АД, СМЕРТЬ И СТРАШНЫЙ СУД

Если место рая — небеса, то место ада не определено. Оно, как мы указывали, где-то на западе и глубоко внизу: Под морем, под землею мучаются души грешные.

Однако в древнерусской литературе встречаются упоминания о верхнем аде: "Ученик вопросил: Где есть верхний ад? Учитель рече: на некоем месте земли, яко на высоких горах" [Луц. 43].

Во многих стихах, посвященных расставанию души с телом, говорится о хождении души в ад за три горы, причем ад начинается за первой:

Однако в большинстве духовных стихов ад — пропасть глубокая, пропасть неисповедимая. Поэтому на небеса возносятся, а в ад сходят или низводятся. И сегодня среди старообрядцев распространено такое представление об аде: "Тьма кромешная таковая: тридцатилетний человек может камень поднять и туда бросить, и не дойдет камень до дна, растает".

Это представление вполне согласуется с картиной ада в духовных стихах. Эпитеты слова ад — темный, кромешный, преисподний. Ср. с древнерусскими описаниями: „...разумеется место безведомое или место темное из низких пропастей преисподних" [Алф. 2. 33,9,1]. "Ад — толкуется нетление, а по еллински ад — толкуется тьма, а по латыни ад — наречется пекло" [Алф. 3.33,4,7].

В западнорусских областях, на границе с Украиной и Белоруссией, в духовных стихах встречается пропасть лекальная — "латинское" название ада. В записанном мною на Брянщине варианте стиха о Богородице Христос приказывает своим верным слугам отворить адские двери и для этого принести ключи пекельные (от пекла, т.е. ада). Итак, ад имеет двери, стало быть, это замкнутое пространство. Однако это не совсем так. Ад имеет и не имеет дна (на дне ада обретается всякая нечисть, но есть пословица: ад безо дна, век без конца); более того, ад и рай как бы находятся в одном пространстве: обитатели того и другого могут видеть и слышать друг друга. Так, Лазарь богатый, мучаясь в аду жаждой, просит убогого Лазаря, взятого в рай, дать ему воды (окропить мизинный перст); тот ему отвечает отказом, т.е. происходит взаимное общение (ср. с церковными фресками: там ад и рай тоже сообщаются между собой).

Ад, как и рай, одновременно и пространство со своей топографией, и идеи, связанные с состоянием человеческого мира и духа; рай — вечный свет, ад — вечная тьма; рай — вечное веселие, ад — вечное мучение.

Ад иногда называется тартаром, но в некоторых случаях тартар предстает как часть ада, где собственно и осуществляются мучения:

Ад — мука, уготованная грешникам. Каковы же орудия адского мучения? Это огненная река, куда будут брошены грешники, кипящая смола, огненный костер, змей неусыпающий и поедающий, черви и муки лютые. В аду находится всякая нечисть, там же и обиталище смерти. Хозяином ада является дьявол, или сатана, он же змий.

В некоторых текстах, более книжных, вместо слова дьявол встречаем диавол, именно у диавола есть жало (жалом диавола умертвитися), он совершает лестные действия (т.е. соблазняет), пользуясь при этом диавояьской сетью.

У сатаны (чаще, чем у дьявола) есть свое войско — бесы (беси). Иногда они тоже называются дьяволами. Беси почти всегда или темные или прелестные. Они выходят из ада на землю и приступают к человеку, мучая его или соблазняя. Надо сказать, что в традиционных духовных стихах тема бесов, их функций, их вида не разработана: это гораздо лучше сделано в других жанрах, главным образом в быличках [см.: Толстой, 1976]. Правда, в этом случае мы имеем дистрибуцию названии по жанрам: в традиционном фольклоре действуют черти, в духовных стихах и легендах — беси (название книжное).

Гораздо подробнее и детальнее портрет дьявола и бесей дают старообрядческие стихи, в том числе сатирические; однако эволюция этих образцов в текстах духовных стихов — особая, самостоятельная тема.

На землю из ада выходит смерть. Смерть живет в аду, но посылается Богом. Во многих контекстах смерть персонифицирована — она предстает в виде старухи с косой и прочим оружием: Страшная смерть на мя косу закладает [В. 206].

Чудом и дивом она является Анике-воину в повести и в одноименном духовном стихе. Этот образ идет от средневековой повести "Прение живота со смертью" — популярного чтения в старообрядческой среде и по сей день.

Однако смерь прежде всего осмысляется как предел жизни — отпущенного человеку времени, в течение которого он должен подготовиться к жизни вечной. Поэтому он должен иметь в уме память смертную. Смерть страшна не только и не столько тем, что обрывает жизнь на белом свете, притягательную саму по себе, но тем, что внезапностью своей отнимает у человека возможность покаяния и приготовления для перехода в мир иной. Слово смерть является в текстах со множеством эпитетов: чудная, страшная, престрашная, уродливая, злая, голодная и холодная, лютая, неумолимая, немилостивая. О неумолимая смерть, люта ecu и немилостива, — поется в известном старообрядческом стихе. Часто упоминается напрасная смерть: Не предайте мя злой смерти напрасной.

Большинство глагольных предикатов, связанных со словом смерть, имеют семантику с признаком "неконтактности": спасаться, сохранить, избавить (от смерти):

Однако от нее не отплакаться, не отмолиться, не откупиться, не отказаться:

Смерть послана, она прийдет, вземлет, уморит, и ее должно вкусить и принять. Смерть есть таинство и событие, совершающееся во времени; величайшим событием, изменившим судьбы мира, является в стихах крестная смерть Христа.

Тема смерти является одной из главнейших тем старообрядческих стихов, она связана с общей эсхатологической направленностью духовной культуры старообрядчества, особенно беспоповцев. Конечная судьба всего мира и отдельного человека — предмет большой и малой эсхатологии; второе пришествие Христа и Страшный суд — завершающие события в человечестве, означающие конец времени: воздаяние праведникам и возмездие грешникам.

Темы малой и большой эсхатологии в духовном стихе практически совпадают. В стихах расплата за грехи наступает не после Страшного суда, а сразу после смерти: после того как душа на вольном свету нацарствовалась и переставилась, она идет за три горы, где ее ждут муки адские.

Страшный суд — суд надо всем человечеством — производит небесный царь Иисус Христос, сидящий на престоле, установленном посреди земли. Участвует тоже Михаил Архангел, иногда выступающий в роли судьи. Праведники и грешники стоят по разные стороны огненной реки:

Грешники на Страшный суд идут с западной стороны, и после Суда, как мы заметили, они тоже идут на запад. Праведники же находятся в восточной стороне.

Страшный суд — божий, или божественный, праведный, грозный и, что очень важно, немилостивый. Душа трепещет, ужасается суду, устрашается его. Надежды на спасение грешнику почти нет. Духовные силы описывают адские муки под сильным влиянием иконографии. Главными книжными источниками стихов о Страшном суде являются сочинения Василия Нового, подробно описавшего муки, а также популярный в народе апокриф о хождении Богородицы по мукам.

Предыдущая    В начало    Следующая