбы содержит пять типовых компонентов: 1) начало разговора, 2) обращение, 3) просьба о просьбе ("Нельзя ли обратиться к Вам с просьбой ?"), 4) мотивировка просьбы, 5) собственно просьба [Rintell,1981:19]. Типовые компоненты речевого акта не равноценны: ядро речевого действия составляет собственно просьба, начало разговора и обращение представляют собой фатическую коммуникацию, а просьба о просьбе и мотивировка являются дополнительными компонентами собственно просьбы. Дополнительные компоненты реализуются в условиях, осложняющих общение (различие в статусе коммуникантов, недостаточное знакомство, осложненные личные отношения и т.д.). В исследовании Э.Ринтелл проводилось сравнение речевого акта просьбы в англоязычной и испаноязычной аудитории с учетом возрастных и половых различий между участниками общения. Выяснилось, что испаноязычные коммуниканты были значительно вежливее, обращаясь с просьбой к партнеру противоположного пола. Обращение с просьбой к людям, старшим по возрасту, обычно включает развернутое обоснование просьбы, уважительную формулу вокатива, например, sir, уважительную форму начала разговора (обычно в виде извинения) и вежливое оформление просьбы о просьбе (Could you do me a favour and / receive the package for my mother ?). Обращение старших к младшим характеризуется вежливостью, но в меньшей степени, обращение младших к младшим обычно содержит минимум дополнительных компонентов просьбы.

В ином исследовательском ракурсе речевой акт просьбы разворачивается как трехчастное образование: 1) привлечение внимания, 2) вспомогательные ходы и 3) собственно просьба. Вспомогательные ходы включают поддержание контакта ("Вы сейчас очень заняты ?"), просьбу о просьбе ("Не могли бы Вы мне помочь ?"), обоснование просьбы ("Я пропустил занятия вчера, нельзя ли мне взять у Вас до завтра текст лекции ?"), обещания или угрозы ("Я завтра же верну разработку" или "Иначе мне придется обратиться к другому преподавателю") [Blum-Kulka et al.,1989:17].

Речевой акт извинения интересен тем, пишет Э.Гоффман, что человек, совершивший проступок и признающийся в своей вине, как бы играет две роли одновременно: виноватого и осуждающего самого себя. В речевом акте извинения выделяются пять типовых компонентов: 1) выражение огорчения, 2) признание своей вины, 3) самоосуждение, 4) обещание исправиться, 5) предложение компенсировать ущерб [Goffman, 1972:144]. В иной трактовке компоненты извинения выглядят как 1) собственно извинение, 2) объяснение причины, 3) признание ответственности, 4) предложение компенсировать ущерб, 5) обещание исправиться [Cohen et al.,1986:52]. Чем больше дистанция между участниками общения, тем более вероятно использование развернутой схемы извинения с приведением причин, признанием ответственности и - в определенных обстоятельствах - обещанием вести себя лучше. Предложение компенсировать ущерб, однако, нейтрализует статусное различие.

Интересен речевой акт совета: тот, кто советует, ситуативно наделен статусом вышестоящего; тот, кому дается совет, находится в затруднительном положении; советующий выражает положительное отношение к тому, кто нуждается в совете [Hudson,1990:286]. Пересечение названных условий речевого акта совета заставляет говорящего избегать категоричности в суждениях, подчеркивать свою субъективную, личную точку зрения и общаться с партнером как бы на равных, намеренно игнорируя статусное различие. Тот, к кому обращен совет, вынужден примириться с ролью нижестоящего, обязан согласиться с констатирующей частью совета (т.е. признать долю своей вины или неумения справиться с обстоятельствами) и должен прореагировать на рекомендательную часть совета.

Совокупность конвенций, относящихся к социальному лицу, самоуважению человека, определяется взаимодействием трех параметров: 1) социальной дистанцией между участниками общения, 2) отношениями социального доминирования между ними в контексте высказывания (например, просьба врача к полицейскому будет оформлена иначе в кабинете приема и на перекрестке), 3) относительным рангом того или иного коммуникативного акта в высказывании (например, просьба одолжить автомобиль в чрезвычайной или обычной ситуации) [Allan,1986:58]. Чрезвычайные обстоятельства общения или перевод общения в экстремальный эмоциональный режим нейтрализуют статусные различия [Grayshon,1977:73; Почепцов (мл.),1987:50]. В чрезвычайных обстоятельствах устанавливается нестандартная иерархия участников общения.

Интересное исследование выполнила Ш.Линде, которая проследила динамику статусных отношений в диаде приблизительно равных по статусу людей - полицейских, несущих патрульную службу на вертолете. Оба полицейских являются "начальниками": один выступает в функции ответственного за дежурство, другой - в функции пилота, т.е. командира экипажа. Установлено, что статус пилота несколько выше, общение поддерживается на дружеской, персональной дистанции, и в качестве немногих показателей статусного неравенства выступают шутливое поддразнивание и начало новых тем в диалоге. Как правило, инициатором в обоих случаях выступает человек с более высоким статусом [Linde, 1988:147].

Речевые акты имеют полевое строение, существуют прототипные речевые акты приказа, просьбы, извинения и более сложные "размытые" речевые акты, которые с известными оговорками можно отнести к той или иной группе. Так, ядро императивов составляют приказы (волюнтативные императивы), основанные на узаконенной социальной власти. Следующий слой императивов составляют неволюнтативные императивы - советы, инструкции, рецепты, предупреждения. Еще дальше от системообразующего ядра императивов находятся предложения, в которых оговариваются условия осуществления действия, и, наконец, выделяются параимперативы, включающие обещания и клятвы, планы и схемы, намерения и желания [Hamblin, 1984:84]. В лингвистической литературе, впрочем, высказано аргументированное суждение о том, что приказание не может затрагивать сферу интеллектуальной деятельности человека [Adler,1980:46].

Социальный статус человека непосредственно связан с использованием языка как средства воздействия. Речь идет о перлокутивном аспекте статусных отношений в языке. Механика перлокутивного акта очень сложна и включает а) агента, б) объект, в) способ совершения, г) орудие совершения, д) факторы совершения. "В роли факторов превращения аспектов речевого акта в орудие совершения перлокутивного акта выступают культурные универсалии" [О.Г.Почепцов,1986:59]. Воздействие распространяется на ценностную сферу личности, а статус человека является ценностной категорией. Выделяются три типа речевого воздействия: 1) изменение отношения субъекта к объекту, изменение коннотативного значения объекта для субъекта; выражается в призывах, лозунгах, рекламе, 2) формирование общего эмоционального настроя, мироощущения реципиента воздействия; выражается в лирике, гипнотическом воздействии, политическом воззвании; 3) перестройка категориальной структуры индивидуального сознания, введение в нее новых категорий, проявляющихся в классификации, формах упорядочивания объектов, событий окружающей предметной и социальной действительности; выражается в научных и методологических текстах [Петренко,1990:19-26]. Отметим, что приведенная типология в полной мере применима к изменению статусного самосознания человека как объекта воздействия. Вместе с тем в рассматриваемой типологии не вполне четко определена перестройка категориальной структуры на уровне обыденного сознания: такое воздействие происходит не только посредством научных и методологических текстов, но и в результате изменения стиля жизни определенных общественных групп.

Воздействие на человека прямо и косвенно связано с контролем поведения человека. Контроль - центральное понятие социологии в интерпретации Дж.Гиббса - определяется как поведение человека, влияющее на желательные изменения в объекте, одушевленном и неодушевленном, наблюдаемом и ненаблюдаемом. Контроль над человеческим поведением может быть внутренним (самоконтроль) и внешним, внешний контроль бывает непосредственным (приказ и просьба), последовательным (цепочка команд в армии) и социальным (включающим третье лицо); социальный контроль в свою очередь подразделяется на подтипы, различающиеся по степени вовлеченности третьего лица, по способу воздействия на него, а также по способности самого контролирующего выполнить контролируемое действие [Gibbs,1989:52-59].

Воздействие может быть намеренным (интенциональным) и ненамеренным (неинтенциональным). Интенциональное воздействие осуществляется четырьмя способами: 1) посредством авторитета, законной власти, носителя институционального более высокого статуса, 2) посредством манипуляции, т.е. маскируемой власти, 3) посредством убеждения, аргументации, 4) посредством силы, физической и психической [Kramarae et al.,1984:11].

Манипуляция как способ воздействия активно используется в политике и направлена на сохранение или изменение статусно-ролевых норм. Анализируя семиотику фашизма, К.Элих отмечает, что в условиях третьего рейха адресат как объект пропаганды постоянно вовлекался в активную фатическую коммуникацию. Это давало адресату иллюзию активного участия в общественной жизни, а государство получало возможность постоянного действенного контроля над людьми. Кроме того, активное участие в делах рейха приводило людей к мысли о росте своего статуса и вело к изменению ценностной системы [Ehlich,1989:21]. В этой измененной системе ценностей возникли такие образования, как "простой" мир - die einfache Welt, приказ - der Befehl и т.д. В основе такой манипуляции лежала идея полного растворения индивида в массе: "Du bist nichts, dein Volk ist alles" - "Ты - ничто, твой народ - все". Эта идея закрепляет жесткую статусную иерархию: вождь как выразитель интересов народа обладает абсолютным статусом, а рядовой член общества - нулевым статусом. Отсюда и сверхсимволизация понятия "приказ". Жизнь в условиях тоталитарного государства требует актерской экзальтации в проявлении верности режиму. Не случайно вся языковая политика "Третьего рейха" отмечена "проклятием суперлатива": превосходная форма прилагательного - типичная грамматическая форма в речах фашистских лидеров и агитаторов. Слова gross, welt ("великий", "мировой") приобретают характер гиперболизирующего префикса. Например - большевики - Weltfeinde, встречи фюрера и дуче - welthistorische Stunden, всякое новое наступление - Grossoffensive [Комарова, 1990:77].

Тоталитарное мышление, пишет Ю.В.Манн, неизбежно закрепляется в языке - в виде пропагандистских кавычек и их эквивалентов ("гуманизм" = так называемый или пресловутый гуманизм), в виде иерархичности, которая пропитывает весь быт ("главная площадь страны", "главная елка", "главный пионерлагерь"), в виде непременного двоемыслия (у нас - "нравственность", у них - "нравы"), при этом "язык тоталитарного режима предпочитает только две краски - черную и белую, не терпит полутонов, самые разнообразные явления приводит к одному знаменателю, чаще всего - воинского толка ("битвы за урожай", "идеологические диверсанты")", а также в виде речевой компенсации унижений, которым подвергаются люди (повышенная чувствительность к словам типа "последний")17. 17Ю.Манн. Говорим, как думаем. Заметки о языке, истории и о нас самих. // Известия. - 19 января 1991. Тоталитарный стиль жизни характеризуется тем, что социальный статус человека, во-первых, становится единственным релевантным признаком личности, и, во-вторых, стремится к схематичному упрощению. Чем проще схема, тем глубже она внедряется в массовое сознание.

Различные типы речевых манипуляций находят применение в пропаганде и в обыденном общении. К числу таких манипуляций как приемов воздействия относятся амфиболия (намеренная двусмысленность, например, ответ дельфийского оракула царю Крезу перед войной с персами: "Если начнешь войну, разрушишь могучее царство"; Крез начал войну и потерпел поражение, разрушив тем самым могучее царство - свое собственное), персонификация (так, в знаменитом высказывании Джона Кеннеди "Не спрашивайте, что может ваша страна сделать для вас, спрашивайте, что можете вы сделать для вашей страны" словом "страна" фактически обозначается "руководство страны"), эквивокация (уклончивый перевод в другую область, например, интеллектуализация эмоций в психотерапии: вместо фразы "Меня раздражает твой крик !" лучше сказать "Зачем кричать ? Цивилизованные люди не кричат"), контрастирование (например, в рекламе: "Вольво - автомобиль для людей, которые мыслят"), подстановка ("Я богат, потому что у меня много денег"), наклеивание ярлыков (сравните: "Этот преступник виновен в убийстве" и "Этот человек обвиняется в совершении тяжкого преступления") и др. [Engel,1984:22,31,70]. В основе манипуляций лежит интенция понижения статуса либо адресата, либо третьего лица, сравниваемого с адресатом.

Критически анализируя язык средств массовой коммуникации, британский лингвист и политолог П.Чилтон замечает, что "новояз" Дж.Оруэлла поразительно похож на ограниченный код Б.Бернстайна: упрощение, минимум абстракций, отсутствие самообозначения для того, чтобы не возникла мысль о возможной самокритики. Вводится понятие "институциональный голос" (institutional voice), который отстранен от личных характеристик носителя этого голоса и связан с должностью или ролью. Давая определения событиям и людям, институциональный голос приписывает им моральную ценность. Есть две ключевых темы общения в названном определении ценностей, а именно: что представляет угрозу и что составляет безопасность [Chilton,1988:37-38]. Политики, манипулируя общественным сознанием, часто прибегают к двусмысленным формулировкам, поскольку речь политиков обращена к противоборствующим группам людей. В условиях кризиса ошибочная интерпретация обычной для политика двусмысленности может привести к незапланированным последствиям, поскольку в кризисной обстановке нарушен баланс рационального и иррационального в массовом сознании - в сторону иррационального [Chilton,1990:203]. Соответственно, происходит редукция четырех способов интенционального воздействия к двум: авторитет замещается силой, а аргументация - манипуляцией. Следующая ступень редукции состоит в замещении манипуляции силой. В этой связи представляют интерес основные компоненты риторического понятия убеждения, выводимые из "Риторики" Аристотеля - технические способы убеждения: а) этические (связанные с говорящим) - добродетельность, доброжелательность, здравомыслие, б) патетические (связанные со слушающим) - эмоции, типы аудитории, в) логические (связанные с предметом речи) - примеры (индукция), энтимемы (дедукция) и топы (способы аргументации - определение, перечисление, сопоставление, контрастирование и др.) и нетехнические способы убеждения: пытка, клятвы, законы, договоры, свидетели [Kinneavy,1987:49]. Аргументация как способ убеждения противопоставляется ссылкам на авторитетное лицо или на всеобщее мнение [Gnamus,1987:103].

В целях направленного воздействия на адресата общественная власть использует в политическом дискурсе различные экспрессивные возможности языка: 1) выбор слов и выражений, референциально одинаковых, но прагматически относящихся к различным мировосприятиям и системам ценностей (так, если убийство называется "трагедией", а не "преступлением", значит с преступников снимается вина), 2) создание новых слов и выражений, например, luxurious bomb shelter - "роскошное бомбоубежище", 3) выбор грамматических форм - использование грамматической пассивной конструкции с целью маскировки агенса, 4) выбор последовательностей в характеристике (сравните: "дорогое, хоть и эффективное средство" и "эффективное, хоть и дорогое средство"), 5) использование супрасегментных средств - эмфаза, тон (серьезный, ироничный, безучастный и т.д.), 6) выбор имплицитных оснований (сравните: Everything is politics - I refuse to discuss it because it is politics - "Все есть политика" и "Я отказываюсь это обсуждать, потому что это - политика") [Blakar,1979:147-154]. Сюда же можно отнести стилистически окрашенную комбинаторику слов, например, в газетной статье, посвященной теневой экономике, называются три "основных, стабильно действующих канала черного рынка: несуны, везуны и госторговля" [Трошина,1990:68]. Слово "госторговля" приобретает отрицательную коннотацию, будучи употреблено в одном понятийном ряду со словами "несуны" и "везуны". К сказанному выше примыкают пять типов дискурсивных стратегий: 1) стратегии установления фона для обсуждаемой проблемы (создание презумпций), 2) стратегии введения (установление темы), эти стратегии могут быть прямыми и косвенными, 3) стратегии разработки темы (обобщение, сужение, морализирование, резюмирование и т.д.), 4) стратегии фокусирования (сужение фокуса), 5) стратегии отвлечения внимания (переключение внимания, придание сообщению иной тональности) [Zammuner,1981:34].

В терапевтическом воздействии на первый план выступает устранение конфликтов, т.е. противоречий между партнерами по общению.Эти противоречия могут иметь различный характер: двусмысленность, различное понимание природы вещей, различное отношение к достоверности сообщаемого, различная оценка явлений. Выделяются несколько речевых средств терапевтического воздействия, в частности, 1) использование вводных слов и выражений: парантеза-контакт (обращения, согласия, выражения внимания и солидарности, междометия) и парантеза-комментарий (формулировка, членение текста, использование тех или иных выражений), 2) использование средств референции: обобщение ("Руками есть не принято" вместо "Не ешь руками !"), коллективное замещение ("Как мы сегодня себя чувствуем ?"), уклонение ("Возникает вопрос" вместо "Я вас спрашиваю"), 3) использование смягчающих частиц ("только", "лишь" и др.), 4) управление тематикой беседы [Cremer,1989:63-70]. Стратегии терапевтического воздействия направлены на нейтрализацию статусных различий между участниками общения и создание тональности дружеского общения, атмосферы солидарности, способствующей восстановлению психического равновесия пациента.

Многие характеристики политического и рекламного воздействия совпадают. Так, в коммерческой рекламе выбираются слова с положительной оценкой и вытесняются слова с отрицательной оценкой, либо нейтральные слова. Д.Болинджер приводит список наиболее частотных прилагательных в американских телерекламах - new, better, extra, fresh, clean, beautiful, free, good, great, light [Bolinger, 1980].

Воздействие на человека представляет собой комплексное влияние на его эмоциональную и рациональную сферу, на сферу знания и поведения. Можно выделить три типа воздействия - на культурологическом, социальном и психологическом уровне. Воздействие на культурологическом уровне осуществляется всем контекстом культуры, в котором находится человек, в том числе - системой значений слов в языке. Воздействие на социальном уровне представляет собой влияние на человека как представителя той или иной общности, группы и осуществляется целенаправленным выбором средств воздействия - авторитетом, манипуляциями, аргументацией, силой. Воздействие на психологическом уровне представляет собой личностное, индивидуальное влияние на человека и осуществляется как эмпатия и переход в область личностных смыслов. Типы воздействия не являются рядоположенными, предметом воздействия всегда является личность, речь идет о социально-психологическом воздействии, которое реализуется только в контексте культуры. Выделение типов или аспектов воздействия представляет собой исследовательский прием, целью которого является установление специфики различных средств воздействия. Прослеживается определенная аналогия между типами воздействия и стилем мышления эпохи. Е.И.Кукушкина моделирует стиль мышления эпохи как четырехуровневое образование, включающее 1) логический строй, ведущие тенденции рационального осмысления действительности, 2) совокупность специфических для каждой эпохи особенностей духовной стилистики (эстетические вкусы, научные идеи и т.д.), 3) совокупность черт стиля, формируемых на основе общественной психологии (ценности, определяющие социальную, этническую, профессиональную дифференциацию общества), 4) стиль мышления индивида, который всегда есть сплав личностного и надличностного [Кукушкина,1984:124-125]. На наш взгляд, воздействие на социальном уровне соответствует стилю мышления на уровне общественной психологии. Именно на этом уровне актуализируются статусные характеристики человека.

Прагмалингвистика в широком понимании как теория общения предполагает изучение параметров общения. В данном аспекте прагмалингвистика тесно смыкается с социолингвистикой. Прагматические характеристики речи выделены в десяти параметрах коммуникации: 1) виды речи: естественная речь (спонтанная либо подготовленная) и "неестественная" речь (фиктивная, либо вымышленная, либо инсценированная), 2) ситуационные (пространственно-временные) характеристики речи: контактная речь (беседа лицом к лицу) и дистантная речь (беседа по телефону), 3) количественные характеристики партнеров речи: межличностное общение в диаде и в группе (малой и большой группе), 4) степень открытости: приватное, относительно открытое и полностью открытое для других общение, 5) социальные отношения между партнерами общения: симметричные и асимметричные (неравенство обусловлено либо антропологическими, либо социокультурными, либо предметно-ситуативными факторами), 6) жанровые характеристики речи: директив, нарратив, дискурсив, 7) степень знакомства партнеров: близость, дружеское знакомство, поверхностное знакомство, отсутствие знакомства, 8) степень подготовленности партнеров к беседе: неподготовленная, незначительно подготовленная, специально подготовленная беседа, 9) степень определенности темы беседы: отсутствие определенной темы, общее направление темы, специализация темы, 10) отношение между общением и условиями общения: в большей и меньшей мере обусловленное обстоятельствами общения [Henne, Rehbock,1979:32-33]. Схема Х.Хенне и Х.Ребока уточняется в других исследованиях, в частности, выделяются такие параметры, как число речевых ходов, меняющих тему беседы (большее или меньшее), способ изменения темы (намеренное либо естественное, исходящее из содержания беседы изменение темы), соотношение между участниками и активными участниками общения (совпадение или несовпадение коммуникативной роли участника и говорящего) [Cremer, 1989:42].

Параметры коммуникации, по мнению Й.Крауса, отражены в трех типах стилеобразующих факторов - объективных, субъективных и внешних. Объективные стилеобразующие факторы связаны с компонентами речевой ситуации и проявляются в следующих показателях стиля: 1) речевая функция как цель общения (поэтический стиль - эстетическая функция, разговорный стиль - фатическая функция, ораторский стиль - функция воздействия и т.д.), 2) форма речи (устная или письменная речь, чтение вслух или про себя и т.д.), 3) степень спонтанности и подготовленности речи, 4) показатели приватности или официальности общения, 5) число и взаиморасположение участников общения, действительных и потенциальных, 6) непрерывность и прерывность речевого акта (диалог или монолог, возможность мены коммуникативных ролей между участниками общения), 7) прямой контакт или опосредованное общение, например, с использованием телефона, микрофона и т.д., 8) отражение обстановки общения в тексте (общение за круглым столом переговоров, на театральной сцене, с трибуны и т.д.). Субъективные стилеобразующие факторы отражают персональные характеристики коммуникантов и проявляются в следующих показателях стиля: 1) социальный статус, роль, пол и возраст коммуникантов, 2) их жизненный опыт, образование, 3) их психологические характеристики, темперамент, способности, языковые и коммуникативные умения, вежливость, 4) авторские интенции и реализация этих интенций в интерпретации адресата, 5) отношение участников общения к теме разговора (серьезное, юмористическое, ироничное, презрительное и т.д.), 6) восприятие коммуникантами мира сквозь призму идеологии (реальный или ожидаемый мир). Внешние стилеобразующие факторы включают, с одной стороны, культурный уровень общества, традицию жанровых форм, социальный, идеологический и культурный аспект общения и, с другой стороны, технические возможности общения (частное письмо, массовая коммуникация, телевизионная передача) [Kraus,1987:86-87]. Ценность приведенной модели заключается, на наш взгляд, в оригинальной трактовке стандартного социолингвистического понимания ситуации (участники общения + обстоятельства).

К.А.Долинин выделяет четыре группы признаков, с помощью которых можно охарактеризовать как содержание и структуру любого сообщения, так и основные параметры коммуникативной ситуации, определяющие его свойства: 1) признаки, связанные с адресантом: а) конкретное лицо / группа, б) личность / носитель роли, 2) признаки, связанные с адресатом и характером восприятия сообщения: а) определенная / неопределенная адресованность, б) установка на актуальное / долговременное использование сообщения, в) практическая направленность сообщения / отсутствие такой направленности, г) предписывающий / непредписывающий характер сообщения, 3) признаки, связанные с каналом связи и внешними условиями общения: а) устная / письменная форма реализации, б) диалогичность / монологичность, в) контактность / дистантность общения, г) многоканальность / одноканальность общения, д) одновременность / разновременность отправления и восприятия сообщения, 4) признаки, связанные с самим сообщением: а) конкретность / абстрактность содержания, б) представляющий / аргументативный характер сообщения, в) предметно-пространственный / событийно-темпоральный характер содержания, г) реальность / фиктивность референтного пространства, д) отсутствие / наличие фиксированной тематики и жесткой схемы построения, е) отсутствие / наличие внутренней содержательной структуры, ж) незаданность / заданность по объему, з) спонтанность / неспонтанность порождения, и) эмоциональность / неэмоциональность сообщения, к) фигуративность / нефигуративность сообщения [Долинин,1989:25-26].

С иных позиций определяются параметры речи, выделяемые по признаку "официальная/ разговорная речь" (Таблица 7).

Таблица 7.

Параметры официальной и разговорной речи

[Девкин,1979:11]

Прагматика общения в значительной мере определяется спецификой жанра: существуют жанровые каноны, допускающие ту или иную степень вариативности, но выход за рамки таких канонов сводит общение на нет. "Некоторые люди, великолепно владеющие языком, чувствуют себя беспомощными в некоторых сферах общения именно потому, что не владеют практически жанровыми формами данных сфер" [Бахтин,1986:273]. Владение речевым жанром есть одна из статусных характеристик личности, поскольку речевой жанр представляет собой (с точки зрения социолингвистики) ситуативный стандарт. Попадая в стандартные условия общения, люди вырабатывают оптимальные для этих условий способы общения. В речевом жанре неизбежно отражается статус участников общения. В этом смысле жанр зависит от людей, вовлеченных в ситуацию общения. Но вместе с тем участники общения непременно включаются в выработанные обществом каноны общения применительно к определенным ситуациям, и в этом смысле люди оказываются зависимыми от жанра. Таким образом, речевой жанр содержит, как минимум, два различных признака социального статуса человека: признак исходного статуса человека (пол, возраст, образование, доминирующая либо подчиненная позиция и т.д.) и признак жанровой компетенции, несомненно связанный с исходным статусным признаком, но в то же время имеющий свою специфику. Наряду с речевыми жанрами в лингвистике выделяются языковые жанры, трактуемые, в частности, как ситуационно-тематические группы (применительно к разговорной речи это - диалог, монолог, полилог, рассказ и городские стереотипы) [Капанадзе,1988:230]. В качестве критериев выделения таких языковых жанров выступают цель коммуникации, количество партнеров и психологическая установка речи. Языковой жанр - это стилистическая редакция текста.

По признакам "устный / письменный", "монологичный / немонологичный", "спонтанный / неспонтанный" Б.Зандиг выделяет восемь типов текстов (Таблица 8).

Таблица 8.

Характеристики производства текстов

[Цит.по: Трошина,1984:22].

Подход к выделению прагматических признаков со стороны диалогического текста представлен в работе А.К.Соловьевой, положившей в основу выделения типов диалога набор различных параметров: преобладающая экспрессивная окрашенность либо логическая упорядоченность, монологичность либо диалогичность реплик, прерывание либо подхватывание мыслей собеседника и др. Комбинаторика этих параметров позволяет выделить диалог-спор, диалог-объяснение, диалог-ссору и диалог-унисон [Соловьева,1965:110]. По признаку цели (информирование, координация поведения, воздействие) диалоги разбиваются на три типа: комплементарные, координативные и компетивные [Franke,1987:87].

Параметры коммуникации разнородны. В самом общем плане можно противопоставить признаки текста и признаки ситуации, т.е. можно охарактеризовать текст, отталкиваясь от ситуации общения, и можно охарактеризовать ситуацию общения, отталкиваясь от текста. И в том, и в другом случае признак социального статуса человека получит освещение. Прагмалингвистический подход дополняет социолингвистический подход в том плане, что прагмалингвистика отталкивается в первую очередь от текста, а социолингвистика исходит из анализа условий общения как исходного момента исследования. Отметим, что при сравнении прагмалингвистического и лингвосемантического анализа соотношение изменится, поскольку прагмалингвистика занимает промежуточное положение между социолингвистикой и лингвистической семантикой: социолингвистика (прагмалингвистика (лингвосемантика)).

Статусный признак по природе своей есть величина социолингвистическая, стратификационная, и поэтому данный признак преломляется в различных ситуативных характеристиках речи. Эти характеристики неравноценны в плане экспликации статусного признака. К первичным статусным признакам относятся характеристики говорящего и адресата, ко вторичным - все остальные ситуативные признаки.

Характеристики речевой ситуации моделируются в исследованиях, посвященных изучению модуса. Существует определенное сходство между прагматическим и модусным значением. Разграничивая диктум и модус, т.е. представление и отношение мыслящего человека к представлению, Ш.Балли в соответствии с традицией логического анализа противопоставил языковой коррелят суждения (пропозицию Р) и языковой коррелят модальной квалификации суждения (модус М): "Я думаю (М), что этот человек невиновен (Р)" [Балли,1955:44-46]. При этом Ш.Балли подчеркивал, что модус и диктум взаимообусловлены и взаимодополнительны. Речь идет о модусе и диктуме высказывания. Дальнейшее развитие концепции модуса и диктума оказалось весьма плодотворным. Были выделены различные компоненты модуса, которые в общем виде сводятся к формуле М1(М2(М3(Р))), например, цель сообщения (степень информированности собеседника (обозначение позиции говорящего (факт))). Число, последовательность и характер компонентов модуса являются предметом дискуссии. Приведенная формула именуется модальной рамкой. Диктальное содержание (пропозиция, факт, дескриптивный, ассертивный, утвердительный компонент значения) как бы заключается в скобки, а различные модусные (неассертивные, квалификативные) компоненты выносятся за скобки.

Типы модуса детально разработаны В.Г.Гаком, который выделяет шесть компонентов речевого акта: 1) говорящий, 2) адресат речи, 3) исходный материал высказывания (пресуппозиция), 4) цель сообщения, 5) развитие, внутренняя организация речевого акта, 6) контекст и ситуация общения. Каждый из компонентов в свою очередь имеет сложную природу. Специфическое положение говорящего обозначается следующими категориями: а) локализация по оси "Я - здесь - теперь", б) модальность объективная и субъективная, в) оценка, г) эмотивность, д) степень заинтересованности говорящего в сообщаемом или дистантность. На адресата сориентированы категории: а) информативность (тема и рема, средства выделения), б) экспрессивность, в) прозрачность или ясность, г) социальный аспект общения (вежливость, стиль и др.). Пресуппозиции включают знания о мире, об обстоятельствах ситуации и о языке. Цель сообщения конкретизируется в виде коммуникативной установки (сообщение, вопрос, побуждение) и типа речевого акта, который может быть констатирующим, перформативным, контактоустанавливающим и эмоционально-оценочным. Течение речевого акта отражено в специальных словах, обозначающих начало, продолжение и прекращение, а также внутреннее членение речи. И, наконец, связь с другими высказываниями осуществляется при помощи различных анафорических и связующих средств (местоимения, артикли, союзы, частицы и др.) [Гак,1982:12-13].

Весьма интересная концепция модуса в теории семантического синтаксиса разработана Т.В.Шмелевой, которая устанавливает следующие характеристики выражения модуса: 1) тенденция к имплицитности, т.е. вербальной невыраженности, 2) эксплицитная распыленность, выражение модуса неоднородным кругом языковых средств, 3) комплексность модусных показателей, которые выражают сразу несколько модусных значений. Неоднородность модуса выражается в неоднородности его категорий. Выделяются метакатегории, актуализационные, квалификативные и социальные категории модуса. Метакатегории модуса включают смыслы говорения, называния, коммуникативного намерения, мотива и цели речевого действия, речевого жанра, выполнения правил речевого поведения. Актуализационные категории - это лицо, грамматическая модальность, время и пространство. Квалификативные категории модуса - авторизация и персуазивность - характеризуют источник информации и субъективную оценку достоверности информации. Сюда же относится оценочность - выражение авторского позитивного или негативного отношения к диктумному содержанию. Социальные категории модуса выражают степень официальности или фамильярности, уважительности или пренебрежения, деликатности или категоричности [Шмелева,1988:28-41].

И.П.Сусов моделирует прагматическую структуру высказывания как восьмичленное образование: "Я - сообщаю - тебе - в данном месте - в данное время - посредством данного высказывания - о данном предмете - в силу такого-то мотива и причины - с такой-то целью и намерением - при наличии таких-то предпосылок и условий - таким-то способом - в рамках таких-то социально-ролевых и межличностных отношений". Компоненты "сообщаю" и "о предмете" являются семантическими, все остальные компоненты относятся к прагматике. Интенциональный компонент включает цель, намерение, мотив, причину высказывания. Ориентационный компонент характеризует пространственно-временной и социальный континуум. Пресуппозиционный компонент раскрывает предпосылки и условия общения. Кооперативный компонент - это способы высказывания в соответствии с правилами общения. Оценочно-экспрессивный и функционально-стилистический компоненты относятся к выбору языковых средств со стороны говорящего в зависимости от ситуации общения. Модальный и коммуникативно-информационный компоненты определяют связь прагматической и семантической структур [Сусов,1986:9-11].

Приведенные типы и виды модуса образуют категориальную систему коммуникативной грамматики. Некоторые категории коммуникативной грамматики в известной мере совпадают с категориями традиционной формальной грамматики (модальность, персональность, определенность / неопределенность и др.), но такое совпадение носит поверхностный характер, так как принципиально различаются теоретические модели. Другие категории модуса рассматривались раньше в стилистике (экспрессивность, социальный аспект общения). Третьи категории развивались в относительно изолированных теориях - актуального членения предложения, речевых актов, оценочных структур, эмотивности. Прагмалингвистика явилась интегральным научным направлением, в котором синтезировались достижения теории речевой деятельности, коммуникативной грамматики, теории речевых актов. Категории прагмалингвистики находятся в состоянии разработки, они взаимопересекаются и получают различное толкование в работах исследователей. В прагмалингвистике по-новому освещаются категории риторики: изобретение содержания речи (inventio), расположение материала (dispositio), словесное выражение (elocutio), запоминание (memoria), произнесение (actio). Отмечено, что риторика ориентируется на перлокутивный эффект убеждения, тогда как интересы прагматики сосредоточены на иллокутивных функциях самого различного типа - просьба, приказ, извинение и др. "Прагмалингвистика шире риторики в той части, которая касается речевых актов и правил речевого взаимодействия, и уже риторики в той сфере, которая относится к средствам воздействия в целях убеждения" [Богданов,1988:13].

К числу важнейших понятий прагмалингвистики относятся категории участников общения. Представляет большой интерес выделение типов адресатов: 1) собственно адресат, которому предназначено высказывание, 2) квазиадресат (предмет или воображаемое лицо, к которому обращена речь), 3) адресат-ретранслятор, который должен передать информацию действительному адресату, 4) косвенный адресат, слушатель, присутствующий при акте коммуникации [Г.Г.Почепцов,1986:11-15]. Типология участников общения строится по различным признакам. Во-первых, коммуниканты противопоставляются по признаку степени активности (наиболее активная роль - у говорящего): говорящий - адресат - косвенный адроесат или молчаливый усчастник, третье лицо. Это противопоставление отражено в грамматике как дифференциация первого, второго и третьего лица. С учетом включенности любого общения в систему социальных норм предлагается также считать "третьим собеседником" в диалоге "стандартные для данного сообщества установки, регулятивы и эталоны" [Гусев,1990:77], т.е. общественное мнение. Во-вторых, косвенные адресаты могут быть выделены по признаку степени включения, т.е. могут быть актуальными (изначально включенными в круг общения) и случайными; случайные участники общения подразделяются на "зевак" и "подслушивающих" [Clark,1987]. В-третьих, адресат выделяется по признаку степени известности говорящему. Чем менее известен адресат, тем более вероятно общение в строгих статусно определенных рамках представительства. В-четвертых, адресат выделяется по признаку речевого жанра. В рамках художественного текста противопоставляются адресат-критик и адресат-эмпатик (различие состоит в способности и готовности эмоционально воспринимать мир автора, быть сторонним наблюдателем либо вживаться в авторское "Я") [Мышкина,1991:96]. Типология адресата художественного текста строится на основе коммуникативно-текстовых, социально-типологических и индивидуально-личностных параметров [Воробьева,1989:41]. В-пятых, адресат выделяется по признаку величины или числа (общение один на один, в малой группе, в большой группе, массовая коммуникация). В-шестых, адресат выделяется по признаку опосредованности (адресат-ретранслятор). В комбинации с вектором социального статуса возможны два типа ретрансляторов: ретрансляторы, выражающие волю и мнение вышестоящих, и ретрансляторы, выступающие в качестве представителей нижестоящих. Служители культа объединяют в себе оба статусных вектора. В-седьмых, адресат выделяется по признаку рефлексивности (разговор с самим собой или как бы с самим собой; говоря как бы с самим собой, адресант обращается к косвенному адресату). Сюда же, на наш взгляд, относятся случаи контролируемой "утечки информации". В-восьмых, реальным адресатам могут быть противопоставлены вымышленные и олицетворенные адресаты, а также удвоенные адресаты (например, актеры, играющие ту или иную роль на сцене).

В случае целенаправленного воздействия учитываются типы адресатов по признаку их общественного веса. В массовой коммуникации выделяются три группы слушателей или зрителей: 1) "неграмотные", умеющие читать и писать, но не принимающие активного участия в общественной жизни, некритические, настроенные на развлечение, обычно относящиеся к менее состоятельным слоям населения и составляющие в США около 60 % всей потенциальной аудитории, 2) "прагматики", наиболее активная часть населения, участвующая в общественной жизни. Эти люди работают в общественных организациях, активно читают, смотрят телевидение, слушают радио, характеризуются честолюбием, относятся к среднему классу, для них очень важен социальный статус, именно к ним в первую очередь обращена реклама, они составляют в США 30 % потенциальной аудитории; "прагматики" сближаются с "неграмотными" в том, что и тех, и других не очень интересуют абстрактные идеи, 3) "интеллектуалы", которых интересуют в первую очередь философские, эстетические, научные проблемы. Это представители интеллектуальной элиты, не очень общительные, весьма критично настроенные люди, антидемократичные (презирающие массу) по своей базисной ориентации, хотя они в этом и не признаются; к средствам массовой информации относятся с пренебрежением и составляют в США около 10 % потенциальной ацдитории [Merrill, Lowenstein, 1971:125-130]. В ином ключе адресаты масового воздействия подразделяются на "общую публику", "внимательную публику" и политическую элиту [Davison,1965].

Направленность на адресата является важнейшей характеристикой говорящего, поэтому типы адресатов при всем их многообразии соотносимы с типами говорящих. Это наиболее четко выражено в том случае, когда говорящий является автором художественного, публицистического, философского или научного текста. Так, например, позиция говорящего раскрывается в следующей сентенции: One of the vices of democracy is that it tolerates mediocrity - "Один из пороков демократии заключается в том, что она терпима к посредственности". Логика автора, по-видимому, такова: 1) демократия считается социальной ценностью, 2) демократия имеет свои недостатки, в частности, терпимость к посредственности, 3) терпимость к посредственности заслуживает осуждения, 4) ценность демократии сомнительна. Автор явно не относит себя к посредственности - в основе приведенной сентенции лежит оправдание статусного неравенства людей. Адресатом подобной сентенции должен стать, вероятно, представитель интеллектуальной элиты.

Прагматический подход к изучению явлений, традиционно рассматриваемых в семантике или синтаксисе, позволяет выявить новые существенные характеристики соответствующих явлений. Так, в грамматике различаются общие и специальные вопросы, при этом в английском языке общие вопросы делятся на собственно общие, альтернативные и присоединенные [Г.Г.Почепцов,1981:180]. По признаку запроса информации вопросы делятся на информативные и риторические. Между информативными и риторическими вопросами существует градуальное пространство, заполняемое модальными, эмоционально-оценочными и отрицательными компонентами, например: "Ты себе желаешь зла ?" - "Ты ведь не желаешь себе зла ?" - "Разве ты желаешь себе зла ?" На принципиально иной основе подразделяются вопросы к модальной (модусной) и диктальной части высказывания: "Думаю, что сегодня он уже не приедет." - Вопросы к модальной части высказывания: "Почему ты в этом уверен ? Почему ты говоришь об этом сейчас ? Ты на самом деле так считаешь ?" Вопросы к диктальной части высказывания: "А когда же он приедет ? Не случилось ли чего ? Может быть, все же подождем ?" [Арутюнова, 1970:45]. С коммуникативной точки зрения выделяются верификативные, апеллятивные, переспрашивающие, уточняющие, эксплицирующие и идентифицирующие вопросы [Чахоян, 1979:80-87]. В содержательном отношении с ориентацией на модальную часть высказывания можно выделить вопросы уточнения, возражения, недоумения и т.д. Прагматическая теория вопроса построена Э.Гуди, в исследовании которой в качестве концептуальной модели вопроса используется пересечение двух осей: информационность - риторичность и уважение - контроль. Различные виды вопросов занимают определенное место в пространстве, образуемом пересечением названных осей (Схема 7).

Схема 7.

Прагматические типы вопросов

информационные

вопросы

вопросы к вопросы-

божеству загадки

вопросы заин- экзаменацион-

тересованности ные вопросы

вежливые вопросы на

вопросы допросе

вежливые судебно-риту-

просьбы альные вопросы

приказы в ви- воспитатель-

де вопросов ные вопросы

шутливые воп- вопросы-

росы-вызовы приветствия

риторические вопросы

[Goody,1978:27].

Ось "уважение - контроль" (по горизонтали) выражает статусные отношения. Не случайно к полюсу контроля примыкают институциональные типы вопросов: вопросы на экзамене и в суде. Право задавать такие вопросы принадлежит лицам с закрепленным общественным статусом вышестоящего по отношению к нижестоящему (преподаватель - студент, судебный чиновник или представитель власти - ответчик или пленный). Вопросы-загадки также являются разновидностью контроля, поскольку предполагается, что спрашивающему известен ответ. В этой связи следует отметить, что метод сократической беседы, подведения ученика к выводу посредством серии вопросов, психологически не является безупречным: ученик постоянно чувствует себя в состоянии лишенного инициативы, связанного, и, следовательно, унижаемого. Вероятно, Сократ понимал, что враждебное отношение к нему со стороны некоторых сограждан отчасти имело объективные основания. У афроамериканцев вопросы взрослых к детям ассоциируются главным образом с воспитательно-нормативными целями. Чернокожие ребята воспринимают вопросы со стороны взрослых (обычно в семье) как знак того, что взрослые заметили какие-то нарушения в поведении деией и собираются наказать этих детей [Gay, Abrahams,1973:333]. Вопросы, выражающие интерес к собеседнику, являются, по сути дела, знаками доброго расположения, "поглаживаниями", в терминологии Э.Берна. Классическим примером восьмиходового ритуала встречи хорошо знакомых американцев в неформальной ситуации является следующий диалог:

A: Hi !

B: Hi !

A: Warm enough forya ?

B: Sure is. Looks like rain, though.

A: Well, take cara yourself.

B: I'll be seeing you.

A: So long.

B: So long. [Berne,1980:34-35].

Вопрос, выражающий интерес к собеседнику, тематически оформлен в виде вопроса о погоде. Беседа о погоде играет роль фатической коммуникации, и не случайно обмен репликами на тему погоды ограничен двумя ходами. В этом диалоге представлены три фазы: начало, окончание и в промежутке - выражение доброго расположения к партнеру, сначала в виде беседы о погоде, а затем - в виде обмена знаками внимания (в диалектном произношении): "Ну, давай, смотри." - "Я загляну к тебе." В первом случае выражается симпатия как забота о товарище, во втором случае - симпатия как желание продолжить общение. Такой диалог характеризуется нейтрализацией статусных различий участников общения.

Вежливые вопросы и вежливые просьбы представляют собой один из способов снижения категоричности высказывания. Снижение категоричности непосредственно связано с увеличением дистанции между участниками общения, а увеличение дистанции есть актуализация статусных различий. Снижение категоричности высказываний осуществляется при помощи различных модальных слов со значением предположения, модусной предикатной группы ("я думаю/ я боюсь/ я надеюсь, что"), модальных глаголов, вводных элементов, форм сослагательного наклонения, придаточных условия ("Если я не ошибаюсь / Если я Вас правильно понял"), утвердительных предложений в функции вопроса [Старикова,1985:72-77], различных способов приблизительной номинации [Сахно, 1983:31], эвфемизмов и вопросительных предложений с модально-отрицательными компонентами.

Прагматическая информация выражается грамматически и лексически. В лингвистической литературе выделены типы прагматических значений, закрепленных в языковых единицах: общая оценка, оценка по параметрам количества, желательности / нежелательности, истинности, иллокутивной функции и статусных отношений [Апресян,1988:10-14].

Подведем некоторые итоги.

Важнейшей характеристикой прагматического значения является позиция говорящего по отношению к адресату, социально-ситуативный статус человека. В различных лингвистических моделях прагматического значения отмечены такие его характеристики, как ситуативная обусловленность, адресативность, субъективность, сложная и очень подвижная структура, неразрывная связь с невербальным смыслом, тенденция к имплицитному выражению и вытекающая отсюда необходимость особого толкования прагматического значения.

Категории прагмалингвистики весьма разнородны. Социальный статус участников общения находит выражение, специфически преломляясь, в принципах и сферах общения, в речевых актах и речевых жанрах, в способах воздействия и прагматических значениях языковых единиц, в типах адресатов и в модусе высказывания. Отношения предмета нашего изучения с другими категориями прагмалингвистики показаны на схеме 8.

Схема 8.

Социальный статус человека в системе прагмалингвистических категорий

Принципы Участники общения Сферы

общения (говорящий - адре- общения

сат - третье лицо)

Речевые Социальный статус Речевые

акты участников общения жанры

Способы воз- Модус высказывания Прагмати-

действия ческие

значения

языковых

единиц

Социальный статус участников общения является одной из характеристик участников общения, непосредственно связан с речевым актом и речевым жанром и проявляется в модусе высказывания. Речевые акты обусловлены принципами общения и непосредственно связаны со способами воздействия (связь иллокуции и перлокуции). Речевые жанры обусловлены сферами общения и диктуют выбор языковых единиц. Категории принципов, участников и сфер общения относятся к числу факторов общения, категории речевых актов и речевых жанров - к числу типов общения, категории способов воздействия, модуса высказывания и значений языковых единиц - к числу средств общения. Социальный статус человека является специфической факторной категорией прагмалингвистики. 

Продолжить чтение | Вернуться к началу страницы | Связаться с автором