Слыша муки Олександра-царя и Максимьяна и бежаша Улита во град во фракийский

Вот видишь, имя Улита было у ёй. Вот, она уже услышала, что шибко эти два царя все время муцят людей, она здумала бежать, убежать с этого места, скрыцця как от йих, от етих царей, штоб не попасть имя на муку. Вот видишь, куды она убежала.

И прийде в церковь святаго апо- стола Павла

Уж пришла в церкву. Церковь была построена апостола Павла и Петра тутока, oна в ету церкву убежала туды сь имя.

Царь зе все же воинство приводе я иска же християн.

Он приехал с войском, этот царь, искать християн, все равно взеть на муку, и всё, муцить, и всё. Вот видишь, себе войска набрал и поехал искать, все равно — все поедут да больше найдут — правда ведь, один-от меньше найдет ведь. Вот.

И обрете святую Улиту в церкви молящуся Богу и возвестиша царю о ней.

Бот приехали, смотри. Видишь, ведь нашли уж ее тутока, в этой церкви-то, всё анно нашли.

Яко християна есть веруе во Хрис- та и боги хулит — Артемиду, Аполону и ругает.

Вот у йих боги-те вот этакие были, у этого царя-то, у йих-то двух вот этих царей вот. Александриян и Максимьян — у йих были боги вон сколько, помногу ведь они имели, не одного бога онс, а у йих три, цетыре бога все были, эт они веровали, а так уж етого нашего християнского, так они уж это не веровали, у йих свои видишь какие: эту, Артимиду, вот, Аполону, ругают, говорит видишь, наших богов, грит, ругают они христи- ян, этих, кто Исуса Христа веруют. Не хочут веровать, вот имя всё цё то зло брало ведь. Вот всё это надо, штобы было, видишь.

И приведоша святую Улитупред мучителя и рече царь-мучитель: Которого еси роду?

Какова, говорит, ты роду, кто ты такая есть? Давай сказывай, говори, кто ты какая, што за целовек.

И како те имя есть?

Как тебя звать, гворит, все давай рассказывай.

Святая же Улита рече мучителю: Аз есмь Улита от Икония-града...

Я, говорит, Улита меня звать, из таково-то места вот.

И бежах от тебе, а ныне есть в твоих руках.

Я, говорит, от тебя убежала вот из какова места, а сцяс, грит, опеть в твои руки попала, все равно не могла скрыцця; вот она ему отвечат, все рассказыват, она правду всю рассказыват, она уж врать не соврёт, она уж всю правду, все говорила, сразу рассказыват, и всё. Мы бы дак здумали как-нибудь скривнуть душою, ишо скрыть, штобы эта неправда была, она уж нет — она все сразу рассказыват. Вот видишь — сцяс опеть хотела убежать от тебя, а сцяс попала в твои руки. Вот.

Аз бо в Бога верую, сотворшего небо и землю.

Я, говорит, в Господа Бога верую, который сотворил небо и землю; вот она это всё сказыват ему. Вот

И рече царь-мучитель: Улито, оста- ви Бога своего, веруй боgом моим.

Оставь, говорит, Бога своего, давай, грит, веруй моим боgам, а то буду муцить, и все! Вот видишь, сразу ведь говорит ей.

И будеши вельми почтенна от мене.

Если моим богам будешь веровать, то, говорит, буду шибко почитать, будешь на почёте жить у меня. Вот видишь, вот и все. Вот как принуждал, так што ты зделашь!

Рече святая Улита: яко християна есь и не верую идолом...

Нет, я, говорит, християнка и не буду веровать идолом вашим, все онно в своего Бога буду веровать. Она ему так и говорит. Она все равно не боицця, це будь, все равно, лишь бо была правда.

Не буду богом твоим демоном бе- зумным, царь-мучитель.

Вот она ишо как обзыват его! Угу.

Мучитель рече: Веруй, Улито, дон- деже тя не предам муком лютым, мукам страсным. Улита рече ца- рю-мучителю: Пошли вон по граду, обряшеши младенца двух лет девя- ти месяцев.

Давай, говорит, веруй все-таки, не буду муцить, не будешь веровать — буду муцить

Кирик-от у ее сын-от был. Вот она потом стала посылать етого царя: вот, давай, говорит, иди по городу, найдешь, говорит, два года девять месяцев младенца, у ево спрашивай, што он тебе скажет, этот младенец, два года девять месяцев; три года ишо не было ведь (голос: "Маленький"). Ну, этот парень-от у ее был. Двух лет девяти месяцев.

Аще в которого бога он верует, в тоgо и аз верую.

Вот вы, говрит, узнайте, спросите, найдите ево, подите, поищите по городу по всему и спросите, в каково Бога он верует, я в тово буду веровать; вот его спрашивайте, цё он вам скажет, младе- нец два года девять месяцов, ну цё бы он сказал вот, цё он сецяс скажет вот.

Повеле воином искати младенца и обретоша его.

Нашли!

Вси же христиане града того ве- руют в Христа.

И весь этот город, нашли ево в городу этом младенца. Он уж цисто всех там обратил, цисто все в Исуса Христа веруют — этот младенец; вот сколько он умел, видишь, два года девять месяцов было дак. Ну.

И шедши в церковь святаго Апо- стола Павла с мучители и обрето- ша сына святыя Улиты и привс- доша пред мучителя...

Во, привели пред мучителя. Нашли это слуги у ево, такое войско было у ево, царь ведь он был, так це ведь, все войско было с собой.

младенца, умеяше глаголати..

Младенец умеет говорить, все он мог.

И рече царь: радуйся, прекрасное цядо, от рода святые же.

Радуйся, говорит ему этот царь, это Кирику-ту.

Кирик речё ему: Аэ бо радуюся Христу.

Я, говорят, буду радоваться только Исусу Христу, а не тебе, не твоими богами, не буду. Он так отвечат ведь...

Ты же нерадостен будеши.

А ты, говорят, не радостен будешь, не радуйся, что меня забрал здеси-ка, так цё будешь делать со мной, ницё, тебе никака радось не при- дет — так ему он ему отвецят вот.

Мучитель же рече: Како смееши противу мене gлаголати?

Как, говрит, ты смеешь это против меня говорить, што это такое, как это так ты можешь и не боишься — ну цё же все-таки ребеноцек, так цё он — кого ишо тут вы ведь — так подумать, так страшно ведь.

Яко же им не глаголет и никто же. Святый же отрок рече: Аз воз- глаголю больше сих.

Я, говрит, больше еще буду с тобой говорить, не поддамся, больше буду разговаривать с тобой.

Ты же не раден будеши.

Ты, говрит, не будешь радоваться, я тебе сколько наговорю дак.

И гласа моего недостоин слышати.

Ты, говорит, и гласа-то моего не достоин слушать даже етот царь, он ему говорит, это Кирик всё вот. Ага. Недостоин, говорит, даже слышать ты мой глас.

Но ради предстоящих людей да иние слышат и веруют в Исуса Христа

Только, говорит, за то, што я буду с тобой разговаривать, пускай, грит, люди смотрят все, слышат наши разговоры и штобы, говрит, пускай, говрит, все веруют в Исуса Христа, а не тебе. Вот он цё ему отвецят!

Мучитель же рече ему: От кого научен ты еси?

Да кто, говорит, тебя так научил, такова маленьково, как это ты эдак привык все знашь, цё говорить? Кто тебя все-таки учил? Вот ведь.

И когда научен ты еси от отца или матери или от иных человек?

Кто тебя научил все-таки, отец или мать-та или кто-нибудь другие люди? Вот это всё царь спрашиват ево!

Младенец же рече ему: О безумний царю! Трех лет отроча вопроша- ешь.

Ой, говорит, ты безумный царь! Три лета ты, говорит, отроця росспрашивашь, учишься от такова младенца ты, цё ты, три года ведь ему, так цё ты меня спрашивать, ой, говорит, безумный ты, называт ево, не боицця ведь (голоса: "Не боицця!"), в мы бы это — дак ой — все бы тожно цё сделались — ой — переполохались — правда? Ой!

Аз бо научился от Святаго Духа.

Я, говорит, учился от Святаго Духа, научил меня Святый Дух, все знать говорить, цё надо.

Мучитель же рече: Како имя твое нарецется?

Как, говрит, тебя звать?

Младенец же рече ему: Первое имя християнин есмь, а во святом крещении Кирик нарекохся.

Перво имя, говорит, меня християнин было звать, а когда, говрит, покрестился, назвали Кириком, Кириком меня зовут. Вот так и говорит.

Мучитель же рече ему: От коgо научихся сия словеси яже ты гла- голеши?

Дак все-таки от ково ты научился, все равно добиватся вот так, от ково всё-таки научился?

Святый же отрок gлаgола: Есте беззаконницы.

Ой, говорит, ты такой беззаконный, сказал, так ишо не понимашь, я, говорит, от Святаго Духа научился. Вот теперь повторят ему, без- эаконником называт и повторят.

Мучитель же рече: Послушай мя, отроче, и поклонися богам моим.

Всяко уговариват ево: все-таки послушай, гово- рит, меня ты, поклонися ты богам моим, все-таки в своево бога не веруй. Вот так это ему так и стал говорить.

Для тя сотворю великия славы и будеши от мене вельми почтен и приймешь от мене злата и среб- ра...

Вот смотри, цё сулит: ведь если ты, говорит, только поклонишься мне, будешь моим богам веровать, так уж, говрит, хорошо будешь жить, прелесть таку тебе дам, золото и сребро тебе сколько надо, столько навалю, только, пожа- луста, приклонись ко мне, чтобы мой быть, — видишь вот.

и камня драгаго. Младенец же рече: отыди от меня, служителю муци: сребро и злато твое... да будет тебе в погибель.

Уходи, говорит, ты от меня, пожалуста, отступися со своим серебром да золотом да со всяким дорогом камнем; это, говрит, тебе ведь все только будет, мучитель, твоей душе мука, больше ницё за это полуцишь, говорит, ты — он ему так рассказыват. Угу.

Тогда царь-мучитель начата от- рока мучити немилостиво и даша ему разных мук сто и четыре- десять.

Вот, стал муцить это робёнка, ага, трехлетнево.

И воззри святый Кирик на небо и рече: слава тебе, вседержителю твари всея.

Он смотрит на небо и говорит вот все-таки Кирик-от, это он говорит уж потом это, он ведь муцит ево, сколько надавал ран, кто ево знат, уж сколько.

Господи, уповаю на тя.

Вот это он Господу Богу говорит; слава, говорит, тебе, вседержителю и твари всея.

Господи, уповаю на тя и на ми- лость твою.

Вот это всё Кирик просит Господа Бога; потом он муцит ево дак.

Призри на мя и помилуй мя.

Вот это все Кирик-от.

И не прикоснушася тогда ему муки.

А он ведь ево муцит, и ему ведь муки ведь не прикасаюцця — он вот эдак просит Господа Бога: ондумал,чтоевомуцит иБог знат цё делат, а ему муки не прикасаюцця.

Мучитель же повеле привести Улиту. Слуги же приведоша ю.

Уй, вот ведь а её привели, тут она ведь будет смотреть, как ево он, неужто ведь, как терпления тоже ведь как хватат — уй!

И рече царь ей: Улито, сын твой веруе богом моим.

Ой, говрит, сын твой уже это, поверовал моим Богам, своему не верует, ага. Он ей говорит, матери-то.

Улита же рече: Аз xoщу видети сына своеgо...

Я, говорит, хочу увидеть, ну-ка цео он скажет мне, цё он, как будет со мной советовать.

И слышат gлас его.

Хочу, говорит, послушать ево.

И повеле мучитель привести Кири- ка; слуги же царевы приведоша еgо, и виде Улита сына своего и прослави Бога, яко сын ея непобе- дим венец приял от святых ангил.

Она уже видит у ево уж венец, прямо как все равно не знаю — свет уж ей, видит уж она этова Кирика, вот это уж ей ведь радось, это от святых ангел принятый венец надетой ему.

И рече Улита: Яко призре Господь на рабы своя и подаждь нам, Господи, от бессмертного жилища своеgо милость и терпение о стра- дании нашем, тако творяще молит- ву.

Пускай, говорит, хоть цё делат, как будем страдать, только молитву Господи бы принял все, штобы имя болезнь все равно, сколько цё станут делать, все равно болезнь к ним не прикасацця.

И прийде к ней gлас с небеси: Улито, дерзай во имя мое.

Вот ей стал глас с небеси, от Господа Бога, вот он сталговорить видишьшто: Прийде, говорит, к ней глас с небеси: Улита, дерзай во имя мое.

Призывайте, да не прикоснутся те- бе муки.

Призывай, говорит, только меня, Господа Бога, никакая мука вам не прикоснецця, пускай муцят вас всяко по виду так — это все видеть зацнут люди.

Она же слышавши gлас с небеси и прослави Бога, и в скончавшемся дни бывши им мук сто.

Вот сколько! Все их это — сто и четыредесять еще. Вот это всё имя.

И приведоша Улиту с отрочати и рече мучитель: Видите ли сия мука вам сотворяются?

Вот, приводит, опять показыват муки, тут им показыват, вот видите, говорит, буду я вас муциь, такие муки для вас тутока все это сотворены.

Но поклонитеся богом моим да живи будете.

Вот поклоняйтесь, говрит, моим боgом — буде- те живы, а то убью до смерти — цё их он вот цё все онно — так ведь ои говорит, цё.

Отроча же рече: не нас ради муки сии сотворены, но дьявола ради.

Это, говорит, не для нас эти муки сотворены, цё нам, какую муку, на што нам — нам незачем муку вовсе — для дьявола только (голоса: "Конешно, для дьявола").

И соблазнившим нас не можеши одолеть.

Нет, говорит, ты нас не одолишь. Мы не поддадимся тебе все равно. Не одолеть тебе будет нас.

Но Бог мой — помощникнам и одолеет тя...

Бог, говрит, мой помощник, все равно мы тебя одолим.

Со сторицею.

Вот так он это Кирик всё ему отвецят. Всё Кирик отвецят ему.

Тогда злый нечестивый царь напол- нися ярости.

Вот уж тогда он шибко разозлился. Он уж тута так разозлился тут — так ой!

И повеле им главы постриччи и воэложити уgли горящие на главах йим.

Заставил волосы остриццыдогола на головах у обоих и накласть горячушши угли на голо- вы — вот ими это все вот што назначил им, показал муки вот, то и дело всеравно муцит их — цёво больше!

И просияша венцы на главах их.

А. у йих венцы воссияют на главах-то. Угли поклали, дак у них венцы... только на главах у обоих.

Каменьями драгами светяшася па- че сонца.

Они светлее сонца стоят оба.

И затворени быша в то время в темнице триста десять мужей.

Были закрыты от ево тожо это в темницу триста мушшин сокрыты были. Тожо вот это всё и посадил в темницу, муцил тута.

Божиим повелением отверзошася двери темницы, изыдоша из темни- цы вси неврежени; от иных мужей, приведоша с ними сто.

Вот темница вдруг отворилася вот это через них всё... через Кирика и Улиты; вот они тут закрыты были, сидили, потом их тута привели, вишь тожно двери вдруг открылися, они все вышли из темницы. Триста было ведь, угу, посажены в темницы.

И пред мучителя вопияше и ве- лиим gласом: Мы есмы...

Опеть же пред мучителя пришли, ведь боль- ше-то ведь никуда не уйдут, бояцця ведь, вое равно.

Християне и раби истиннаго Бога.

Вот мы, говрит, все равно вышли и все это пришли тутока — видишь и докладывающая.

Мучитель же рече народу:

Мучитель стал говорить всему народу — на- род-от ведь тут тожно сколько он есть допол- на — как муцят, так они все тутока бежат гледить ведь на это дело-то, народу-то тамока много ведь было, цё.

Што вы видите, веруете?

Отвеща же Кирик святый: О безум- ний царю и мучителю: не ято верниче.

О, говорит, ты безумный царь; такой, говорит, ты мучитель, не я то верниче ты негодный — обзыват ево, опеть царя-то Кирик-от.

Видиши ли ты венци на нас, християнам веровавшим уготованы gлавы наша.

Цё, говорит, ты видишь или нет — што на нас такие венци сияют свётлушшие, неужели ты не видишь? А где же он увидит на них венцы, што дак вот он, все равно уж ему не увидеть этого, вот он докладыват все ронно: видишь, видишь, какие венци на нас на головах?

Мучитель же повеле веровавшим мужим посещи главы.

Заставил всем мушшинам все головы отру- бить — зарубить. Вот ведь цё было! Неужели же все это всё-таки — надо же ведь — ой, ужас!

Кирик же святый благослови и крести их во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Вот когда он приказал этим рубить всем головы, триста мушшинам, а Кирик их толды, как их рубили головы, он им это как крещение придавал, все тут погружение слова говорил, и вот они все тута покрестились, они же были некрещеные — вот они все-ка покрести- лися — он их всё вот это крестил тутока, слова знал все погружение, все писто он говорил, этот Кирик, церез ево. Вот ведь какой ребенок был — два года девять месяцев, и што он умел!

И тажо им посекоша главы мечем.

Видишь — всё, зарубили.

И прияша святые мученици венци прекрасные от Господа Бога.

Цисто все. Вот ведь как!

Тогда мучитель наполнися злобы и ярости на святаго Кирика.

Вот тогда уж на него он шибко обозлился опеть пуще тово. Вот церез ево видишь-ка все ведь это делалося.

И повеле его ко древу высокому пригвоздити.

Заставил там, было дерево высокушшее было поставлено видно, столб-от был видно. Прибей- те, говорит, вы тут-ка на гвозди к этому столбу, высоко-высоко поднимите и прибейте на гвозди. Ну вот. Видишь ты. Ну

И сотвориша тако. И рече мучи- тель: Аще есть Бог ваш, да снимет вас со древа.

Так и сделали, це ведь он это, тутока это... Обоих йих прибили с Улитой ведь, обоих прибили тожнб. Если есть ваш Бог, дак он ведь снимет вас с дерева-то, гвозди всё это оторвуцця и вы будете тут сидить, он тут це говорит, смотрят. Угу.

И посла Господь ангела с небеси и сняв святых Кирика и Улиту со древа

Вот, Господь послал ангела я снял с дерева их, Кирика и Улиту (голос: "Веровали так").

Гвозди же отпадоша есть от святых и пригвоздишеся к царю-мучителю.

Гвозди-те от их отрываюцця, от Кирика-та, да от Улиты-то да; в йих тожиб вонзнлися гвоз- ди-те, в йих тожно втыкаюцця гвозди-те из йих да. Вот ведь цево было! (голос: "А все не верят?").

Нет. В йихнее тело вонзились гвозди эти.

И рече парь злый Александриян: "Кириче, велик Бог християнский, аще избавит нас гвоздей сих, да аз верую Богу твоему".

Вот он заорал, царь-от (голос: "Это царь эаорал?"), Ой. говорит Кириче, если, говорит, нас избавят от этих гвоздей, то я уж буду веровать поему Богу, ага, вашему Богу буду веровать (голосе: "Сам?").

Угу. сем, сем, Уж есля раз уж так, дак то уж толды поверую.

Святый же Кирик рече: Вем, яко неверен будеши.

Нет, говорят, ты не поверуешь все равно. Он все равно не вирит, Кирик-от. Нет, говорят, ты не поверуешь все равно, неверен будеши

Но предстоящих ради людей избав- ляет тя Бог.

Ради, говорят, только предстоящих людей, сколько много народу, так пускай, говорят, смотрят, глядят, только за это, говорит, избав- лю тебя от гвоздей, штобы ты поверовал Богу, авсе равно неверен будешь, он уж не вирит все ранно, все равно не поверует. Только ради предстоящих людей — штобы смотрят ведь.

Да они видевши цюдо, веруют во Хряста,

Они, говорит, цюдо это поглядят, всё это эстолько народу много, и все будут веровать в Исуса Хряста, все-таки от ево всё это удаляцця.

Простри святый Кирик руци своя на небо и моляся Богу, я отпадоша гвозди от мучителя.

Вот видишь, и ево избавил Кирик! И от ево все гвоздя отпали — церез это вот Кирика, все это Кирик, это он все робил, Господа Бога попросил и все равно все гвозди от ево отпали. Ну.

Тогда мучитель рече: не бог твой избавил,

Вот тут уж повернулся (голос: "Опеть?").

Вот тут и повернулся, все, раз гвозди отпали все, дак цё. Кирик избавил, он вот так я говорит, што рече говорит: не Бог твой избавил мя...

но Артемиду, Аполону избавили меня суть. Избавили меня суть от гвоздей. И рече Кирик: О безумний

Вот, наши... моя боги избавили, а не твой Бог. Вот ведь цё он говорит, цё ты! Вот. Ведь ты, говорит, когда больно было, так ты

царю. Егда болезни бяше, тогда суетным глаголам паки и бесом поклонися.

толды шибко уж это попросил ведь. А сцяс тут же отказался опеть. Он сказал сразу, так цё.

Снятый же Кирик рече ему: помо-лищеся мне, второе — не услышен будеши.

Ты, говорит, вторично еще мне будешь помо- лишша, это он царю-то говорит, Кирик-от, он знат, што еще цё будет — это цейно — страсть, но больше, говорит, не будет толды тебя Бог избавлять наш, потому что повернулся быстро больно.

Тогда мучитель разгневася на свя- таго Кирика и повеле слугам при- нести мрамор — камень велик зело.

Какой это такой вот мрамор большой шибко камень страшной — он шибко холодный, тяжелый... вот тут это мрамор камень назы- вацця. Вот заставил принести этот камень мрамор.

И Положити тех мученик на нем и сердеца их копьем прободоша.

Вот. На этот камень положить их заставил и копьем в серпе прямо вонзить копье. Вот на камню на этим. Вот

И сердеца им копьем прободоша. И оружие их сокрушися.

Хотили воткнуть копьями-ти в серце, у йих загнулися копья-ти, не смогли. Все вот тебе все тут, все равно ни за што же не давало, а все хотел тут и — ой — добавить

И рече: да будет яко прах под каменем. Тогда святый Кирик рече: О мучителю, мучиши нас, а не можеши посрамити нас.

Вот, ведь ты, гворит, муцишь нас так уже, цё только не делать, как уж только не излевашься, но все равно не можешь нас посрамить ведь, не поддаемся. Ну што ты сделашь, вот ведь как это все говорит ему!

Но сам посрамлен будеши и нис- падеши.

Ты, говорит, сам посрамлен будешь и падёшь вниз лицём — ему опеть говорит Кирик-от.

Тогда мучитель рече: Волхва естё вы.

Вы, говорит, волхвы наверно ужо. Эдак, гово- рит, ведь цё, вон цё делаете; так, конечно, волхвами называл, видишь, как называт ишо, волхвы, говорит, вы, ницё не могу вас сделать, так цё!

Снятый же Кирик рече: Бог мой помощник мне бысть во спасение.

Кирик отвецят, што Бог мой нас все равно не дает

Мучитель же стругами строгати их.

Заставил строгать ево на стружки.

Тогда святый Кирик воззрев на небо и рече: Господь мой свят, яко имя его дерзаю и призывати...

Вот цё он говорит! Зачали строгать ево на стружки; он, видишь, опеть просит Господа Бога. Вот.

И подашь ми терпение, да одолею врага моего.

Дай, говорит, только мне терпение, я ево все равно одолию, этово врага-мучителя, не поддамся.

И gордаго мучителя. И начаша претирати мученика Христова Ки- рика и матерь его Улиту. Строги же претирашеся, и святые тела невре- димы быша (пропущено).

Вот ведь как зачали — сторогали-строгали- строгали, а цё — все равно тела йихние невредимы стали. Ницево не могли повредить. На стружки все-таки строгали.

На цетыре цясти йих потом разрубили. Попалам перво дело, а потом не цетыре цясти все и так и всяко, цейно...

И повелё сожещи их, дондеже будет яко пепел.

Розрубили на цетыре цасти, сожегци заставил потом, от йих ницё не осталося.

И сотвориша сие и ввергоша той пепел в ров.

И этот пепел сожгли и унесли в ров — самое которое уж — оттуль не выйти в жизни никому бы. В ров этот пепел бросили, хоть, скажет, и живут, а все ран но не выдут из этой рови — вот, такую страсть. Бросили туды.

Бяша же ту мужей три тысячи и пятьсот.

Вот сколько народу-ту собиралася. Как их роэрубили, как йих сожгли, как это пепел в ров бросили — это все эстолько народу — все гледили, все смотрили — сколько народу бы- ло — три тысячи и пятьсот!

Тогда святый Кирик провиде цар- ство небесное и тьмы тьмами бо- жества. И послан был с небесе Архангел Михаил и взял из рова пепел и сотвори святых живы.

Вот и все! Вот столько смотрит: Господь послал Михаила Архангела, он там взял, пепел вынес, опеть живыми поставили, опеть живые стали они, ницево не мог все равно сделать. Изрубили, сожгли, бросили — все ранно люди живые!

И рече: Идя ты и посрами му- чителя.

Идите, говорит, к йему и прямо станьте перед ево, где он сидит дак, — приходите и вставайте перед ево, где он сидит, он ими это наказал.

И взя святаго мученика Кирика и матерь его Улиту и поведе к мучителю.

Сам повел, повел туды, к мучителю.

Знавши ли нас, мучителю?

Оне, как привел тут, поставил их, он спрашиват: Цё, говорит, энашь не знашь, мучитель, нас, кто есть такие? Уй, тут страшно, так и себя бы. Ну, так и тут-то не знаю, цё сделалося, как спало уж тут — уй! Цё так — изрубили, сожгли, а они пришли, стали перед ево опеть — ну!

Мучитель же отвеща: Которые сла- вы еси?

Кто вы такие, не знаю, кто такие вы есть, не знаю, кто такие вы.

Святый же Кирик рече: О мучите- лю, како нас не знаеши?

Кирик заговорил:

Да как, говорит, тынас не энашь, цё ты отказывался. Все ведь он говорил, што сам говорит, ты посрамлен будешь, будешь вниз лицем валецця так цё. Вот он цейно говорят ему,

Как не знаеши? Мучитель же, знав их, убояся предстоящих ради ту людей.

Дак вот, предстоящих ради — люди-ти сколько смотрят дак, они ведь это все видят, гладя. Так предстоящих ради людей ему страшнО кажецця.

И да видеши ли. они велие чудо и веруют во Христа.

Они, говорит, увидят это все цюдо и опять во Исуса Христа будут веровать — вот он цё боицця всё. Ну.

…И веруют во Исуса Христа. И рече мучитель:

Не знаю вас. Отыдите от мене.

Не знаю вас, кто вы такие. Уходите от мене Вот ведь цё! Ему стыдно уже-то шибко стало от людей-то, от народу-ту,

Отыдйте от меня. Тогда святый Кирик рече: О безумний царю, мучителю! Не я-то вернице и без- эаконнице. Тако ли глаголеши?

Вот как он ево задал обызывать тожно.Ки- рик-от, опеть этого царя, Как тебе не стыдно, цё пошто эдок нале отказывашься "не знаю вас".

Иже повели расторгати нас на четыре части и сожёщи нас в котле и развеяны быхом. Христос же, Спас наш, воскреси.

Вот, заставил, говорит, изрубять, сожецци, бросить, Исус Христос нас опеть воскресил, а ты отказываться? Отказываться — уходите от меня, я не знаю вac, все,

Воскреси нас от мертвых и сотвори нас живых.

Все цисто в голос вот эстолько столько тысяц — вот все эакрицяля, во всю матушку.

Тогда предстоящие люди возопиша велиим gласом и gлаголюща...

народу: Велик бог христианский, и мы вся веруем ему!

Бяша же число народа четыре еще тысячи и пятьсот мужей.

Ещё больше! Там триста было, три тысячи, а тут четыре тысячи, вот сколько — и все в голос!

Мучитель же речё: Не блазнитеся вы. Они естэ волхвы.

Вы, говорит, ими не верьте, они ведь волхвы, цё вы им веруете. Зацем всю эту веру берите от них?

Аще реку единое слово...

Я, говорит, едино слово скажу только.

Аще может сотворит, тогда разу- мейте, яко все дела йистинна суть. И повеле мучитель принести нека- кую отраву отравную и смешанную с зелием и рече: Аще сию траву едят. И повеле вола заклати.

с зелием каким-то.

Этот царь-от наказыват. Вола — это быка, наверное. За быка — вола. Заклати — это заре- зать,

И рече мучитель: Да едят те сущи цетыре тысячи ипятьсот мужей, да аще насытяцця.

Вот, вот заставил заколоть быка и заставил все это накормить мясом всех это эстолько человек.

Да и мы все веруем во Исуса Христа.

Вот видишь, цё, всё они в Исуса Христа, вот это ево шибко все ему ведь, зло-то ево пуще вое брало.

И тако ядоша свитый Кирик, тоя молящася Христу и глаголя:

Кирик тоже сь имя был, это всё с йетим народом,

Господи Боже мой, Исусе Христе, иже пятию хлебы насытивый пять тысяч мужей

Пять хлёбов было и пять тысяц мужей найилися досыта, Пять же хлебов было — цё это — ну. Вот столько наелся народ, кроме жен и детей ишо ведь.

И так всих насыти и разумею, яко ты Бог един, сотворивый небо и землю и всея же в них.

Вот все штобы веруют, што Бог тот, кто сотворил небо и землю, а не эти всякие Артемиды да Аполона да разные.

Божией благодатью насыщены быша вси. И рече царь:

Бросьте, говорит, их в море, штобы куда- нибудь их всё-таки унесло..

Вверзите их в море. Да иные видевши не веруют во Христа.

Утопить хотел в море

И посла gосподь ангела с небесё и взе из моря святаго мученика Кирика и матерь его Улиту

Вот цё, недолги ли бросили! Бросил в море все равно, опеть толды же добыли из моря, (к присутствующим): не слыхала, башь, эту повесть? — "слыхала!" Ну как же, колды давно уж...

И постави пред мучителя и по сем речё едино мучитель: Отрсщитс ему язык.

Отрежьте ему язык, говрит, Кирику-ту, отрезать язык надо де ему, больно много знат, говорит, не поддаётся дак. Отрезать, без языка будет, толды не станет говорить. Такому ребеноцку вот это — вуй, подумать ведь надо!

Да не слышит глас их и та сот- вориша тако. Снятый же Кирик рече: О безумний царю! Не веси ли, яко плотян язык мне отрезан.

Как, говорит, ты мой язык будешь отрезать? У меня, говорит, язык плотный такой, все равно, как это мне отрезывать язык всё-таки?

Аз же имею язык от Святаго Духа...

Я, говорит, язык-то имею от Святаго Духа, не от ково-нибудь, не от тебя.

И не може никто же ми отрезати язык мой.

Никто, говорит, не может язык мой отрезать, никому не отрезать будет — вот он так и отвецят, Кирик-от этот.

Мучитель же наполнися ярости на

Какова заставил привести — вепрь называния —

слуги с воя и мня бо яко несть язык ему отрезан и повеле привести вепря и отреэати ему язык.

кто такое — вовсе негодный целовек, наверное... вепрь называцця, самим-то страшно стало, вот он велел привести, штобы отрезал ему язык, Кирику-ту.

И сотвориша тако.

И умре вепрь и рече мучитель ко святому Кирику...

И так и сделали, привели. Сотвориша тако, он как язык ему только отрезал, этот вепрь, Кирику-ту, и тут и пропал, больше никуды не смог. Вот и всё.

Ко святгому Кирику: Ничтоже брегу о тебе, разве яшть мясо и вино мое пей. Да будеши мучен. Святый же Кирик рече: Никогда же скверно и нечисто внидоша во уста моя

Давай, говорит, ешь мясо и вино пей. Буду вином поить, говорит, мясом кормить и вином поить. Это Кирика опеть.

Я говорит, никогда еще не сквернился никаким ницё, штобы во уста мои какая-нибудь сквер- ность эдакая взошла, вино да мясо.

Мучитель же рече: отвёрзите ему уста и положите мясо во уста и вино. Сотвориша тако слуги его. И рече ему злый царь-мучитель: Кириче, осквернишеся...

Давайте, говорит, откройте ему рот. Натолкайте мясо и вино налейте в рот. Это цё, только насильно делат, больше ницё

Натолкали ему в рот мяса, вино налили, тот орет тожно: О, всё-таки осквернился Кирик, осквернился, теперь ужо от мяса и вина, скверность уж топерь стала..

Дела твоя пред другом твоим. Святый Кирик рече: Не радуйся, служителю дьяволу...

Не радуйся, говорит, служителю дьяволу, ты, говорит, дьяволу служить только

Яко не своею волею се сотворил, но дьяволом научен ты, уготованы тебе gеенны оgненныя.

Опеть ему Кирик-от говорит: тебя дьявол упит, всяко науцят, цё делать, тебе, говорит, геена огненная приготовлена уже про тебя, пропа- дешь, говорит, тут ты.

А мне господь Бог уготовал вместо тоgо живот вечный.

А про меня, говорит, Господь Бог уготовал вместо того живот вечный. Вот он все это рассказыват!

И рече мучитель: принесите ми котёл велик. Принесоша же слуги его и бяша котёл широты двух- надесять лактей высоты.

Вот сколько — котёл принесли какой. Вот. Дванадесять лактей. Лакоть — это аршин ведь называния. Это аршин, аршин лактем называлося они раньше, аршины. Теперь нету аршин, сецяс метр.

Сотвориша пещь и поставиша ко- тёл, и положища в котёл нажжу, и маслю, и воск, и смолу, олово, и медь, и железо, и лозие сухое...

В6 сколько в котел-от наклали! Это штобы ражжецци котёл, дак бросить их, штобы они тут уж так и испеклися.

И всякое эелие. И ражжегоша ко- тёл, воскипе.

Котел раэжогся, кипит во всю матушку — страшно, такой большушший котел кипит — только шум от котла!

И gремяша яко gром на небеси, и пламень от него и соэдаша зедо велик.

Пышот пламя, горит, как всё равно gром на небесах — такой котёл кипит, — вот ведь их тут бросят ведь в этот котёл!

И ужасен яко предстоящих людей, и опаляя, и собрашася видети му- чителя люди тысящами тьмы.

Даже щёту нет! Тьмы! Тьма — это щёту нет уж тут, не сощитано, сколько — там уж щёт был тышчами — три тышчи, четыре тышчи пятьсот, а тут щёту нет. Такой котел кипит — не страшно ли, што бросят их тут, так вот все собралися — столько щёту нет.

Ивидевши страх велик зело. Святая же У лита услыша котельный gлас- gром и ужасеся умом мыслеша

Она шибко уж испугалася, Улита-та шибко испугал ася.

себе: отрешися Христа и поклони- теся идолом.

Отказацця, говорит, надо от своево Исуса Христа, гворит, послужить идолу, штобы нас не бросили в котёл, — вотона это думат сама себе, она, у её дума такая в себе ужо.

Разумеша же снятый Кирик.

Он узнал думу йённую, цё она думат, своя мама. Он сразу догадался, узнал думу.

Разумеша же снятый Кирик злое помышление матери своей и глаго- ла ей:

Вот! Как ведь знать, узнать всё-таки? Ну как же узнать тут? Ведь она не сказала, а только думой подумала ведь, своей. Вот.

Не бойся, мати моя, урома ко- тельного, Бог нас избавит от тоgо страха.

Ты, говорит, мама, не бойся этова котла, шго такой гром он кипит,нас ведь Бог все равно избавит, нам все равно ницё не прильнет. Вот.

И не веси ли, мати моя, яко зде помучишися вмале, а тамо вовеки царствовати имаши.

Ведь мы, грит, здесь немного помуцямся, сколько нас помуцят, а там ведь веки-повеки жить заднем, царство небесное заслужим. Ведь вот он всё это рассказыват!

Яко же Бог избави Даниила в рове от львов.

Вот, Даниила тожа ведь в ров бросали, он тоже гледи тамока — львы, такие страшные звири, а он тоже живой остался. Тоже вынесли ево из этой ровй. Вот он тожно на это упиват и рассказыват.

А нас убо хощет Бог избавить от котла сеgо. Господи, помяну Уилево терпение, яко детей его дьявол погуби всех и тело его gноем порази. И ни во что же вме- ни, но глаголаша: Бог дал, Бог взял.

Вот ои толькоцё говорит все:Бог дал, Бог взял. Бог дает и Бог возьмет, и ницё не сделать. Это все по Божьему велению делацця.

Яко же хощет Бог тако сотворити, будет имя Господне благословенно отныне и до века. А мы, мати моя, претерпим котла сеgо страсти временным да наследуем жизнь вечную.

Вот это он вес матери расскаэыват, потому што она шибко уже все боицця, вот да. Ведь мы, гоюрит, здесь вот эдак перетерпим эти муки, а потом наследуем жизнь вечную.

И видя свитый Кирик матери своей смятеся, всмятении и тогда воззрев.

А всё смотрят сам на её и всё видит, што она все равно уж это — шибко страшно ей кажецця дак.

Сметеся и тогда воззрев снятый Кирик на небо и молитву сотвори и глаголя:

Опетьсмотрит на небо и молитву творит, смотрит на небо я на маму-то смотрит, што она уж как вроде сметеся умом.

Владыка Господи Исусе Христе, не остави рабу твою погибнут, но сотвори, gосподи, яко же воле твоей угодно, да посрамятся и не восхвалятся врази мои, яко одо- лехом овчее стадо твое.

Вот он все это ей расскаэыват, все это он её уговариват, видишь, рассказыват, штобы она это маленько не дрожжала бы, не пугалася.

И все верующие в тя не сму- тятся, но сотвори.gосподи, милость свою с нами, да не погибнет память твоя. И паки глаголя матери своей:

О мати моя, не убойся пещи ог- ненныя.

Не бойся, все равно не бойся!

Не веси ли, мати моя, егда Мак- симильян-царь повеле посадити нас в корабль и заключити посреди моря.

Гляди, грит, как посадили нас, заковали в бочку и пустили в море. Дак это, говорит, посредё моря бросили!

Изнесе нас корабль во тьму. Бя- ху бо мнози там аспиди, ехидны. И бысть ту змий грызяще.

Вот какие звири были, все сколько!

И там а нас избавил Бог. Не весили, мати моя, егда придох мы на реку Саватьян,бебо та река исходит из бездны, смешана с песком.

Вот кака-та река текла была из бездны, она не такая циста, штобы вода была, а с песком каким-то.

И никто не смееша пройти ю.

Никто уже не смел проходить эту реку. Страшной она была шибко.

И повелением Божиим стояша.

Она не текла, видно, стояла так и. Не течаше, не текла, стояла, просто такая негодная какая-то была.

И не течаше. Мы же помощью Божией пройдохом и сохраненны, яко же избавил нас Бог от котла сего.

Нас Господь Бог тоже избавит от котла. Из этой реки иот котла тоже всг равно избавит.Все это он много ей рассказывал — уй!