За два века существования теоретического языкознания как вполне самостоятельной науки при всем многообразии школ и направлений лишь в немногих лингвистических концепциях можно найти целостное изложение общей теории языка и ее основных проблем с четко осознанной и аргументированной опорой на глубоко продуманную, самостоятельно выработанную понятийную и методологическую базу.

В современном отечественном языкознании к таковым едва ли не в первую очередь следует отнести лингвистическую концепцию Геннадия Прокопьевича Мельникова. В его трудах освещены все основные общелингвистические проблемы: объект, предмет и методы языкознания; язык и общество; функции языка в обществе как надсистеме; язык — сознание (внеязыковое и языковое) — действительность; языковой знак (типы означаемых, типы дуализма); язык и речь; система и структура языка; общее, особенное и отдельное в языке; природа межъязыковых различий; развитие языка.

Исследования Г.П. Мельникова касаются всех аспектов и уровней языка: фонологии, морфологии, синтаксиса, лексической и грамматической семантики. В них Геннадий Прокопьевич решает основополагающие вопросы как общего, так и частного языкознания на материале языков различных типов и семей — индоевропейских, урало-алтайских (прежде всего тюркских), семитских, банту, китайско-тибетских.

Сам Геннадий Прокопьевич постоянно определял свою теорию языка как синтезирующую, а значит, обобщающую результаты изучения частных взаимодополнительных аспектов языка, дающую целостное знание о сущности языка, развивающую предшествующие синтезирующие концепции В. фон Гумбольдта, И.И. Срезневского, А.А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртенэ. Но заслуга Г.П. Мельникова — отнюдь не только в стремлении к синтезу, а в самом бережном отношении к любому знанию.

Вся двухвековая история лингвистики — это цепь ниспровержений и критики, иногда просто уничтожающей, предшественников и современников, стоящих на иных позициях. Время от времени создатели очередной теории языка и вовсе заявляют, что до них лингвистики вообще не было. Примечательно, что, как правило, это авторы концепций, которые Г.П. Мельников относил к аспектирующим.

Синтезирующие концепции, естественно, редки, а способность увидеть в самых разных подходах научно состоятельные результаты просто уникальна.

Каждый, кто общался с Геннадием Прокопьевичем, знает, каким страстным, настойчивым, непоколебимым проводником и защитником своих идей он был, как не упускал ни малейшей возможности вновь и вновь пропагандировать их. И в то же время он был чрезвычайно внимателен к другим мнениям, к любым новым наблюдениям, выводам, фактам, находя им место в своей теории языка. Это стало принципом его исследовательской работы, о чем он и сказал в заключительном слове на защите докторской диссертации: "...Кто бы что ни говорил мне полезное или ни возражал, я с этим человеком могу и готов сотрудничать и уверен, что в формируемую целостную лингвистическую картину, раскрывающую природу языка и языкового типа, это сотрудничество поможет внести новые детали и в результате этого она будет становиться все более надежным инструментом и проведения конкретных исследований, и преподавания, и дальнейшего углубления теории"¹.

Такое отношение к иным позициям продиктовано теми методологическими установками, которые развивал Г.П. Мельников, одновременно вбирая в свою теорию языка все то ценное, что было накоплено всей предшествующей лингвистикой, в том числе в методологически неприемлемых направлениях. К последним Геннадий Прокопьевич прежде всего относит структурализм, потенции которого к тому времени, когда Г.П. Мельников приступил к научным исследованиям, были уже в значительной степени исчерпаны. Развивая системную лингвистику, Геннадий Прокопьевич явно и вполне осознанно противопоставляет свое — системное — понимание языка структуралистскому. Об ограниченности, неполноте и потому недостаточности узкоструктурного подхода и о преимуществах и сущности подхода системного он пишет в целом ряде работ на рубеже 60–70-х годов [192; 232; 243; 281;285].

Кризис структурализма, с точки зрения Г.П. Мельникова, мог быть преодолен только путем разработки нового философско-методологического обоснования научных исследований. Причем начинать надо с общей методологии, т.е. "между методологией любой частной науки и философией должна стоять общая для всех частных наук промежуточная, посредническая метанаучная дисциплина, в терминах которой должно раскрываться содержание понятий методологий частных наук, в том числе и лингвистики, а также отношений этих понятий к понятиям и категориям философии"². В концепции Г.П. Мельникова такой общеметодологической дисциплиной является системология. Ее основы изложены автором в монографии "Системология и языковые аспекты кибернетики" (М.: Сов. радио, 1978. 368 с.).

Через посредничество системологии, системологических понятий методология лингвистики получает философское обоснование и интерпретацию. В частности, принципы системной типологии языков через предварительно разработанные принципы системологии соотносятся с категориями диалектики. В результате предельно абстрактные философские категории наполняются конкретным лингвистическим содержанием. Впрочем, последнее относится не только к философским категориям. Г.П. Мельников наполняет конкретным содержанием и самые абстрактные лингвистические категории. К ним в первую очередь следует отнести гумбольдтовское понятие внутренней формы языка.

В разработанной Г.П. Мельниковым общей методологии научных исследований в полной мере проявился его собственный стиль научного мышления. Из двух основных стилей научного мышления, описанных Ричардом Фейнманом, — "греческого" и "вавилонского", — Г.П. Мельников явно предпочитает не прагматичный "вавилонский", служащий удовлетворению сиюминутных текущих потребностей, а "греческий" "с его устремленностью к целостности, к онтологичности, к выяснению истоков и направления развития каждой вещи, существа, общества и мира в целом"³. "Греческий ориентирован на постижение сути вещей, на формирование как можно более целостной картины мира, на детализацию этой картины, выявление общего в частностях и на постоянный пересмотр этой картины ради приближения ее характеристик к свойствам реальности и для усиления ее объяснительных и предсказательных возможностей"⁴.

В отличие от "вавилонского" стиля, наиболее прочно утвердившегося с развитием технологической цивилизации прежде всего в США и выразившегося, в частности, в смене ряда научных парадигм в лингвистике XX в. (соссюрианский структурализм, дистрибутивный анализ, трансформационный анализ, "хомскианская революция" с ее генеративными моделями, семантический синтаксис, "когнитивная революция"), "греческий стиль в наибольшей степени сохранялся там, где было заметно влияние классической немецкой философии, а высшего уровня он достиг в философии русских космистов и в традициях российской науки, а также в кругу писателей, деятелей культуры и искусства, воспитанных в атмосфере русского космизма. С этой точки зрения системная лингвистика, и в частности системная типология языков, — одно из проявлений живучести греческого стиля мышления в некоторых слоях преемников культуры античной Греции и средневековой Византии"⁵.

Позднее, в последней книге — "Системная типология языков: Синтез морфологической классификации языков со стадиальной" (Курс лекций. М.: Изд-во РУДН, 2000. 90 с.), — Г.П. Мельников уточняет место системной методологии в системе научных подходов. Важнейшие методологические подходы к познанию действительности сведены Геннадием Прокопьевичем к четырем типам, противопоставленным по признакам нецелостный (суммативный) - целостный и параллельный - последовательный (причинно-следственный) анализ. Системологическая методология — целостная в отличие от суммативных методологий (последовательной формально-логической ахронической "греческой" и параллельной фактологической, феноменологической "вавилонской") и последовательная в отличие от параллельной, синхронной холистической.

Синтезируя достоинства остальных методологических подходов, "системология, как методологический принцип, обеспечивает непрерывное приближение к идеалу формально-математических (разработанных в их первых вариантах еще древними греками) методов, т.е. к последовательной выводимости понятий и представлений о мироздании из все меньшего числа исходных понятий и аксиом, но тем самым оказывается обеспеченным и непрерывное приближение к идеалу холизма, т.е. к построению все более целостной картины мироздания, причем такой, которая не ограничивается холистической синхронной данностью, а раскрывает как этапы эволюционного становления изучаемых объектов, так и тенденции предстоящих изменений"⁶.

Синтезирующий характер системной типологии языков, основам которой посвящен данный труд Г.П. Мельникова, состоит уже в том, что системная типология в понимании Геннадия Прокопьевича не тождественна какой-либо структурной классификации языков. Она не ограничивается сравнительным изучением разноуровневых структурных и функциональных свойств языков независимо от их генезиса и ареальных связей. Согласно Геннадию Прокопьевичу, разрабатываемая им системная типология есть систематика языков в духе И.А. Бодуэна де Куртенэ, т.е. система типологий.

К выводу о необходимости выделения "систематики" в качестве самостоятельной дисциплины в структуре языкознания пришел уже А. Шлейхер, выделявший наряду с грамматикой дескриптивную глоттику. Задачей последней А. Шлейхер считал установление естественной системы языков, их классификации от простейших организмов к высшим, исходя из организации в целом, т.е. с учетом грамматики во всех ее частях⁷.

Г. Штейнталь также выделял в составе языкознания — как его очень существенную и неотъемлемую часть — дисциплину, занимающуюся систематизацией или классификацией языков, которая, не удовлетворяясь объединением языков по общим признакам в классы и семьи, образует из этих классов шкалу, систему рангов.

Согласно Г. Штейнталю, “классификация языков выражает всеобщую сущность языка, как она воплотилась в отдельных языках в индивидуальных формах, и представляет собой подлинную всеобщую грамматику. Она представляет каждый язык как индивидуальное осуществление понятия "язык" и указывает на единство языков, ставя их все в определенные отношения друг к другу и соединяя их в систему по их родству и совершенству их организации”⁸.

И.А. Бодуэн де Куртенэ, как и А. Шлейхер, противопоставил грамматике отдельную дисциплину, изучающую языки в их целостности, и назвал ее систематикой. Первоначально в систематике были выделены два способа сравнительной характеристики языков — структурная и генетическая классификация. Позднее к ним была присоединена классификация языков, связанных общим географическим субстратом, по их свойству.

Поскольку язык — это общественное, психосоциальное явление, существующее во времени и в пространстве, постольку разнообразие языков обусловлено, по Бодуэну, географическими, хронологическими и социологическими различиями. И хотя Бодуэн допускает возможность рассмотрения языков с какой-либо одной точки зрения в отвлечении то от географии и хронологии, то от социологии и хронологии, то от социологии и географии⁹, но, развивая системный подход к языку, он настаивает на том, чтобы при любой классификации языков "объяснять рассматриваемые факты одновременно как в связи с историей, так и с географией, наконец, с физиологией и психологией и даже с физикой и механикой"¹⁰. Учитывая существование языка в пространстве и во времени, сравнительную характеристику морфологического построения языков "следует проводить в двух направлениях: с одной стороны, определять морфологические различия между сосуществующими языковыми мышлениями (сравнительная характеристика на топографической или географической подкладке), с другой же стороны, следить за постепенными переходами одних морфологических типов в другие (историческая эволюция в области морфологии языкового мышления)" ¹¹.

В основу классификации И.А. Бодуэн де Куртенэ предлагал положить "общие стремления, обусловливающие своеобразный строй и состав данного языка", "такие характерные признаки, которые имели бы общую значимость, которые, так сказать, проникали бы насквозь как чисто фонетический, так и морфологический строй языка", общие морфологические и семасиологические черты¹², отделяя при анализе языковых элементов вне-языковое от чисто языкового¹³.

Эти установки И.А. Бодуэна де Куртенэ послужили для Г.П. Мельникова руководством к разработке принципов и методов системной типологии языков. В сущности, это было делом всей жизни Геннадия Прокопьевича. В наиболее полной, но не исчерпывающей форме принципы и методы системной типологии языков были изложены самим автором в публикуемой ныне книге, представляющей собой докторскую диссертацию, которая была защищена им в 1990 г.

Синтезирующий характер системной типологии языков и в целом системной лингвистики задается системой взаимодополнительных принципов исследования языка как развивающегося объекта действительности. Из них основными Г.П. Мельников считает: 1) принцип материальности субстрата языка и его продукта — речевого потока, 2) принцип мерности языковой системы в пространстве и во времени, 3) принцип триадичности языковыx категорий. Среди анализируемых триад особое значение придается триаде "материя-форма-содержание".

Принятие указанных принципов исключает рассмотрение языка "в себе и для себя" в смысле Ф. де Соссюра — как формы, структуры, системы чистых значимостей, существующей исключительно в синхронии. Противопоставив структурной лингвистике системную, Г.П. Мельников показал несостоятельность соссюровских дихотомий-антиномий "внутреннее-внешнее", "язык-речь", "синхрония-диахрония", "парадигматика-синтагматика". В системной типологии языков противоположности оказываются взаимодополнитвльными. Благодаря этому становится очевидной их системообразующая значимость, а сама система оказывается не только более сложной и многомерной, но и более целостной. Так, рассмотрение парадигматики и синтагматики языкового типа в одной триаде с функцией языкового типа, выполняемой им в надсистеме, позволяет вскрыть синтагматико-парадигматическую функциональную согласованность как важнейшее свойство языковой системы, обеспечивающее ее целостность, и таким образом не только показать взаимосвязь синтагматики и парадигматики, но и объяснить ее.

Объяснение оказывается возможным потому, что, во-первых, учитывая диалектику целочастных и родовидовых отношений, Г.П. Мельников выводит свойства и взаимосогласованность отдельных элементов системы из ее главного, насквозь проникающего все уровни свойства, в свою очередь выводимого из условий функционирования и специфики выполняемых языком функций в человеческом языковом коллективе как надсистеме, в которой существует язык.

Учет наиболее типичных условий общения и характера типичных языковых коллективов согласуется с идущим от В. Гумбольдта определением языка как посредника между миром и человеком, с положением о триединствe мира, человека и его языка, с требованием В. Гумбольдта "рассматривать язык с точки зрения разносторонних связей человека"¹⁴, наконец, с его учением о социальной природе человека и его языка как их внутреннем свойстве.

Сам В. Гумбольдт в объяснении языковой специфики, и в частности содержательной стороны языка, его внутренней формы, исходит из духовных особенностей наций, из "способа укоренения человека в действительности", из преобладающей направленности сознания, "либо погруженного в глубины духа, либо ориентирующегося на внешнюю действительность"¹⁵. В зависимости от индивидуальной направленности народа на чувственное созерцание, внутреннее восприятие или отвлеченное мышление язык по-разному осваивает и воспроизводит окружающий мир¹⁶. В результате, например, "слова одного языка являют больше чувственной образности, другого — больше духовности, третьего — больше рассудочного отражения понятий"¹⁷. Так в соответствии с духовными задатками народа складывается форма каждого языка, и в частности его внутренняя форма, под которой В. Гумбольдт понимает свойственный данному языку способ организации мыслительной материи, "способ представления", "осмысления", "модификации" ее элементов¹⁸, "метод разделения поля мышления"¹⁹.

В концепции Г.П. Мельникова гумбольдтовское понятие внутренней формы конкретизируется в понятии внутренней детерминанты как функционально наиболее важного свойства языкового строя, но не отдельного языка, а языкового типа.

В сущности, понятием детерминанты оперировал уже Э.Б. де Кондильяк, выводивший ее из характера народа: "Поскольку характер языков складывается постепенно и сообразно характеру народов, он должен непременно иметь некое преобладающее качество (курсив мой. — Л.3.)"²⁰, связанное с предрасположенностью к воображению или к анализу. В типологии Кондильяка все возможные языки располагаются между двумя гипотетическими "крайностями": на одном полюсе — язык, который упражняет главным образом воображение, на другом — язык, который развивает прежде всего анализ. "Самый совершенный язык занимал бы среднее положение"²¹.

В отличие от Э.Б. де Кондильяка и В. фон Гумбольдта Г.П. Мельников исходит из коммуникативной обусловленности внутренней детерминанты языка. Согласно Г.П. Мельникову, язык — это прежде всего коммуникативное устройство, а не инструмент мышления²². Собственно мышление, с точки зрения Геннадия Прокопьевича, не вербально и универсально: "Процедуры и механизмы мыслительных процессов и актов, осуществляясь в зоне внеязыкового сознания, в зоне отражения и прогнозирования состояний внешней действительности, остаются общими, универсальными для всех народов, независимыми от строя языка"²³.

В соответствии с коммуникативной природой языка в качестве характеристик внешней детерминанты Г.П. Мельников выделяет те особенности языкового коллектива и условий общения, которые наиболее непосредственно сказываются на том, насколько близко мировидение (картина мира) у членов коллектива, относительно каких его фрагментов (поводов) чаще всего возникает дефицит информации у членов коллектива и в каком именно отношении, в каком аспекте эта информация должна исправлять и преобразовывать такие фрагменты в процессе общения.

К числу коммуникативно релевантных характеристик языкового коллектива отнесены: 1) его величина (малый-большой коллектив); 2) однородность-разнородность (смешанность) состава; 3) режим общения, а именно наличие-отсутствие временных и/или пространственных ограничений на межкоммуникационные интервалы, в том числе в зависимости от оседлости-неоседлости носителей языка.

Характеристики языкового коллектива и условий общения в свою очередь определяют также включающиеся во внешнюю детерминанту особенности внеязыкового сознания носителей языка: тип связи поводов сюжетов в памяти коммуникантов, степень близости текущих, индивидных образов и мировидения.

Различия в языковых коллективах, условиях общения и внеязыковом сознании обусловливают нетождественность коммуникативной функции языка, ее вариативность.

Поскольку же "смысл типичного высказывания как внутренняя форма сообщения должен быть приспособлен для преобразования типичных поводов в типичном аспекте при формировании типичных, для рассматриваемых условий общения, сюжетов и при типичных временных и пространственных межкоммуникационных интервалах"²⁴, то язык как адаптивная коммуникативная система должен обладать определенными особенностями коммуникативного ракурса. Именно в коммуникативном ракурсе, в особенностях смысловой схемы типовых высказываний Г.П. Мельников видел важнейшее проявление внутренней формы языка, в которой реализуется внутренняя детерминанта системы.

В результате многолетних исследований Геннадием Прокопьевичем выделены четыре внутренние детерминанты как четыре главных коммуникативных ракурса и соответственно четыре внутренние формы, которые характеризуют выделенные В. Гумбольдтом морфологические типы языков: обстановочная — инкорпорирующий тип, (качественно) признаковая — агглютинирующий тип, событийная — флективный тип, окказиональная — корнеизолирующий тип.

Так становится возможным объяснить функциональные связи между семантическим своеобразием языка и теми особенностями условий общения в языковом коллективе, которые влекут за собой соответствующую модификацию функций языка.

В единстве с внешней детерминантой внутренняя детерминанта оказывается глубоко диалектичной цельносистемной характеристикой, учитывающей и те предрасположенности к связям и отношениям, которые вытекают из устойчивого имманентного свойства типологически сформировавшегося языка, и те его свойства и предрасположенности, которые возникают из "диспозиции" языка в сети отношений с объектами окружающей среды²⁵.

Внутренняя детерминанта языка как его форма обусловливает свойства, единицы и отношения на всех уровнях вплоть до фонетического, выявляя таким образом цельносистемность языка.

Эта системообразующая роль внутренней детерминанты детально раскрывается автором во второй части книги путем анализа гармонии гласных в урало-алтайских языках, прежде всего тюркских, изучению которых посвящены многие работы Геннадия Прокопьевича.

На том же объекте показаны сущность и приемы использования системы методов и моделей исследования, направленных на постижение природы языка как целостной системы исходя из принципов системной типологии.

От системы принципов к системе методов и, далее, к системе типологий — такова логика лингвистического исследования в концепции Г.П. Мельникова.

Этой логике подчинен и детерминантный анализ отдельных языков, представленный в целом ряде статей. Читатель, стремящийся получить более полное представление о детерминантном анализе и системной типологии языков, помимо настоящей публикации может обратиться к работам Г.П. Мельникова [226; 248; 254; 264; 270; 274; 312].

И наконец, особого внимания требуют итоговые размышления Геннадия Прокопьевича над системной типологией языков в последней его книге. В ней автор, продолжая разрабатывать систему типологий, осуществляет синтез традиционной морфологической классификации языков и вариантов стадиальной типологии, показывает, как "через осознание внутренней формы последовательность "стадиальных" типов языковых систем все более естественно "накладывается" на систему морфологических классов"²⁶. Тем самым доказывается взаимодополнительность морфологической и стадиальной классификаций языков. То или иное направление стадиальных перестроек, а значит переход с одной внутренней детерминанты на другую, объясняется изменением условий общения, среди которых помимо изменения величины языкового коллектива особенно важным оказывается уровень преемственности языкового и культурного опыта между разными поколениями. Высокий уровень преемственности способствует сохранности синтетизма в процессе стадиальных перестроек, низкий — ведет к усилению аналитических черт.

Здесь невольно напрашивается аналогия с тем, что мы наблюдаем в истории нашей науки: высокий уровень преемственности характеризует синтезирующие концепции, низкий — приводит к смене одной аспектирующей концепции другой.

Хотелось бы надеяться, что синтезирующая тенденция, так мощно проявившаяся в творчестве Геннадия Прокопьевича Мельникова, получит дальнейшее развитие, стимулируемое, в частности, и идеями этого замечательного ученого.

Продуктивность основных идей и общей концепции Г.П. Мельникова начала осознаваться лингвистическим сообществом уже с конца 60-х годов прошлого века, на что указал сам автор во Введении к докторской диссертации.

“Косвенным проявлением теоретической значимости системной типологии языков, как она трактуется в теоретических и прикладных работах автора, служат факты изложения сути этой типологической концепции или результатов ее использования, представленные в ряде книг, изданных Академией наук СССР и подводящих итоги советского языкознания вообще или отдельных его направлений (см., например, Л.А. Покровская, в сб. "Советское языкознание за 50 лет", 1967 г.; Л.Р. Зиндер, в сб. "Теоретические проблемы советского языкознания", 1968 г.; Ю.С. Степанов, в сб. "Ленинизм и теоретические проблемы языкознания", 1970 г.; В.М. Павлов — там же; В.А. Виноградов, в кн. "Общее языкознание", 1973 г.; Ю.С. Степанов, в сб. "Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование", 1988 г.); обзор работ автора по системной типологии языков за период с 1959 г. по 1972 г. опубликован в международном журнале: Krupatkin Ja.B. Toward Systemic Linguistics: A Survey of Studies by G.P. Mel'nikov from 1959 to 1972 // Linguistics: An International Review. The Hague: Mouton and Co.: 1974. N 139, Nov. 1. P. 43–81. Переведена на английский язык и монография автора, излагающая методологические основания системной типологии языков: Melnikov G.P. Systemology and linguistic aspects of cybernetics / Translated by J.A. Cooper. Gordon and Breach, New York; London; Paris; Montreux; Tokyo; Melbourne: 1988. 440 p.

На основе принципов системной типологии проведены диссертационные исследования особенностей строя азербайджанского, тамильского, русского, английского языка, языков телугу, суахили, мунукутуба; термины "системно-типологический", "детерминанта языка", введенные и определенные автором, используются в современных типологических исследованиях (Г.А. Климов, Э.Н. Мишкуров, В.Н. Ярцева, В.М. Солнцев, М.М. Гухман и др.); все более широкую поддержку получают предложенные автором критерии разграничения структуры и системы языка, функции и материала;

опора на противопоставление внешней и внутренней детерминанты содействует превращению типологии из дисциплины констатирующей в дисциплину объяснительную и прогнозирующую, учет данных которой помогает оценить степень обоснованности гипотез и при реконструкции предшествующих языковых состояний.

Прикладное значение принципов и методов системной типологии языков отмечается в работах ряда ведущих ученых в области прикладной и инженерной лингвистики (Р.Г. Пиотровский, Р.Г. Котов, К.Б. Бектаев, Ю.Г. Косарев и др.); результаты приложения системно-типологических принципов и методов уже более 20 лет отражаются в отчетах о научном сотрудничестве автора с коллективами внешних организаций, разрабатывающими и эксплуатирующими автоматизированные информационно-поисковые системы и системы "искусственного интеллекта" (Институт математики СО АН СССР, Институт кибернетики АН ГССР, Институт материаловедения АН УССР); проблематика системной типологии языков внедрена в учебные программы вузов; соответствующие курсы с 1967 г. по 1977 г. автор читал на кафедре общего языкознания МГУ им. М.В. Ломоносова, с 1978 г. — на кафедре общего языкознания в Университете дружбы народов; раздел системной типологии, составленный по публикациям автора, содержится в учебнике "Общее языкознание" на азербайджанском языке; некоторые из методов системной типологии вошли во "Введение в языкознание" для студентов-востоковедов МГУ; в течение 10 лет системно-типологические исследования, включенные в план научно-исследовательской работы, проводятся коллективом кафедры общего языкознания Университета дружбы народов"²⁷.

Вмешательство ответственного редактора в публикуемый после кончины автора текст докторской диссертации сведено к минимуму:

1. Сняты те рубрики Введения, которые диктовались жанром диссертационной работы.

2. Первое Приложение, демонстрирующее последовательное применение предлагаемой теории к решению конкретных типологических проблем на примере такого объекта исследования, как вокализм урало-алтайских языков, включено в основной текст в качестве Части второй.

3. За недостатком места и во избежание повторов снято второе Приложение, посвященное более детальному, чем в основном тексте, изложению идей основоположников системной лингвистики: В. фон Гумбольдта, И.И. Срезневского, А.А. Потебни и И.А. Бодуэна де Куртенэ.

4. Включены в текст рукописные дополнения автора на обороте некоторых страниц диссертации.

5. Для облегчения чтения и понимания текста слишком длинные предложения разбиваются на части, иногда выделяются дополнительные абзацы.

    Остальная правка носит чисто технический характер.

В заключение не могу не выразить сердечную признательность вдове Г.П. Мельникова Галине Петровне за предоставленную возможность опубликовать его докторскую диссертацию, а также всем, кто принял участие в подготовке рукописи к печати: Л.В. Анисимовой, Ю.А. Чухно, С.А. Москвичевой, А.С. Солонской, А.А. Варламову, С.В. Орловой, Е.С. Литвиновой, Г.В. Чешуиновой, С.Е. Шелухиной.

Считаю своим непременным долгом особо выделить вклад в издание монографии Анатолия Анатольевича Поликарпова и возглавляемого им коллектива лаборатории общей и компьютерной лексикологии и лексикографии филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Анатолий Анатольевич принадлежит к редкой теперь породе рыцарей науки, людей долга и чести, кто не на словах, а на деле чтит своих учителей. Если бы не действенная и оперативная помощь А.А. Поликарпова в безнадежной, казалось бы, ситуации, этой книги могло не быть.

Приношу глубокую благодарность Российскому гуманитарному научному фонду, директору Института языкознания РАН В.А. Виноградову и сотрудникам издательства "Наука" за публикацию книги.

Особая благодарность редактору издательства Валентине Сергеевне Матюхиной за внимательное прочтение текста, тщательное и очень бережное редактирование рукописи.

Л.Г. Зубкова
доктор филологических наук

__________________________________________

¹ Стенограмма защиты Г.П. Мельниковым докторской диссертации на тему "Принципы и методы системной типологии языков". М., апрель 1990 г. С. 162 (машинопись).
² Там же. С. 6.
³ Там же. С. 144.
⁴ Там же. С. 142-143.
⁵ Там же. С. 143.
⁶ Мельников Г.П. Системная типология языков: Синтез морфологической классификации языков со стадиальной: Курс лекций.  М.: Изд-во РУДН, 2000. С. 11.
⁷ Schleicher A. Die deutsche Sprache. Stuttgart, 1869.
⁸ Штейнталь Г. Грамматика, логика и психология (их принципы и их взаимоотношения ) // Звегинцев В.А. История языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. М Просвещение, 1964. Ч. 1. С. 132.
⁹ Бодуэн де Куртенэ И.А. Избр. труды по общему языкознанию: В 2 т. М.: Изд-во АН СССР, 1963. Т. 2. С. 91.
¹⁰ Там же. С. 342.
¹¹ Там же. С. 182.
¹² Там же. Т. 1. С. 115, 132, 133.
¹³ Там же. Т. 2. С. 185.
¹⁴ Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. С. 348.
¹⁵ Гумбольдт В. фон. Избр. труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. С. 173.
¹⁶ Там же. С. 177.
¹⁷ Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. С. 379.
¹⁸ Гумбольдт В. фон. Избр. труды по языкознанию. С. 103, 149, 317; Он же. Язык и философия культуры. С. 396.
¹⁹ Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. С. 364.
²⁰ Кондилъяк Э.Б. де. Соч.: В 3 т. М.: Мысль, 1980. T. I. С. 268.
²¹ Там же. С. 269.
²² Мельников Г.П. Язык и речь с позиции системной лингвистики // Язык и речь. Тбилиси: Мецниереба, 1977. С. 227.
²³ Стенограмма... С. 158.
²⁴ Мельников Г.П. Принципы и методы системной типологии языков: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. М., 1989. С. 24.
²⁵ Стенограмма... С. 56–64.
²⁶ Мельников Г.П. Системная типология языков... С. 53.
²⁷ Мельников Г.П. Принципы и методы системной типологии языков: Дис. ... докт. филол. наук. М., 1989. С. 26–28; Он же. Принципы и методы системной типологии языков: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. С. 5–6.